Наталья Шитова - Отступник

— Не надо так шутить! Ты поправишься, хотя и не сразу… — мягкая шелковистая ладонь погладила его по щеке.

Валька зажмурился, а потом открыл глаза и уставился в потолок, сработанный из прямых, ровных, оструганных тонких стволов каких-то деревьев. В древесине Валька не разбирался, поэтому, когда, скосив, глаза увидел, что находится в бревенчатом помещении без окон, спросил:

— Это что, баня?

— Почему баня? — удивилась девушка. — Это землянка.

— А окна?

— Это не жилье, — отозвалась девушка. — Это мое убежище. Брат велел мне держать тебя здесь, и он прав. Здесь тебя никто не потревожит попусту…

— Убежище? — переспросил Валька. — Ты от кого-то прячешься?

Девушка снисходительно засмеялась:

— Почти у каждого из нас, кроме жилья, есть убежище, и даже иногда не одно. Убежище — это место, где можно спокойно заниматься делом. Каждому своим.

Валька попытался разглядеть девушку в полумраке землянки. Она была темноволоса, сидела прямо, но свободно, опираясь спиной о стену и сложив руки на коленях. У нее были широко расставленные, большие светлые глаза, обрамленные недлинными, но очень темными ресницами, прямой носик, мягкий овал лица и чуть упрямые губы, которые девушка слегка поджимала, замолкая. Из ее длинных густых распущенных волос на макушке были выхвачены две толстые пряди, перевиты чем-то светлым и оставлены торчать наподобие обвислых заячьих ушей. Глядя на нелепые прядки, Валентин невольно улыбнулся.

— Что ты? — мягко поинтересовалась девушка.

— Хвостики у тебя какие… забавные, — смутился Валька.

— Это не хвостики, — возразила девушка. — Это Жгуты силы. Тебе завивать их не из чего, да и вряд ли твои волосы притянули бы достаточно силы. Я решила собирать силу вокруг себя и побольше быть рядом с тобой, и раз ты все-таки очнулся, это тебе помогло…

Она говорила совершенно серьезно, хотя ее слова были похожи на бред. Но Валька не хотел мириться с тем, что его прекрасная спасительница всего-навсего обычная сумасшедшая.

— Ты колдунья? — спросил Валька, почти уверенный в положительном ответе.

— Ну что ты! Какой глупый! — расхохоталась девушка, и Валька, как ни был он слаб, тоже рассмеялся. — Я травница, и я смогла даже для тебя подыскать противоядие, хотя все говорили, что это невозможно. Но они не знают всех целебных снадобий, которые можно собрать и приготовить здесь.

— Где „здесь“?

— Ну, в лесу, в лугах, на реке…

— Значит, мы в лесу? — догадался Валька. — А как тебя зовут?

— Юша, — ответила она. — А тебя?

— Валентин Варзанов.

— Ой, как длинно, — огорчилась девушка. — Длинно и… коряво.

Валентин никогда не был обижен на свое имя, поэтому запальчиво возразил:

— Очень даже красиво, а совсем не коряво!

— Я буду звать тебя Валей, — решила девушка и встала. На ней оказалось светлое, узкое и короткое платье, открывающее такие крепкие и стройные ноги, что даже у чуть живого Вальки екнуло сердце. Девушка повернулась, поймала взгляд Валентина и уточнила:

— Что с тобой? Что-то не так?

— Ты красивая, — просто ответил он, отводя глаза.

— Ну, если ты это заметил, значит точно жить будешь! — усмехнулась Юша.

Она вынула откуда-то снизу несколько палочек и подошла к стене, в щели которой были уже воткнуты несколько штук. От палочек исходил молочно-белый свет, и именно благодаря ему бревенчатая коморка освещалась настолько, что можно было различать предметы. Юша воткнула в щель еще с полдюжины палочек, и в землянке стало совсем светло.

— Что это? — удивился Валентин. — Что это светится?

