Владимир Фирсов - Срубить крест (сборник)

Довольно скоро я заметил одну странность. Стоило мне посмотреть на какую-нибудь из голов, как она начинала быстро моргать и делала это довольно долго. Потом головы, видимо, привыкли ко мне и уже не обращали на меня внимания.

В этом страшном Хранилище не было ни дня, ни ночи. Возможно, в нем не существовало и самого времени, поэтому я не знаю, часы или годы пробыл так. Ни разу сон не сомкнул моих глаз. Но однажды вспыхнул яркий свет, и я увидел человека.

Это был высокий старик, одетый в роскошную тогу, расшитую множеством красных кругов — символами долголетия Императора. Он медленно шел вдоль полок, и при его приближении головы одна за другой закрывали глаза. Возле головы императорского сына старик остановился. Голова яростно сверкнула глазами — мне показалось даже, что она метнула в старика две маленькие молнии — и тоже опустила веки. Старик усмехнулся и пошел дальше.

Наконец, он подошел ко мне. Вблизи я хорошо рассмотрел обрюзгшее, морщинистое лицо, трясущиеся руки, полубезумный взгляд его бегающих глаз. Я смотрел на него с недоумением и тревогой, догадываясь, что моя судьба зависит от него.

Старик заметил мой взгляд.

— Ты не закрываешь глаз? — спросил он меня хриплым надтреснутым голосом. — Ты хочешь обрести тело, чтобы служить Императору?

Его слова потрясли меня. Получить тело, снова стать человеком — я и думать не мог, что это возможно!

«Да, да!» — хотел закричать я, но мои склеенные челюсти оставались неподвижными. Однако старик понял меня.

— Те, кто закрывают глаза — презренные отступники, небозрители и шпионы Песьеголовых, — пробормотал он, протягивая ко мне трясущиеся руки. — Они не могут открыто посмотреть в глаза Императору и недостойны его милости. Твой взгляд ясен и правдив, и ты хочешь искупить свою вину, поэтому ты не закрыл глаз. Да, да, я читаю в твоих глазах выражение любви и преданности, и я верю тебе. Я дам тебе тело, чтобы ты мог жить, прославляя Императора и его дела…

Я почувствовал, как трясущиеся руки поднимают меня и несут вдоль бесконечных полок. Потрясение, испытанное мною, было так велико, что сознание опять ушло от меня. Когда оно возвратилось, я увидел себя в длинном темном коридоре, напоминающем тоннель, и с удивлением почувствовал, что руки старика уже не дрожат и походка его с каждым шагом становится легче и стремительней. Но вот коридор окончился, над нами раскрылся стеклянный купол, пронизанный солнечным светом. Я взглянул на своего благодетеля и увидел перед собой прекрасное, вечно юное лицо, так хорошо знакомое мне. Это был Император!

Наш вездеход ворвался в деревню на полном ходу, поднимая тучи пыли и завывая сиреной. На центральной площади я нажал на тормоза, машина юзом прошла несколько метров, и Носители мечей мгновенно попрыгали через борта. Навстречу уже бежал куратор, поднимая руками длинные полы своей грязной тоги.

— Где жители? — закричал наш командир, молодцеватый Гун, поправляя на груди автомат.

Куратор подбежал к нам, хватая ртом горячий воздух и поднимая ладони в знак приветствия и покорности.

— Да здравствует Солнце! — хрипло крикнул он. — Все Равноправные трудятся на полях.

— Быстро в машину! — скомандовал Гун. — Ну!

Он пнул замешкавшегося куратора, который путался в своей тоге, пытаясь задрать ногу на колесо. Кто-то из Носителей мечей за шиворот втянул его через борт, я дал полный газ, и вездеход с ревом понесся мимо одинаковых длинных домов, распугивая кур и уток.

— Имя? — спросил Гун у куратора, тыча в его живот дуло автомата.

— Меня зовут И, с вашего разрешения, — ответил тот и снова попытался поднять ладони. Но тут машину тряхнуло, и он полетел на одного из Носителей.

— Группа крови? — продолжал Гун.

— Седьмая, седьмая… — забормотал куратор, которому пинком вернули равновесие.

— А у остальных?

— С вашего разрешения, приехавший к нам врач убит неизвестными злоумышленниками, — испуганно ответил куратор. Глаза его растерянно бегали. — Все списки пропали, пропали…

— Значит, среди вас скрывается агент Песьеголовых! — заорал Гун, багровея. — Почему не доложил?

Тот что-то забормотал в свое оправдание, но тут машина вылетела на поле, где под присмотром трех надзирателей-ликторов работали Равноправные. При виде машины они бросились врассыпную. Носители мечей застрочили из автоматов поверх голов, заставляя бегущих лечь. Скоро все жители были согнаны к машине и построены.

Врач вытащил из машины прибор, установил его на капоте, и проверка началась. Все было, как обычно: человек протягивал руку, врач колол ее иглой, выдавливал каплю крови и прикасался к ней электродами. Лица проверяемых делались серыми от страха, и нормальный цвет возвращался к ним лишь после того, как врач называл цифру и подзывал другого.

— Третья… Следующий!

— Седьмая… Следующий!

— Седьмая… Следующий!

Через полчаса проверка была закончена.

— Все жители здесь? — спросил Гун. Ликторы хором ответили, что все.

— Ну, а вы? — Гун показал им на врача. — Или вас не касается?

Ликторы недовольно заворчали. Носители мечей разом вскинули автоматы, и ропот умолк. Но и среди ликторов не оказалось никого с запретной группой крови.

— Ваше счастье! — буркнул Гун, подавая сигнал к отъезду. Я бросил сцепление, машину словно выстрелило.

— Ну, ты! Не можешь осторожней? — крикнул Гун, которого повалило назад. Я молча кивнул головой, потому что слова, наверно, застряли бы у меня в глотке. Эти проверки каждый раз взвинчивали меня до предела — так, что отнимался язык и переставали слушаться руки и ноги. Дело в том, что у меня была как раз та запретная одиннадцатая группа крови, обладателей которой мы разыскивали по всей стране.

Осужденного вывели на площадь и поставили на колени в центре высокого помоста. Судебный автомат забормотал формулу осуждения. «Этот презренный агент Песьеголовых нарушил законы нашей Великой Империи, гнусно надругавшись над…» — разнеслись из динамиков знакомые фразы.

Осужденному было лет двенадцать. Мы гонялись за ним несколько дней. Он, как уж, ускользал от облав, путал следы, терялся в непроходимой чаще. Лишь когда осатаневший Гун приказал поджечь иссохший от зноя лес, мальчишку удалось взять. Проверка подтвердила наши предположения — у него была одиннадцатая группа!

Не так давно нас построили на плацу, и стратег зачитал императорский указ. Враги пытаются подорвать силы Империи изнутри, засылая к нам многочисленных агентов. Их число все увеличивается, они проникают во все сферы государства. Долг Носителей мечей — обнаружить и захватить каждого агента, под какой бы личиной он не укрывался. Каждый, кто сумеет поймать врага живым, получит в награду месячное жалованье.