Сергей Смирнов - Фантастика-1971

Начнем с наиболее яркого признака этих статуэток — с их глаз.

У многих поздних статуэток они занимают практически все лицо, которое теперь вовсе не имеет сходства с лицом человека, скорее напоминая голову какого-то насекомого вроде стрекозы.

Но на ранних образцах статуэток рот, глаза, уши изображались одинаково, просто кружками, точь-в-точь как у нас рисуют человеческое лицо неумелые руки ребенка. Затем рот и глаза приняли овальную форму, но все еще изображались одинаково. Многое зависело, конечно, не только от эпохи, но и от умения и личного мастерства отдельных скульпторов. На наиболее удачных статуэтках глаза выполнены в традиционной условной манере в виде щелей, но все же понятно, что это не очки, не люк скафандра, а просто большие прищуренные веки. И уж, конечно, вздернутый нос и полураскрытый рот статуэтки не оставляют никакого сомнения в том, что перед нами не шлем космонавта, а человеческое лицо с ушами, глазами, ртом, носом и татуировкой на щеках.

Орнаментальные линии на «теле» статуэтки, «заклепочки» на самом деле очень хорошо сопоставляются с узорными аппликациями на айнских халатах. Этот орнамент служит современным археологам одним из наиболее убедительных доказательств того, что сделали эти статуэтки именно айны, а не эскимосы или кто-нибудь еще.

Следует обратить внимание на одно очень важное обстоятельство.

Все древнеяпонские догу изображают женщин. Очевидно, это проявление матриархальных принципов в общественном строе древних айнов, результат культа прародительниц, богинь материнства и плодородия. На почти всех хорошо сохранившихся статуэтках отчетливо видна женская грудь.

Грудь обычно обнажена или хотя бы выдается в прорези одежды.

Если бы мы располагали только статуэтками более позднего типа, а именно такую статуэтку приводит в качестве иллюстрации к своей статье А. Казанцев, то, конечно, эти маленькие выступы можно было бы трактовать как кнопки грудных щитков скафандра. Однако достаточно внимательно поглядеть на некоторые из наиболее типичных догу, чтобы понять истинное значение этих выступов, в какой бы форме они ни были представлены на догу.

Я думаю, крайне маловероятно, чтобы среди предполагаемых звездных пришельцев не только решительно преобладали женщины, но чтобы они к тому же позировал» перед древними айнами, частично разгерметизировав и вообще расстегнув свой «скафандр».

Итог всего сказанного достаточно ясен. Вопрос о возможных нонтактах разнопланетных цививизаций — это вопрос серьезный, который должен обсуждаться на строго научном уровне, с привлечением научно обоснованной аргументации. Что же касается японских неолитических статуэток, то они неотъемлемая органическая часть сложного, высокоразвитого, заслуживающего самого тщательного изучения керамического искусства древних айнов. В нем много еще волнующих, не до конца раскрытых загадок. В нем можно найти стыки судеб ныне весьма далеких народов. Несомненно, что в его формировании участвовали пришедшие в Японию группы индонезийцев, но как и когда они пришли — мы точно не знаем.

Возможно, что возникновение керамики в Южной Америке связано с Древней Японией, с какими-то вольными или невольными переселениями через Тихий океан.

В конце прошлого века, когда еще об изобретении космического скафандра не было и речи, японский археолог Цубои пришел к выводу, что фигурки догу изображают эскимосов в солнцезащитных очках. Действительна, такие очки (из кожи или коры с узкой прорезью для глаз) до сих пор еще в ходу у эскимосов, да и у других северных народов. Их назначение — защищать глаза от слепящего отблеска снега. А в легендах айнов, потомков древнейшего населения Япония, есть сообщения о людях, плававших в легких ножаных лодках. Лодки но описанию очень похожи на эскимосскую байдарку. Цубои предположил, что эскимосы первоначально жили в Японии и лишь потом ушли на север, в нынешние места их обитания.

Но в Японии снега куда меньше, чем в Арктике, и ни у айнов, ни у японцев потребности в таких очках никогда не возникало.

По мере того как археологи находили все новые догу, все более явной становилась несостоятельность теории Цубои.

Однако раскопки показали, что Цубои в чем-то был прав, на севере Японии еще тысячу лет назад действительно жили не то эскимосы, не то какой-то родственный им народ. Только сейчас теория Цубои поставлена с головы на ноги: не из Японии эскимосы заселили Арктику, а из Арктики вторглись в Японию и растворились потом среди айнов.

Немало вполне научных и в то же время романтических, волнующих, порой граничащих с фантастикой проблем связано со статуэтками догу. Но к визитам инопланетян эти глиняные фигурки никакого отношения не имеют.

…В среду после Вита 1528 года приказано некоему человеку, именовавшему себя доктором Георгом Фаустом из Гейдельберга, искать себе пропитания в другом месте и взято с него обещание властям за этот приказ не мстить и никаких неприятностей не учинять.

Его не любили ученые мужи.

Они писали о нем с презрением и некоторой долей зависти. И весьма обижались на суеверных и легкомысленных графов и герцогов, пригревавших бродячего врача, астролога и хироманта при своих дворах. Фауст был более славен, нежели они, трудом и терпением добившиеся признанного места в науке, переполненной суевериями, злыми духами, ведьмами и чертями. Фауста гнали из городов, хотя в протоколах о высылке почтенные бюргеры не забывали взять с него обещание не мстить негостеприимному городу — многие были уверены в том, что ему открыты тайны, что власть его над силами тьмы велика и загадочна.

Друзья Фауста, а их было немало среди студентов и разношерстного городского люда, прислушивались к каждому его слову. Спесивые рыцари с трепетом ждали исполнения предсказаний мудрого доктора.

«За три месяца погибли все флотилии, о которых я говорил, — писал домой из Венесуэлы рыцарь Филипп фон Гуттен, — и те, которые вышли из Севильи раньше нас, и те, которые следовали за нами. Приходится мне признать, что предсказания философа Фауста сбылись почти полностью, ибо немало мы натерпелись за это время».

Фауст отлично знал, что может ожидать рыцаря, отправившегося в опасное и долгое путешествие, он предсказал беды и не ошибся.

Странно было бы, если бы он не угадал.

Мы привыкли к «Фаусту» Гете.

Образ старика, получившего молодость в обмен на рискованный союз с дьяволом, образ трагический, серьезный, вытеснил сразу двух Фаустов. Первого Фауста, о котором уже шла речь, — реального, умершего примерно в 1540 году ученого и предсказателя. И второго Фауста — героя народной книги, которая, видно, начала создаваться уже при его жизни, книги, где народная молва собрала всяческие сказочные и действительные истории как о докторе, так и о подобных ему чернокнижниках и вольнодумцах.