Яков Кальницкий - Конец подземного города. Фантастический роман

Лев протянул руку, чтобы чокнуться с друзьями, и закончил словами:

— Дорогие мои, я предлагаю выпить за коммунизм и гениального творца его — нашего великого Ленина.

Громкое «ура» было ему ответом.

Пришли прощаться генерал Гробз и Гастингс. Лев был удивлен наглостью старого дельца. Как ни в чем не бывало, он тряс всем руки, особенно любезно прощался со Львом, будто забыв, что только час назад получил от этого человека хорошую русскую затрещину.

— Разрешите, господин кандидат, — сказал генерал с той подчеркнутой слащавой улыбкой, к которой прибегают дипломаты в торжественных случаях, — поблагодарить вас от лица вооруженных сил Монии за содействие, которое вы оказали нашим бывшим солдатам.

«Гости» не задержались в кабине «Светолета». Со ступенек лесенки Гастингс позвал Льва:

— Простите, господин Солнцев, я имею к вам еще одно маленькое дельце.

Лев вышел к нему. Гастингс взял его под руку.

— Как у вас говорят, кто старое помянет, тому глаз вон… Вы могли бы с помощью вашей машины убрать лед с этого острова?

— А для чего вам это нужно?

— Пока чисто теоретический интерес.

— Да, — сказал Лев, — на это мне понадобилось бы несколько педель.

— И во что это влетело бы? — любопытствовал Гастингс.

— Во всяком случае меньше миллиона…

С минуту Гастингс молчал, потом протянул Льву руку:

— Поздравляю вас. Хотите честную сделку: вероятно, мне удастся купить этот остров или заарендовать его на долгое время. Вы уничтожите лед. Мы превратим этот арктический остров в край вечной весны, населим его трудолюбивым народом. Вы — царь! Я — ваш министр финансов. Все доходы пополам. Это миллиарды! Это почести! Это власть! Соглашайтесь…

Лев освободил руку и, не ответив, вернулся в кабину.

Гастингс заскрежетал зубами.

Послышался рев моторов: монийские самолеты поднимались в небо…

Затем взлетели сорок советских самолетов. Сделав круг над ледяным аэродромом и качнув крыльями в знак привета, они взяли курс на юго-восток. Две тысячи бывших военнопленных простились с диким островом, который едва не стал для них кладбищем.

А «Светолеты» вспорхнули и перенеслись в глубь острова. На одном из них был Симху-Упач.

Гарри остался в лагере в качестве коменданта. Его помощником был профессор Паульсен. Ученый с увлечением отдался делу спасения обмороженных. Советский медицинский отряд располагал новейшими медикаментами, и люди быстро поправлялись.

Жизнь в лагере наладилась. Оставшиеся разместились в больших отапливаемых палатках, у них были теплая одежда и обувь, они хорошо питались.

«Днепр» должен был прибыть через неделю.

Хомеунги-Умка-Наяньги достал из-за пазухи своего бога, посмотрел на него укоризненно, плюнул в лицо, потом размахнулся и забросил подальше.

— Иди, бездельник, и не возвращайся. Без тебя худо, а с тобой совсем смерть пришла.

Расправившись с богом, Хомеунги-Умка-Наяньги опустил наземь бивень, который нес на плече, и сел на пригорок.

Племя окружило вождя. У людей были бледные лица, впалые щеки, потускневшие глаза…

Сегодня утром накормили детей мясом четырех щенят, которых носила в своем капюшоне Ченьги-Ченьги. Вчера съели последнюю собаку. Собака эта не принадлежала эскимосам — ее продали вместе со всем добром белому господину.

В Подземном городе он уплатит им большие деньги и даст много хорошей пищи.

Но как добраться до Подземного города, когда дороги нет, собак нет, есть нечего, торбаза и пимы порвались, а силы на исходе. Дети, и те по двое, по трое тащат бивни. Белый господин на прощанье прицелился из автомата и дал понять, что Хомеунги и все племя головой отвечают за каждую кость. И зачем только вождь показал этому господину бивни!

Симху-Упач уехал с белым на его, Хомеунги, упряжке. Собак шамана белый убил раньше, и племя съело их мясо. Нумка-вожак теперь служит чужому господину, а ведь в нем, по словам того же шамана, живет дух великого Горенги. Они взяли с собой священную сову Мауи, взяли все священное сало… Белый обещал прислать провизию, вернуть упряжку…

Всю дорогу Хомеунги по следам читал историю путешествия белого и шамана.

Сначала ехали оба. Потом Симху-Упач пошел пешком — ехал только белый, а вскоре Симху-Упач стал тянуть тяжелые сани вместе с собаками… Здесь они съели священную сову. Белые перья в каплях крови… Хомеунги даже видит, что белый съел всю сову, а шаману ничего не дал. Кости не только обглоданы, но отполированы. Разве может белый так обработать кости? И зачем шаману так их полировать, если бы белый дал ему хоть немного мяса!

Все, как на ладони, видел по следам Хомеунги-Умка-Наяньги. Это было единственным развлечением вождя в этом трудном, голодном, безрадостном походе.

Три дня назад племя встретило другого белого. Все обрадовались: решили, что рыжий господин послал навстречу своего слугу. Но этот белый был пуст, как большой барабан. Он назвал себя хозяином острова, приказал оставаться на месте и ждать его возвращения. И тоже сказал, что за каждый бивень Хомеунги и все племя отвечают головою. Забрал последнюю упряжку полудохлых псов Ченьги-Ченьги и уехал. Тоже обещал привезти провизию, взять их к себе, кормить до зимы, а на зиму дать полсотни собак, чтобы они могли по-прежнему охотиться.

Хомеунги и не думал нарушать договора с первым белым. За пазухой у него половина планки-договора. Это много, очень много тысяч долларов. Это огромная лодка, везущая его по морю. Это железные дома на колесах, в которых он катается по земле. Это огненная вода в любом количестве… Нет, Хомеунги не нарушит договора. Но второму белому он сказал:

— Как смею я вас ослушаться, господин, когда вы — главный хозяин на острове?

Теперь и детишки Хомеунги еле-еле плетутся пешком, на каждом шагу падают. Им тоже нечем подкрепиться. Ченьги-Ченьги точно подменили: голод стер краску с ее щек, сильные ноги заплетаются. Она уж больше не смеется, не поет. И сам Хомеунги уже не воин, у него нет силы тащить тяжелый бивень. Он бы охотней взял на руки младшего из ребят — Неули. Малыш падает, Пальчи-Нокья не в силах тащить детей, а Ченьги-Ченьги не помогает старухе. Она говорит: «Не мои дети, не буду тащить»… Надо бы отхлестать ее бичом, чтоб не распускалась, но необходимо беречь силы — они еще понадобятся.

Однако Хомеунги — великий вождь великого племени. Он должен поддерживать в людях бодрость, иначе все погибнут. И зачем поддаваться унынию? Разве первый раз они голодают? Уже спешит навстречу медведям-воинам один белый человек, за ним мчится второй. Кто раньше накормит, с тем будет союз. Заманчиво получить много тысяч долларов. Но лучше жить без денег, чем умереть с деньгами. Можно до зимы переждать на этом острове, зимой на свежих собаках пуститься в дальний путь. О, прелесть зимних кочевок при свете небесного сияния! Каждый привал — новое жилище, новая охота. Хорошо греется кровь в пути.