— Это крапчатник.

— Если бы мне это хоть о чем-то говорило, — прошептал Валька. Его снова начало немного мутить. И еще сильнее заболела рука.

— Крапчатник — лесной паук. Их ловят, потрошат, а из растертых внутренностей замешивают пасту. Пастой потом намазывают вот такие лучины. Получаются светильники, — ответила Юша.

— Чудеса, — еле слышно пробормотал Валька. Юша подошла и с беспокойством взглянула на него:

— Опять плохо, Валя?

— Господи Боже, кажется, что все начинается снова… — пролепетал Валька.

— Ты помнишь, что я тебе говорила? Не сдавайся, ты выдержишь. Я не дам тебе умереть! Приступы не будут теперь слишком долгими… Ты только держись…

Валька кивнул, но знакомая кошмарная тошнота зашевелилась, поплыла вверх, леденя виски и шею, сковывая все мышцы болезненным онемением. Валька отчаянно застонал, забился и почувствовал, как тонкие, жесткие, но нежные пальцы скользят по его щекам, шелковистые ладошки крепко и надежно захватывают его голову, и неземной, нечеловеческий шепот проникает внутрь, наполняет его сознание: «Валя… Валя…. Я с тобой… Я не отдам тебя смерти, Валя… Никогда… Ни за что… Верь мне, Валя. Я не хочу отпускать тебя…»

Очнувшись, Валька первым делом почувствовал ударивший в ноздри гадкий запах. И тут же голос Юши весело сказал:

— Я же говорила, что ты уже поправляешься. Видишь, как быстро все кончилось… Сейчас я тебя обмою.

Разлепив веки, Валька увидел забрызганное холщевое покрывало и покрывающую его грудь и плечи вонючую слизь.

— Ох, кошмар какой! — беспомощно выдохнул он.

И у него аж слезы брызнули из глаз от жгучей неловкости. Рядом с ним такая красивая, милая девушка, а он изрыгает из себя какую-то пакость…

— Нет, Юша, нет! — вскрикнул он, когда Юша подошла к нему с каким-то небольшим тазиком и лоскутом материи. — О, Боже, Юша, не надо… Я сам как-нибудь вымоюсь!..

— Не переживай, — улыбнулась она. — И не стесняйся. Что я, по-твоему, делала с тобой весь этот месяц?

— Месяц?! — Валька и вправду заплакал от полной беспомощности. Ох, как стыдно! Значит, столько времени он был во власти этого ужасного яда, а Юша вынуждена была поминутно прибирать за ним…

Руки Юши обмыли его теплой водой. Потом девушка, легко приподнимая то плечи, то ноги парня, поменяла под ним холщевую простыню. Успокоившись, Валентин взглянул, наконец, ей в глаза, но ни презрения, ни жалости, ни тем более брезгливости в них не увидел. Девушка смотрела на него с восхищением.

— Ты молодец. Ты необыкновенный. Я еще ни разу не видела таких людей, правда, я вообще мало их видела… — ласково сказала она.

— Когда я смогу попасть домой? — смутился Валька.

— Когда будешь совсем здоров и наберешься сил, тогда и вернешься. Думаю, что не раньше, чем к осени. Укус полотнянки — это не шутка. Люди всегда умирали от этого яда. Ты первый на моей памяти, кто выжил, серьезно ответила Юша.

— Мне нужно будет еще долго отпаивать тебя настоями трав, следить за твоей пищей, наконец, я должна буду научить тебя обращаться со змеями. На это нужно время. И спешить нам некуда…

Валька хотел сказать, что вообще-то ему через полтора месяца надо собираться домой, а сейчас неплохо было бы позвонить брату. Он ведь обещал ему это. Или хотя бы дать телеграмму, чтобы не переполошить родню своим исчезновением. Но Юша смотрела на него с уверенностью, что пациент будет послушен. И поэтому Валька только кивнул ей.