АНТОЛОГИЯ - РУССКАЯ ФАНТАСТИКА 2006

На второй секунде глаза Прошкеца приобрели то же мечтательное выражение, что у всех нижних, когда они слушают преступную музыку, попадающую вниз сверху. Хотя опять вопрос! Откуда преступная музыка наверху? Там же лучшие из лучших? Лидеры капиталистического труда и все такое. И законы они принимают для нас, чтобы все лучше было. А если не так, то почему их не опустят? Нас, нижних, чуть что опускают в крысятник. Замешкаешься чуть - аннулятором косят. А они слушают свое музье. Говорят, преступное, а что-то я не слышал, чтобы сверху кого-нибудь опустили. Надо…

- Гадость! Низкая гадость! - ругнулся Севка, выдергивая слушаки, и добавил: - И к тому же ты совершил преступление! Почему ты не отправил долбак в санитарный скат вместе с трупами? Все, что было найдено при трупе, принадлежит государству! Разве тебе не известно?

- Ну а что? - пожал я плечами. - Я послушаю немного, а потом со следующими отправлю…

- Вот! Это первый шаг на пути к измене! - патетически воскликнул Сева.

- Да че ты! - возмутился я. - Завтра же и отправлю. Пусть подавятся! Ждать-то недолго. Каждые сутки по нескольку раз рубят…

Севка еще больше нахмурился:

- Ох, смотри, Раша! Договоришься ты!

- И вообще! - обнаглел я. - Я подумал: если это плохая музыка, почему ее наверху слушают?

- Это диверсия Вашингтона, с ней ведется неустанная борьба! Они же пытаются перетравить нашу железяку “коричневым”. И вообще! Не тебе с куриными мозгами обсуждать.

- Да ладно! - махнул я рукой и неожиданно для себя выпалил: - А вообще, чем я хуже верхача какого-нибудь? Они же по долгу службы пользуются автомобилями, на солнце настоящее смотрят. А? Так что я, спертый долбак не могу послушать? Я так понимаю: я честный трудак, на таких, как я, весь город держится! Мы и налоги платим, и работаем не покладая рук, и что? Что я, не могу хорошей музыки послушать? Ну продавали бы ее здесь, а то все только про радость труда!

- Ты что городишь! - Севка покраснел, и я понял, что напрасно завел эту телегу. - Какое солнце? Нет никакого солнца! Все это вражеская пропаганда! Извини, Раша! Я не могу здесь больше оставаться!

Севка с грохотом отодвинул стул и вылетел из обитали.

- Ну и катись, - сказал я, и рука моя сразу потянулась к макушке.

Я погладил себя, и тиликанье сдохло.

“Красного” я пережрал, а потому энергии мне было не занимать. Далее действия, совершенные мной, не поддаются никакой логике. Я решил непременно найти Фимозу. Я решил узнать главную тайну жизни. Должно быть объяснение, почему я не имею права трогать себя за макушку!

“Фимоза!” - орал(а) я на всю обиталь - если я решил стать КСР, то мне нужно переходить на окончания женского рода. Я сорвал(а) с душа полиэтиленовую занавеску и, обмотав себя перед зеркалом, при помощи степлера превратил(а) пленку в подобие того, что было надето на КСРках, которые вечно толкутся у лифтов.

Если все создал Матрица, то он же создал и чудеса, совершившиеся со мной в тот день. Едва я вылетела на тротуар, как завыла сирена и трехногая тварь поспешила к своему люку. Падать на стеклон сиамы не могли, они что вверх, что вниз были одинаковы - все равно бы сварились. Так и вышло - со всей дури меня пронесло по стеклону, я уперлась руками в крышку люка, и она случайно захлопнулась. Сиамы заверещали в дикой панике, но красное поле уже плескалось на уровне их колен.

“Мусорнику” все равно, кого варить - трехногую или двухногую тварь. Сиамам пришел конец. От страха они обделались. Но на этот раз на меня не попало, что чрезвычайно порадовало.

