Галина Полынская - Алмон

— И что же «потом»? — янтарные глаза Аргона гневно потемнели. — Что ты собирался сделать?

Леброн замолчал и опустил голову.

Патриций стоял у хрустального кабинетного окна и смотрел на бушующую жизнь последождливого Парка. Уже подступила горькая тошнота и пульсирующая боль навязчиво заколотилась в затылке. Сильнейшее напряжение постепенно завоевывало каждую клетку его плоти и крови, немела кожа, слабели мысли. Патриций не выдержал и застонал от приближенья этих красно-белых мук. И в этот миг чьи-то прохладные пальцы коснулись его искаженного болью лица.

— Кто? — с трудом обернулся Георг. Его ослепший взгляд поплыл по пустому кабинету.

Сократ жестом предложил Леброну вина, но юноша отказался.

— Вы можете рассказать, как это произошло? — тихо произнес он. — Каким образом я очутился у вас?

— Да, конечно, — вздохнул Аргон и потер пальцами переносицу. — У твоей настоящей мамы…

— Как ее звали?

— Эрайла. Была у нее служанка-компаньонка Арика, которой она доверяла. Незадолго до родов она позвала ее и сказала: «Если родится мальчик, замени его мертвым, а самого ребенка спрячь и отдай тому, кто смог бы достойно воспитать его, только увези из Дворца». Ты, Леброн, родился первым, а следом на свет появилась девочка. Когда Владыке сообщили, что у его жены родилась дочь, ты уже вместе с Арикой уже летел на борту торгового корабля. Она села на первый попавшийся крейсер, он шел на Сатурн, и волею судеб ты выдержал перелет. Прибыв на Сатурн, Арика отправилась к нам во дворец, попросила о частной аудиенции для приближенной владычицы Марса Эрайлы. Мы встретились с ней, и она протянула нам малыша, умоляя позаботиться о нем. Олавия как раз ждала Ластению, она родилась днем позже твоего появления в нашем доме. Поэтому лишних вопросов не возникло — у нас появилась двойня. Когда ты немного подрос, мы изменили цвет твоих глаз и волос, чтобы ты походил на сатурнианина. Вот, пожалуй, и все.

— Почему Арика не отдала меня какой-нибудь простой семье? Отчего перенесла из Дворца во дворец? Может быть, тогда все было бы иначе?

— Ты все равно стал бы таким, какой ты есть, а вот что стало бы с семьей, взрастившей тебя, — это уже другой вопрос. Арика поступила правильно, принеся к нам во дворец сына величайшего правителя и его царственной супруги. В иной среде ты мог бы стать чудовищем.

— А разве сейчас я не являюсь чудовищем? — Леброн смотрел на Аргона тусклыми желтыми глазами. — Разве я не чудовище?

— Ты наследный принц Сатурна, — жестко произнес Сократ, — и будешь им всегда.

— Где Ластения?

— Наверное, спит, поздно ведь.

— А она знает, что я…

— Что ты ее брат, которого она любит всем своим золотым сердцем? Конечно, знает.

Леброн встал из-за стола и прошелся по балкону. Ветер овеял ночной прохладой его лицо, растрепав смоляные кудри. Уткнувшись лбом в золотистую балконную балюстраду, Леброн спросил:

— А что с Арикой?

— К сожалению, она умерла, когда тебе было четыре года.

— А Эрайла?

— Кажется, она покончила с собой, по крайней мере, такова была официальная версия.

— Получается, никто, кроме вас, не знает, кто мой настоящий отец? — Леброн глянул на вызолоченный свечными огнями стол.

— Да, Леброн, — Сократ смотрел ему в глаза, — мы втроем и ты четвертый — вот и весь народ, которому известно, чей ты сын.

Дракула с Палачом сидели в Зале Философии Крови и передвигали фигурки по четко расчерченной доске. Живые, причудливо ряженые статуэтки постоянно пререкались между собой, порою дело доходило и до драки.

Позабыв об игре, Дракула смотрел на гипнотизирующие капли фонтана, выполненного в виде Символа Крови. Фигурки вампира устали ждать и расселись у края доски, продолжая словесную перепалку со статуэтками Палача.

— Дракула, — рассердился молодой человек, — ты ход будешь делать, или я могу поспать, пока ты размышляешь?

— А? Да, да… сейчас, — очнулся вампир.

Его фигурки немедленно заняли свои места. Дракула передвинул одну и опять уставился на фонтан.

— Дракула, с тобой так весело, что просто с ума сойти можно, — покачал головой Палач. — Очнись хоть на минуту! Эта фигура так не ходит!

— Правда? — вампир заморгал веками, внимательно глядя на доску. — Верно, как же это я перепутал.

— О чем ты все время думаешь?

— Так, ни о чем.

Дракула помолчал, передвинул еще одну фигуру и сказал:

— Я выиграл.

— Не может быть, — Палач в изумлении воззрился на доску. — Эти малявки, наверняка, все подстроили!

Он ударил кулаком, и фигурки испуганно подпрыгнули.

— Я просто выиграл.

— Может, еще партию?

— Давай, — пожал плечами старый вампир.

— А все-таки, о чем ты думаешь?

— Обо всем сразу. Ты видел Терр-Розе?

— Конечно, видел. Как бы я, по-твоему, узнал, где ты находишься на Земле?

— Как она?

— Выглядит превосходно, — Палач критически смотрел на расставленные заново фигуры. — Пусть сама выбирается, нам своей боли достаточно. Ты выиграл, ходи первым. Как думаешь, что будет с Анаис?

— Мне все равно, — Дракула передвинул первую фигурку. — Я больше ни во что не ввязываюсь, с меня хватит.

— Даже если тебя опять попросит Терр-Розе? — хмыкнул Палач.

— Даже если меня об этом попросит сам Патриций! — отрезал Дракула с неожиданной злобой.

На Сатурне рассветало. Небо — чудесная гармония оранжевых и фиолетовых оттенков — с каждым мгновением увеличивало палитру цветов. Ни дуновения ветерка, ни шороха, ни шелеста… Все вокруг замерло, ожидая чуда пробуждения природы, в предчувствии феерии ее радости, пробуждения света и жизни. Планета просыпалась, а обитатели королевского дворца, проведя за беседами всю ночь, только отправлялись на покой. Леброн ушел первым. Вскоре и Олавия сказала, что хотела бы отдохнуть. На балконе остались Аргон и Сократ.

— Я опасался, что мы все сделаем неправильно, и вот именно так мы все и сделали, — Аргон смотрел на догорающие свечи.

— Ничего уже не изменить, это произошло бы рано или поздно. Я зайду к нему, ладно?

— Вряд ли он захочет сейчас с кем-нибудь разговаривать.

— Я просто пожелаю доброго сна.

Аргон согласно кивнул.

Первым возвратилось осязание, и под ладонями Патриция проступила прохлада подлокотников кресла. Вернулся слух, и Георг услышал, как звенит кабинетная тишина. Он чувствовал, что не один, что рядом кто-то есть, но зрения пока еще не было, оно вернулось в самый последний момент. У окна стоял Снекторн.

Опустив плечи и повесив голову, Леброн сидел на кровати.

— Спишь? — заглянул в спальню Сократ.

— Сплю, — ответил юноша, не поднимая головы.

— Что-нибудь снится? — Сократ присел рядом.