Пол Андерсон - Кокон

Коскинен буквально оцепенел от неожиданности и от их нахальной бесцеремонности. Незнакомцы были довольно солидной комплекции, неброско одеты, с жесткими невыразительными лицами.

— Послушайте! Что это значит?

Его голос как-то сам собой потерялся в пространстве, словно его поглотили ковровая дорожка в прихожей и звуконепроницаемые панели стен.

Тот, что стоял возле двери в комнату, спросил отрывисто:

— Вы Питер Дж. Коскинен, член экипажа космического корабля США «Боас»?

— Д-да. Но…

— Мы из военной контрразведки. — Он вытащил из кармана бумажник, раскрыл его и сунул под нос Коскинену. Тот взглянул на фотографию в удостоверении, потом перевел взгляд на агента и почувствовал, как кровь приливает к лицу.

— В чем дело? — неуверенно спросил он, поскольку любой, даже только что сошедший с корабля человек, прекрасно знал, что ВК не занимается расследованием обычных преступлений. — Я…

Человек спрятал бумажник. Коскинен успел запомнить его фамилию: Сойер. Второй, тот, что оставался у входной двери, представляться не стал.

— Наше бюро получило доклад о вас и вашей работе на Марсе, — продолжал Сойер, сверля Коскинена свинцового цвета глазами. — Но сначала мы хотели бы выяснить, что вы собираетесь делать сегодня вечером. Вы ни с кем не договаривались о встрече?

— Нет. Нет, я…

— Вот и прекрасно. Помните, что каждое ваше слово будет тщательно проверено в ходе психодопроса. Не говоря уже обо всем остальном. Так что советую говорить правду.

Коскинен невольно отступил на шаг назад и почувствовал, как руки вдруг стали липкими от холодного пота.

— А в чем, собственно, дело? — прошептал он. — Я, что, арестован? За что?

— Назовем это превентивным задержанием, — заявил Сойер, на сей раз чуть дружелюбнее. — Пока это не арест, но может стать таковым, если вы не захотите нам помочь.

— В чем меня обвиняют? — Коскинена вдруг охватил гнев. — Вы не имеете права допрашивать меня, загрузив наркотиками! Я законы знаю!

— Три года назад, приятель, Верховный Суд постановил, что в случаях, затрагивающих национальную безопасность, психодопрос допускается в виде исключения. Правда, показания, полученные таким образом не имеют юридической силы. Так что, пока это просто… — Тут Сойер спохватился. — Где эта хреновина?

— Что-что? — заикаясь переспросил Коскинен.

— Да эта самая штука. Экранизирующее устройство. Вы ведь унесли ее с «Боаса» вместе с остальным багажом, верно? Ну, где же она?

Неплохо сказано — «мой багаж». Как будто на космическом корабле можно обзавестись целой кучей разного хлама. Коскинен внутренне усмехнулся, но тут же себя одернул — ситуация к веселью не располагала.

— А-а-а зачем оно вам? — вдруг услышал он свой прерывающийся от волнения голос. — Ведь я же… не украл его. Я хотел, чтобы оно было под рукой… во время доклада…

— Никто и не говорит, что вы его украли, — заговорил, наконец, тот, что стоял у двери. — Просто дело в том, что этой штукой заинтересовались мы. Кто-нибудь еще, помимо членов экспедиции, знает о ней?

— Ни одна живая душа. — Коскинен нервно облизнул губы. Ужас мало-помалу начал отступать. — Оно у меня… прямо здесь. В этой комнате.

— Вот и отлично. Давайте его сюда.

Коскинен на непослушных ногах проковылял к шкафу и нажал кнопку. Дверца скользнула вбок, взгляду открылись висящие в шкафу несколько комплектов одежды, накидка от дождя и пакет — три фута в длину, два в ширину и один в толщину, завернутый в старую газету и обвязанный бечевкой.

— Вот, — указал он пальцем на пакет.

— И это все? — подозрительно спросил Сойер.

— Устройство небольшое. Сейчас я вам покажу, — Коскинен уже нагнулся было, чтобы развязать пакет, но тут Сойер положил руку ему на плечо. Коскинен снова выпрямился, и Сойер произнес:

— Не нужно! И вообще, держитесь от него подальше!

Коскинен опять с трудом подавил ярость. Ведь он — свободный американский гражданин и ничем не заслужил такого к себе отношения. Что эти плоскостопые фигляры о себе возомнили?

Они из военной контрразведки, вот в чем загвоздка. Эта мысль слегка остудила его голову. Питеру никогда раньше не приходилось иметь дела с ВК, и он ни разу не слышал о том, чтобы эти люди злоупотребляли властью. Но, тем не менее, говорили о них вполголоса.

Сойер быстро и весьма профессионально проверил комнату.

— Ничего, — кивнул он. — О'кей, Коскинен, собирайте манатки и пошли.

Питер как попало покидал одежду в только сегодня купленный чемодан, потом подошел к фону и связался с портье, на ходу выдумав что-то насчет необходимости срочно уехать. Он подписал чек и заверил его отпечатком пальца. Портье зарегистрировал оплату и спросил, не нужен ли носильщик.

— Нет, спасибо. — Коскинен отключился и взглянул на агента, который так и не представился. — Сколько я буду отсутствовать? — спросил он.

— Я человек маленький. Пошли, — пожал плечами тот.

Коскинен сам держал свой чемодан, у Сойера был сверток, а второй агент стоял чуть поодаль, небрежно сунув руку в карман. После третьего поворота они сошли с движущейся дорожки и ступили на ленточный подъемник, он должен, был доставить их на крышу. Мимо спускалась вниз пара: молодой человек и девушка. Платье девушки представляло собой хитросплетение радужных переливов, от груди до колен; на голове красовалась высоченная копна волос, осыпанная блестками микалита. До них донесся ее нежный смех. Казалось, что их троих отделяет от этой пары неимоверной глубины пропасть, и Коскинен вдруг почувствовал такое одиночество, какого не испытывал с тех пор, как стоял над умирающей матерью, а над ним в ночи тревожно шумели сосны.

Чушь, чушь собачья, убеждал он себя. Все идет своим чередом. Для того и существует Протекторат, чтобы держать события под контролем, чтобы города никогда больше не возносились к небу облаками радиоактивной пыли. Военная же контрразведка была ни чем иным, как службой безопасности Протектората. Теперь, когда он впервые над этим задумался, военное применение его защитного устройства казалось вполне возможным. Само собой, не в качестве наступательного оружия. Хотя, почему бы и нет? Скорее всего, люди из службы безопасности — Боже милостивый, возможно даже сам Маркус! — хотят убедиться в том, что это действительно эффективное средство защиты.

Подъемник неторопливо шел вверх. Сойер свободной рукой придерживал юношу за локоть, молчаливый напарник не вынимал руку из кармана, в котором наверняка был пистолет. Очевидно, его вели туда, где он будет полностью отрезан от мира; потом его накачают наркотиками… Питеру вдруг мучительно захотелось снова оказаться на Марсе.

«… На самом краю Тривиум Харонтис, откуда видна почти вся пустыня Элизиум и где малюсенькое сверкающее Солнце словно бриллиант переливается в небе из пурпурного стекла…