Семен Слепынин - Паломники Бесконечности

— Мага! — радостно воскликнул Руди. — Ты меня ждала? Идем танцевать.

— Потом, — прошептала она. — Выйдем. Я давно хотела тебе что-то сказать.

Они вышли в ночной парк и встали под липой, на которую тихо струился лунный свет и, дробясь, серебрился на листьях. Девушка взглянула на Руди, в глазах ее было прежнее грустное и тревожное ожидание. Сердце у Руди счастливо забилось. Он понял, что она хотела сказать.

— Мага, — зашептал он. — Я люблю тебя. Девушка приникла к Руди, губы их встретились, и помутилось у него сознание.

— Нет, не бывать этому! Этого нет! — закричал Руди и встряхнул головой.

Наваждение исчезло. Под ярким солнечным небом, под звенящей, зеркально сверкающей листвой магнолии сидела другая, реальная Мага и глядела на него все с той же тревогой и надеждой.

— Нет, это невозможно. Ты ведь другая.

— Знаю, — страдальчески произнесла она. — Но что нам делать, Руди? Мы же любим друг друга.

— Околдовала ты меня. Ведьма ты. Ведьма!

— Ведьма, — с восхищением прошептала Мага. — Мне нравится. Зови меня ведьмой. Садись рядышком любимый мой принц.

Но Руди, стремясь поскорее избавиться от колдовских чар, заскочил в кустарник и словно на лифте вознесся ввысь, в другое время. Из тьмы миллионолетий он вышел на поляну среди густого леса. Под дубом с кудрявой кроной сидели дед и Дубак.

— Ну и как наши дела? Договорились? — спросил дед.

— Какие там дела! — с отчаянием махнул рукой Руди. — Обворожила меня колдунья.

Хоть и глуп Дубак, но сразу смекнул, в чем дело, вскочил на ноги и торжествующе заржал: — Влюбился! Ха! Ха! Ха! Безнадежно влюбился! Я еще посмотрю, полюбуюсь, как ты будешь умолять, ползать у ее прекрасных ножек. Ты еще получишь свое, холоп!

— Вернемся домой, дедушка, — жалобно проговорил Руди.

Вернулись они в свое радостное, с тающими завитками тумана утро. Но не радостно было на душе у Руди. Он сидел на узловатом корне старого тополя и сконфуженно смотрел на деда. А тот озадаченно почесал затылок:

— М-да, признаться, опасался я этого. Эх, молодость, молодость. Да и чародейка она к тому же. Слышал об этом, но не верил. М-да.

— Что же нам делать?

— Начнем все сначала. Побываю я у Дубака и у старушки секвойи. А та поговорит с Магой. Капризная она, чародейка. Капризная. Но все уладится.

Несколько дней дед отсутствовал: гостил у секвойи и Дубака. Однажды вернулся и с хитринкой посмотрел на Руди:

— Ну и ну. Не она, а ты чародей. Вскружил голову бедной одинокой девушке. Боже, как она страдает!

— Ты ходил к ней, видел? — удивился Руди.

— Видел и глаз оторвать не мог. Красота неописуемая. Нет, к Маге я дорогу не знаю. Дубак держит ее от меня в секрете. Мага сама приходила к Дубаку и старушке, умоляла: «Верните мне принца, жить без него не могу». Она на все согласна и дала полезный совет. Тебе надо изучить общекосмический язык.

— Это что еще за язык?

— На нем говорят те самые призраки-люди, пришедшие из космоса. Без знания их языка ты ничего не поймешь. Бери карандаш, блокнот и сходим.

И вот Руди снова на солнечной поляне в знакомом лубовом лесу. Увидел Дубак в руках у Руди блокнот и заржал:

— Что? Любовные записочки будешь ей писать? Ха! Ха! Ха! Поводит она тебя за нос, холоп. Поводит. Так уж и быть, отведу тебя к ней, а сам уйду. Ну ее к черту. А ты, дед, оставайся. Не покажу тебе дорогу к Маге. — Дубак повернулся к Руди и с кривой усмешкой пояснил: — Увидел он ее, глазенки так и засветились, слюнки распустил. Тоже влюбился, старый хрыч. Ха! Ха!

