Роберт Силверберг - Маски времени

— Лео, не глупи. Мы успеем выбрать до того, как остановится последний.

У меня не было времени спрашивать почему. Мы нырнули в барабан и нас отшвырнуло вниз в глубину здания. Неожиданно водоворот прекратился и мы вошли в трубу. Мне показалось, что это ловушка, но Вонан просто сказал:

— Это безопасное устройство, чтобы обслуживающий персонал отеля не попадал в конвейер. Понимаешь, я разговаривал с горничной. Пошли! — И он вышел из западни, которая приводилась в движение множеством детекторов, располагавшихся вдоль стен трубы. Мы пристроились на краю спускового желоба, пока Вонан открывал дверь. Для человека совершенно не разбиравшегося, что такое фондовая биржа, он великолепно знал внутренние механизмы отеля. Как только я выбрался из трубы, ловушка исчезла в одной из ее стен. Спустя мгновение откуда-то сверху появились простыни, проплыли мимо нас и исчезли в бездне прачечной. Вонан снова поманил меня рукой. Мы пролезли по какому-то освещенному холодным светом проходу и в конце-концов оказались в одном из вестибюлей отеля. После чего совершенно прозаичным образом незамеченными выбрались на улицу.

Кругом было тихо. Можно было рассмотреть, где находились восставшие. На домах и тротуарах мерцали шаблонные лозунги: «Конец близок», «Приготовься к встрече с Творцом» и тому подобная ерунда. Мы пошли наугад. Над нами пролетел рекламный шар, возбуждая воображение. В двух кварталах от отеля мы остановились у витрины магазина, торговавшего подсматривающими устройствами. Вонан, похоже, был полностью поглощен этим. Разумеется, магазин был закрыт, но когда мы потоптались на чувствительной панели, вмонтированной в тротуар, медоточивый голос сообщил нам часы работы и пригласил приходить за покупками в дневное время. Пройдя немного вниз мы оказались у спортивного магазина, специализировавшегося на рыболовных принадлежностях. Наше присутствие заставило другой голос произнести целую речь, рассчитанную на рыбака, занимающегося ловлей в море.

— Вы пришли в правильное место, — услышали мы. — У нас есть все необходимое для вас. Гидрофотометры, модели планктонов, грязевые пенетрометры, регистраторы глубинных течений, гидростатические силовые приводы, радиолокационные бакены, клинометры, грязевые детекторы, индикаторы прозрачности уровня…

Мы пошли дальше.

— Мне нравятся ваши города, — сказал Вонан. — Такие высокие здания, и такие агрессивные лавочники. Лео, у нас нет лавочников.

— А что же ты делаешь, если тебе вдруг понадобится грязевой детектор или какой-нибудь планктон?

— Они всегда имеются в распоряжении, — просто отозвался Вонан. — Но у меня редко возникает необходимость в подобных вещах.

— Вонан, почему ты так мало рассказываешь нам о своем времени?

— Потому что я явился сюда изучать, а не учить.

— Но ты же не вмешиваешься в нашу жизнь. Мы можем обмениваться знаниями. Нам ужасно интересно узнать, что будет потом. Но ты так мало рассказываешь. У меня весьма туманное представление о твоем мире.

— Расскажи, каким он тебе кажется.

— Людей гораздо меньше, чем сейчас, — начал я. — Они очень аккуратные, и все у них в порядке. Произошли из отходов. У них есть все необходимое. Никаких войн. Никаких наций. Обыкновенный, приятный и счастливый мир. Мне трудно в это поверить.

— Ты правильно описал.

— Вонан, но как они достигли этого? Именно это нас и интересует. Приглядись к нашему образу жизни. Сотни подозрительных национальностей. Супербомба. Постоянная напряженная обстановка. Голод и разруха. Миллионы истеричных людей не знают, что их ждет завтра. Что происходит? Как помочь миру успокоиться?

— Тысяча лет, Лео, это большой срок. Многое может произойти.

— Но что произойдет? Куда денутся национальности? Расскажи мне о кризисах, войнах, переворотах.

Мы остановились под фонарным столбом. Фотосенсоры тут же зафиксировали наше присутствие, и вспыхнул свет.

— Лео, представь, что ты рассказываешь мне о расцвете и падении Римской империи, — сказал Вонан.

— Где это ты слышал о Римской империи?

— От профессора Хеймана. Лео, ну вот что ты знаешь об империи.

— Ну… думаю, не очень-то много. Это была европейская конфедерация семь или восемь столетий назад. И… и…

— Совершенно верно. Ты ничего о ней не знаешь.

— Вонан, но я же не историк.

— Я тоже, — тихо заметил он.

— А почему ты думаешь, что я знаю о Периоде Очищения больше, чем ты о Римской империи? Для меня это история древнего мира. Я никогда не изучал ее. Мне это было неинтересно.

— Но отправляясь в прошлое, Вонан, ты должен был изучить историю, как изучал английский.

— Английский мне был нужен для общения. А в истории не было необходимости. Лео, я прибыл сюда не как ученый. Я всего лишь навсего турист.

— Так ты ничего не знаешь о науке своего времени?

— Ничего, — весело ответил он.

— А что ты знаешь? Чем ты занимаешься в 2999 году?

— Ничего. Ничем.

— У тебя нет профессии?

— Я путешествую. Наблюдаю. Развлекаю себя.

— Ты принадлежишь к скучающим богачам.

— Да, если учесть, что у нас нет скучающих богачей. Я так и знал, Лео, что ты назовешь меня скучающим. Скучающим и невежественным.

— А у вас все такие в 2999-м году? Такие понятия как «работа», «научная деятельность» и «усилия» вышли из употребления?

— Нет, нет, — возразил Вонан. — У нас много старательных людей. Мой соматический брат Луин-31 работает коллектором световых импульсов. Мой лучший друг Мортель-91 — знаток жестов. Поль-13, чью красоту ты признал бы совершенной, танцует в психодроме. У нас есть свои артисты, поэты, ученые. Знаменитый Экки-89 потратил пятьдесят лет на изучение Огненных лет. Сатор-11 собрал полную коллекцию кристаллов, и все сделал сам. Я горжусь ими.

— А ты, Вонан?

— Я ничего. Я ничего не делаю. Я самый обыкновенный человек, Лео, — в его голосе появилась новая нотка, — своего рода кнопка для откровения. Я прилетел сюда от скуки, просто ради развлечения. Другим есть чем заполнить свои души. Но я, Лео, пустой сосуд. Я ничего не могу рассказать тебе ни из науки, ни из истории. У меня элементарные понятия о красоте. Я невежествен. Я скучающая личность. Я изучаю мир ради собственного удовольствия. Но это поверхностные развлечения. — Он мрачно усмехнулся, что было видно даже сквозь маску. — Лео, я с тобой откровенен. Надеюсь, это объясняет, почему я не могу ответить на твои вопросы и вопросы твоих друзей. Я далеко не идеален, человек со множеством недостатков. Тебя расстроила моя откровенность?

Она не просто расстроила меня. Она испугала меня. Если все это не было игрой, то Вонан представлял собой дилетанта, никудышного человека, бездельника — это никто из своего времени, которому наскучил свой мир, и он явился к более примитивным предкам. Теперь можно было объяснить его уклончивые ответы. Но было трудно признать, что это наш гость из будущего, что лучшего мы не достойны. Я ужаснулся, что такой мелкий путешественник завладел нашим миром, сам того не желая. Куда могло завести его стремление к развлечениям? И насколько он станет сдерживать себя, если он вообще делает это?