Михаил Емцев - Падение сверхновой (сборник)

— Смотрите, местный Эльбрус! — вдруг сказал Рустам.

Акимчук и Ярцев посмотрели в иллюминатор. Песчаные холмы, скручиваясь в причудливые спирали, громоздились друг на друга, образуя возвышенность, которая на горизонте переходила в большую гору. Шапка горы была окутана густым облаком желтой пыли.

— Летим туда, — сказал Ярцев, дергая Акимчука за рукав.

Пилот развернул ракету. Но, проносясь над горой, они сначала не смогли ничего разглядеть. Ядовито-желтое облако было непроницаемо. Акустические приборы донесли до них только глухой шепчущий звук, напоминающий шум прибоя. Вдруг какое-то движение внизу изменило картину: облако как бы слегка поредело, и Ярцев увидел огни, миллиарды красных огоньков, расположенных в строгой последовательности, которая непрерывно видоизменялась. Сначала огни образовывали концентрические кольца, потом дуги, потом — квадратики, ромбики, замысловатые спирали. И вдруг все исчезло — желтая туча снова заволокла этот калейдоскоп огней.

— Алло, мы уже на плато! — сообщили из телевизора, и они увидели своих товарищей, смешных и большеголовых и скафандрах, стоящих на черной скале. С этой минуты обязанности разделились: Рустам следил за телесвязью, а Ярцев вел наблюдения через иллюминатор. Акимчук пилотировал ракету.

Сначала, когда они влетали в неосвещенную часть планеты, наблюдения прекращались, так как ничего не было видно. Но вскоре Ярцев приспособился, и ему удавалось разглядеть расцвеченные искрами пески и темные пятна кристаллических плато. Внимание его привлекли яркие вспышки, вырывавшиеся из подножий плато. В ночной тьме они напоминали языки разноцветного пламени.

Вдруг послышались далекие прерывистые раскаты грома. Ракета послушно повернула на звук. Грохот усиливался, и через несколько минут космонавты увидели интересное зрелище. На границе дня и ночи извергался вулкан. Акимчуку он показался очень странным, не похожим ни на что доселе им виданное.

Им пришлось сделать несколько оборотов вокруг планеты, прежде чем они разобрались, что происходит внизу.

— Я сказал бы, что это не вулкан, а водопад, если б здесь была хоть капля влаги, — сказал Ярцев.

— Скорее, пескопад, — заметил Рустам.

— Нет, здесь все сложнее. — Акимчук немного набрал высоту.

К «вулкану» со всех сторон текли бурные песчаные реки. В каждой такой реке тяжело шевелились огромные куски черной кристаллической породы, увлекаемые песком. Этот поток песка, огромных глыб и мелких осколков камня проваливался в пропасть, откуда непрерывно доносились громовые раскаты. Там, в этой бездне, шла какая-то незримая большая и тяжелая работа: вспыхивало пламя, фейерверками рассыпались искры.

— Гибрид вулкана и гидроэлектростанции, — резюмировал свои наблюдения Ярцев.

— Ребята, они нашли города! — воскликнул вдруг Рустам, срывая наушники. — Только что Глобус говорил. К сожалению, это все те же "угольные площадки", только вертикальные и меньших размеров, немного смахивают на наши городские здания. Разумными существами там и не пахнет. Состоят эти площадки из кремния с малыми примесями редких металлов, имеют сложную кристаллическую структуру. И работают они все как полупроводниковые батареи: улавливают энергию излучения этой звезды и превращают ее в радиоизлучение и электрический ток. Молодцы глобусята! — Рустам был в восторге.

В этот момент Акимчук почувствовал тот первый мысленный толчок, который впоследствии вызвал целую цепь захватывающих выводов и заключений.

Так вот оно что! Оказывается, вся планета уставлена источниками энергии, как клумба цветами!

— А куда девается ток, который вырабатывается этими батареями? спросил Ярцев.

"Молодец Саша. Правильный вопрос. Куда уходит ток, что или кто его потребляет?" — думал про себя Акимчук.

— Они еще не докопались, — ответил Рустам, — предполагают, что должны быть отводящие линии, возможно, они скрыты сейчас песком. Они могут быть размещены глубоко в почве.

"Электричество уходит в песок, и это ясно, — думал Акимчук. — Отсюда и повышенная электризация песка. Отсюда эти беспрерывные разряды и искры, ионизация атмосферы и многое, многое другое".

— Электроэнергия уходит в песок, — неожиданно громко сказал Ярцев. — В этом вся штука. А ниже — изолятор. Он не пропускает ток в глубину, все остается в верхних слоях почвы.

Такое совпадение в мнениях было неприятно, и Акимчук задал торопливый вопрос:

— Что еще делают глобусята?

— Родионов проверяет все виды излучений, какие только здесь есть. Он пользуется универсальным излучателем, который придумал Лев.

— Что говорит Глобус о мыслящих?

— Да вот он сам у телевизора, можешь спросить.

— Николай Игнатьич, вы нашли следы? — взволнованно спросил Акимчук.

— Пока только следы полезности, целесообразности и приспособленности, улыбнулся Потапов, — а разума здесь, по всей вероятности, нет. Но планета интересная, крайне интересная. Рекомендую выбрать интересующий объект и садиться. Песок здесь плотный, но лучше передвигаться по воздуху, берегитесь подножий плато. Равус чуть не погиб от удара молнии.

— У нас есть два интересных объекта, которые хотелось бы посмотреть вблизи. Это гора с желтым облаком и «пескопад». Я думаю… — сказал Акимчук и не закончил.

Страшный шум проник в ракету. Он возник не сразу. Как будто волна росла, росла и накрыла их с головой. Это был ни грохот и не гром, густой и величественный. Это был дикий истошный вой, смертельно затянувшийся крик на одной ноте. Он длился и длился, словно тысячи атомных бомб рвались одна за другой без секунды перерыва.

Ракета вибрировала и содрогалась. Рев проникал в тело, мозг, душу космонавта. Ярцев с ужасом смотрел, как мелко-мелко дрожали полотняные щеки Рустама.

Один за другим стали срываться и падать плохо закрепленные предметы. Сейчас рассыплемся, подумал Акимчук и оглянулся на товарищей. Все вокруг потеряло четкие очертания, все вибрировало и дрожало. По матовому лицу Ярцева текли размытые ручьи слез. Он что-то кричал, беззвучно открывая рот. Страшная боль возникла в глазных яблоках. Акимчук почувствовал, что его глаза, с трудом удерживаемые веками, вылезают из орбит. Кожа отслаивалась от тела, мускулы срывались с костей, каждый орган жил сам по себе. Космонавту казалось, что он распадается на тысячу кусков, на биллионы атомов, превращается в пыль, пар, воздух.

И внезапно адский рев прекратился. Наступила оглушительная тишина. Космонавты в изнеможении лежали в своих креслах.

Вдруг Рустам качнулся к экрану телевизора и застонал. Акимчук увидел его протянутые руки, пальцы, сведенные судорогой, и услышал крик:

— Смотри, смотри, о-о-о!..

Антрацитовое плато, на котором расположился Потапов с помощниками, было затянуто густой пеленой песчаного вихря. Ни прозрачный сферодом, ни исследовательская аппаратура с ее подставками, проводами, антеннами и сверкающими трубами, ни люди в голубых скафандрах не просматривались в этой плотной желто-сиреневой, мгле, внезапно окутавшей стоянку. Раздался треск, и экран погас. Связь была прервана.