А когда провыл отбой, случилось второе чудо: я подняла голову и увидела КСРку Фимозу.

- О! Привет, Раша! - обрадовалась она. - А чего это ты вырядился, как наши прямо? Профессию поменял?

- Да, решил попробовать, - сказала я в мужском роде, помня, что решение было принято еще тогда, когда я был просто ЧТ. - Говорят, что КСР могут попасть на время на третий слой. Севка сказал, что нет никакого солнца. Потом, я хочу узнать, почему нельзя трогать макушку и почему наверху нет лазерного уровня. И еще Севка сказал, что если я буду выделываться, то нас всех заменят роботами.

- Угу, - кивнула Фимоза. - Если придумают, чтобы роботы сами размножались, то заменят. Вас. Нас не заменят.

Она похабно улыбнулась.

Я встала.

- Почему?

- Ну и видок у тебя! - сказала Фимоза. - Обзави-доваться можно. На голове платок, на теле полиэтилена шматок! Ха! Ха! Ну ты вааще! Рашуля!

- Ты знаешь, как попасть наверх? - спросила я решительно.

- Знаю! - сказала Фима. - Только зачем тебе?

- Надо.

- Точно надо? Это только кажется, что тебе туда надо. Я тоже так думала, но я тебе скажу правду. Ты ж меня спасла. Я всем говорю, что там рай, что у меня там куча шмоток, бабло, что я сама ездила на море с партнером, что у меня в обитали цветы настоящие… Ну… вру все! Понимаешь?

- Зачем?

- Ну потому что меня за это пускают туда ненадолго. Так. На несколько дней. Погулять по улицам. Пожить по-человечески…

- Так вот все это я и хочу узнать! - воскликнула я, дрожа от нетерпения. - Сама!

- Пошли!

Фима хлопнула меня по плечу, и мы куда-то пошли. Повернули за угол, на котором с укоризной прятал в ладони лицо голографический Пелевин. Не знаю, почему он всегда его прятал? Может, не было у него лица никакого? А так он и был голографическим всегда?

- Давай по “коричневому”, и я тебя продам, - заявила КСРка.

- Продашь? Как это? - спросила я, торопясь за ней.

- Ну… Это так называется. В лифтах иногда приезжают бандюки. Они привозят “коричневое” и набирают КСР на дешевку.

- На дешевку?

- Ну да! На дешевое обслуживание. Верхние-то КСР заломят так, что жопа затрещит! А с железяки КСР или КСРка и за “коричневое” готова. А тем цацам все “белое” подавай! Да кроме “белого” еще и бабла! Вот они и экономят. К тому же наших и кидануть можно. Но мы тоже не спим. Если есть чего тиснуть, не упускай.

- “Белое” - это что?

- Не знаю, - призналась Фимоза. - Это что-то вроде “коричневого”, но не такое вредное и помогает бабло рубить лопатой. Но не все третьяки на “белое” могут заработать так, чтобы еще и сыпать им налево-направо. Это только вершаки такие, с четвертого, с самого верха, но они жадные и злые. Тихонько все говорят, а если что не понравится - тут уж думаешь, лучше бы на железяке оставалась. Хотя вру. Там все равно лучше. Ну вот, а третьякам тоже все хочется, вот они тогда к лифтам и прибиваются поближе. Рассчитываются “коричневым”, если хорошо постараешься, то можно ментам его сразу продать, а они уже уродам отдают. Кстати! А чего сиамы-то в люк не убрались?

- Матрица им помог… - ухмыльнулась я и спросила: - А ты за макушку себя трогаешь?

- А кто же не трогает? - Фима удивилась. - Кто говорит, что не трогает, звездят. Или больные. Что ж мне, Нового года ждать? Ну-ну! Ты прям дикий, ой… прости, дикая! Это ж моя, моя макушка! Как мне можно запретить? И кому какое дело?