Эдгар Пенгборн - На запад от солнца

СПИРМЕН: Что до этого, то когда я покидал Землю, любой желающий мог прочесть «Капитал» в последних изданиях, выпущенных издательством «Коллективистская пресса».

СЛЕЙД: Ах, да. Разумеется. Именно так… Итак, Кэмон, сто лет назад эти два азиатских государства, которые декларировали свою приверженность спорной доктрине коммунизма — правильно я говорю, мистер Спирмен? — напали друг на друга. Завязалась длительная война, в которой было применено и недавно открытое атомное оружие, и бактериологическое оружие, и другие средства. На самом деле это была не война идеологий, а обыкновенная драка за власть между двумя тираниями. Война была невероятно разрушительной и ужасной. Единственное, что можно о ней сказать хорошего — то, что она помешала этим двум государствам напасть подобным образом на весь остальной мир. Разумеется, в этой войне не было победителей. Через несколько десятилетий пришел к власти новый диктатор — кривоногий одноглазый фанатик из Монголии. Ему достались в наследство пустынные территории, и он возвел на руинах новую империю, которая существует и по сей день.

АРЕК: Но что из себя представляла эта теория, коммунизм?

СЛЕЙД: Ох, теория… Первоначально это был призыв к обездоленным и угнетенным. В девятнадцатом веке и раньше было множество бедняков. Были широко распространены несправедливость и страдания. Слишком много политической и экономической власти находилось в руках немногих, которые злоупотребляли ею по причине собственной глупости и жестокости. Маркс и другие теоретики считали — во всяком случае, заявляли, что так считают, что ситуацию можно улучшить, если все перевернуть с ног на голову. Отдать власть угнетенным (пролетариату, как они его называли), и несправедливость исчезнет сама собой. Почему они думали, что пролетариат способен править лучше, чем угнетатели? Почему считали, что пролетарии не станут столь же активно злоупотреблять властью? Этого они не позаботились объяснить. Разумеется, реально мыслящие политики среди коммунистов ничуть не интересовались утопическими результатами. Они просто рассматривали эту доктрину, как средство получить власть себе лично. И использовали теорию соответственно. Первой важной фигурой из этих политиков стал низкорослый бешеный человечек, которого звали Ленин. Возможно, он какое-то время и сам верил в свои теории. Когда он только пришел к власти в России, он экспериментировал с подлинным, весьма противоречивым коммунизмом — но недолго. Абсолютная власть развращает абсолютно, как было когда-то сказано. Прежде, чем Ленин умер, основы нового деспотизма — очень старого по своей сути — были заложены прочно. Ленин был неофициально обожествлен, и тело его хранилось в стеклянном ящике, чтобы «верующие атеисты» могли ему поклоняться. Честно говоря, Арек, в земной истории есть много фактов, которые рассмешили бы даже кошку… Истинным лекарством для отвратительной ситуации в обществе оказалось постепенное сглаживание экономического неравенства, одновременно с ростом числа народных представителей в правительстве, что представляло собой очень непростой и болезненный процесс. В результате стали невозможными громадные, раздутые состояния с одной стороны, и вопиющая бедность — с другой. Невозможно стало сосредоточить в одних руках большой объем неконтролируемой политической власти. Но все это не могло осуществиться вдруг, одним драматическим жестом. Нужна была кропотливая и постепенная работа в течение столетий. К такому результату нельзя прийти путем кровавых революций. И никакие другие средства такого рода его не приблизят. Мы в Федерации только сейчас подошли к нему, и то не вплотную. Азиатская империя — это деспотизм в чистом виде, древний и затхлый, древнее фараонов. Угнетение и рабство процветают там под другими, современными именами, но суть от этого не меняется. Это естественное следствие применения сомнительной политической доктрины, которой воспользовался жаждавший власти фанатик.

СПИРМЕН: Империя Дженга — это не коллективизм. Это его извращение!

ЭНН: Прошу меня простить, я хотела бы уйти.

ДОРОТИ: Конечно, дорогая! Тебе вообще еще рано было вставать с постели. Мальчики уже спят. Пойдем, я над тобой похлопочу…

ШТЕРН: Она была больна?

РАЙТ: Да. И очень долго. Но теперь, я полагаю, она…

СПИРМЕН: Что вы…

АРЕК: Капитан, расскажите нам о второй половине Земли. О той, откуда вы прибыли.

СЛЕЙД: О Канаде? Ах нет, вы имеете в виду всю Федерацию. Она очень велика, мисс… я хотел сказать, Арек. Давайте снова взглянем на карту. Вся Северная Америка — вот… Часть Южной Америки, Соединенные Штаты Европы, Исламский Союз, Япония, Индия, неисламская часть Африки, территориально примыкающая к Исламскому Союзу. Затем — вот, смотрите, Австралия и Новая Зеландия, и Республика Океания. Как видите, почти весь остальной мир. Вот Столица Федерации, видите? Следите за моим пальцем. Вот здесь, восточнее Виннипега. Я родился в этих краях, там много озер и очень красиво. Столица была построена в 1985 году — теперь кажется, что это было уже давно, хотя на самом деле недавно. На Земле остались еще маленькие страны, Арек, которые предпочли сохранить свое национальное единство вне Федерации, а не внутри нее. Хотя они связаны с нами тесными узами, и нет никаких ограничений на поездки или другие виды общения. Это скорее техническое различие, поскольку и внутри Федерации суверенитет отдельных наций поддерживается на государственном уровне.

РАЙТ: Не вполне техническое. В то время, когда мы покидали Землю, в Федерации существовали некоторые тенденции, которые могли привести к чрезмерной централизации — даже с учетом ограничений на власть. И еще в Федерации слишком громко восторгаются благами машинной цивилизации. Мне кажется, это просто прекрасно, что некоторые страны на Земле предпочитают находиться чуть в стороне от общего энтузиазма по поводу материального прогресса. Это идет на пользу и Федерации в том числе.

СЛЕЙД: Возможно. Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, доктор. Я и сам всегда был сторонником небольших государств. И все-таки, учитывая угрозу со стороны империи Дженга…

ШТЕРН: А мне не кажется, что это такая уж угроза.

САЛЛИ МАРИНО: Я, конечно, не знаю…

ШТЕРН: Империя рано или поздно рухнет сама. Это колосс на глиняных ногах.

СЛЕЙД: Но пока мы этого ждем, Федерация должна быть сильной — и в военном отношении тоже.

МЬЮКЕРДЖИ: Если мы действительно будем только ждать.

ШТЕРН: Превентивная война — это абсурд, Джимми.

МЬЮКЕРДЖИ: Да, но…

ШТЕРН: Методы сторонников умеренного прогресса в рамках законности. Федерация может себе позволить ждать. Именно эти методы позволили когда-то давно создать Исламский Союз.