— Тьфу, дурак! — выругался дед.

— Идем, холоп, — высокомерно сказал Дубак.

И снова Руди не заметил, как очутился в мезозое, в том же густом кустарнике. Дубак сердито проворчал что-то и ушел. Выглянул Руди из кустарника, и сердце радостно забилось. В тени высокой стройной магнолии стояла Мага. Ждала! «Опомнись, болван», — приказал себе Руди и вышел из кустарника.

— Принц! Радость моя! Наконец-то! — вскрикнула Мага.

— Мага, я пришел по делу, — ответил Руди и жестом остановил девушку, готовую броситься в объятия.

— Знаю, — печально опустила она голову. — Н что ж, садись и слушай. Много раз я побывала та со старушкой и хорошо запомнила звуки, какими об менивались призраки. Ничего понять не могла. Но мудрая старушка уже тогда разобралась, уловила в их беседах-перебранках отдельные знакомые слова. Начнем с них.

Звуковая речь загадочных призраков оказалась удивительно схожей с человеческой. Попадались даже знакомые слова: небо, планета, вода. Их Руди занес в блокнот в первую очередь. Потом записал целые, как ему казалось, фразы. В них встречались изредка эти слоя ва, но в целом разобраться было трудно.

— Может быть, хватит на сегодня? — спросила Магм — Думаю, что вообще хватит. Полблокнота исписали Дома расшифрую.

— Не торопись, милый. Один же ты там, в своеш времени. И поговорить не с кем. И я одна.

— Душно у вас сегодня. И птицы что-то слишком раскричались.

— Это они всегда перед грозой. И не птицы они, а так… летающие рептилии, ящеры.

Не в силах расстаться, Руди и Мага обменивались ничего не значащими фразами. Но прогремел гром, начинался дождь, и пора было уходить. Засунув блокнот в карман, Руди встал.

— Сухо у меня под крышей. Останься, — умоляюще прошептала Мага. — Иди ко мне. Иди же.

Глянул Руди в нежно зовущие глаза и не удержался. Он обнял девушку и жадно целовал ее тугие щеки, губы.

— Колдунья! — опомнившись, закричал Руди. — Ведьма ты!

Он выскочил из-под густой листвы в секущий ливень, забежал в кустарник-лифт и вернулся в дубовую рошу, на ее сухую солнечную поляну. Увидел дед промокшего до нитки Руди и забеспокоился:

— Что там? Дождь? Блокнот не замочил?

— С блокнотом все в порядке. Со мной вот что-то неладное, — кривя губы, жалобно проговорил Руди. — д что, если это не колдовство, дедушка? А что, если я всерьез люблю ее? Она ведь там одна. И я один.

Измятую и мокрую одежду Руди Дубак истолковал по-своему.

— В лужах валялся. На брюхе ползал у ее прекрасных ножек! — захохотал он. — Так тебе и надо, холоп.

— Тьфу, болван, — рассердился дед. — Идем домой, Руди. Дома все забудется.

Но и дома Руди не находил покоя. Во сне видел обрывистый берег, одинокую цветущую магнолию и рядом тоскующую девушку с нежно зовущими глазами. «Боже мой, ну почему она не такая, как я», — просыпаясь, с тоской думал Руди.

Наконец Руди взялся за дело. Вместе с Мистером Греем он привел в порядок блокнотные записи, перепечатал их и ввел в дешифровальные машины. Они помогли Руди и Мистеру Грею разобраться с грамматикой, очень простой и ясной. Но с фразеологией, идиомами пришлось повозиться. И лишь к концу лета они получили удобоваримый текст, а машины привели его в окончательный порядок и придали форму звуковой речи.