Андрей Столяров - Идущий в огне

— Как у тебя впечатление от окружения доктора Трепкоса?

— Ты это о чем?

— Тебе не кажется, что они как-то странно себя ведут?

— Странно?

— Ну я бы сказал — как параноики…

— Чего ты хочешь? Они живут здесь, в отрыве от цивилизации, уже целый год. Причем часть команды погибла, и, возможно, это дело рук других членов команды. Естественно, паника, истерия, смятение, нервы у всех на пределе. Большинство людей, попавших в критические обстоятельства, ведут себя довольно нелепо. Что с тобой, Малдер? Ты знаешь это не хуже меня!

— Нет, я не о том. Они тут все с ума посхо-дили!

— Между прочим, с их точки зрения, мы тоже ведем себя довольно нелепо.

— Нет-нет!.. — Малдер, прислушался, но в коридорчике пока не раздавалось ни звука. — Они ведут себя так, словно чего-то не договаривают. Словно знают о чем-то и больше всего боятся, как бы об этом не проведали посторонние.

— С чего ты решил?

— А вот с чего. Только, Скалли, пожалуйста, не считай мои слова бредом. Когда Восберг попытался расколоть мне голову этим геологическим молотком, он прекрасно знал, что перед ним не доктор Трепкос, а кто-то другой. Однако его это не остановило.

— Ну вот, теперь паранойей повеяло от тебя, Малдер.

— Я так и знал, что ты отнесешься к моим словам с недоверием.

— Малдер, подумай сам: с чего это вдруг Восбергу вздумалось бы тебя убивать? Он же тебя видит первый раз в жизни…

— Вот и я тоже пока не понимаю — с чего?

— Доктор Пирс хорошо знает всех этих людей. Давай спросим, какие впечатления у него. Может быть, он тоже заметил что-нибудь странное.

— Кстати, — Малдер посмотрел на светящийся циферблат. — Ему уже пора бы вернуться.

— Сколько прошло времени?

— Почти полтора часа.

— Ну, наверное, он еще осматривает площадку с аппаратурой. Если там все разгромлено, как и здесь, то ничего удивительного.

— Девяносто минут — это, по-моему, слишком долго. Он ведь крикнул, если ты помнишь, что сейчас нас догонит.

— Наверное, его что-нибудь задержало.

— «Что-нибудь» в наших условиях уже заурчит угрожающе.

— Ты думаешь?… — Скалли тоже посмотрела на дверь и не договорила фразу.

— Пока не знаю, но мне это очень не нравится, — сказал Малдер.

Доктор Пирс перепрыгнул через канаву и прикрыл локтем лицо, чтобы ветки, в которые ему пришлось нырнуть, не хлестнули по коже. На щеке у него уже и так была кровоточащая царапина. Напоролся на сук, когда нога провалилась в какую-то подземную нору. Доктор дышал тяжело, и хрип легких заглушал для него все остальные звуки. Тем не менее он не задерживался, чтобы передохнуть. Скорее, скорее!.. Он должен увидеть все собственными глазами!.. Площадка с разгромленной аппаратурой произвела на него тяжелое впечатление. Трепкос сошел с ума. Если, конечно, это дело рук доктора Трепкоса. Хотя кто бы это мог сделать, кроме него? И все равно сумасшедший — загубить результаты упорной многолетней работы. Какие бы чрезвычайные обстоятельства ни побудили его к этому, записи наблюдений и протоколы он был обязать оставить. Сохранить результаты эксперимента — вот долг ученого. К тому же работает он не один, здесь — целая экспедиция. Данные, которые они получили, принадлежат и другим.

Он перепрыгнул через следующую канаву. Прикрыться локтем забыл, и разогнувшаяся ветвь клена стегнула его по лбу. Было не очень больно,» однако сознание чуть-чуть прояснилось. Сейчас он возьмет кассеты с записями, и тогда многое станет ясно. Вряд ли Трепкос разгромил и вторую площадку. Там ведь вспомогательная аппаратура, он вполне мог счесть ее недостойной внимания. Но вот кассеты, если запись велась, наверное, сохранились. Во всяком случае, будут хоть какие-нибудь свидетельства.

Впереди просветлело; красноватые стволы сосен стали несколько реже. Вдруг что-то треснуло — кажется, совсем рядом. Доктор Пирс замер и, схватившись за ближайшую ветку, напряженно прислушался.

Обзору мешали кусты, вымахавшие почти в человеческий рост.

— Эй!.. Есть здесь кто-нибудь?… Отзовитесь!..

Голос укатился и заглох в уже подступающем вечернем тумане.

Показалось, наверное. Доктор Пирс, наконец, выбрался на поляну, покрытую коричневыми прелыми листьями. До площадки наблюдения оставалось еще метров двести. Снова через лес, и потом на косогоре будет треножник вспомогательного стационара. Все-таки должны сохраниться хоть какие-нибудь свидетельства. В листве что-то блеснуло, и он машинально разгреб сор ногой. Показалась круглая металлическая коробка, в каких хранят записи. Доктор Пирс, опустившись на корточки, лихорадочно разбрасывал землю, смешанную в мелкими веточками. Точно, коробка для хранения магнитных кассет! Кто ее здесь закопал? Значит, и вспомогательный стационар тоже разгромлен. Ему повезло, что он наткнулся на эти кассеты. Коробка долго не поддавалась, доктор Пирс с громадным трудом вытащил ее из земли. Вместе с нею вывернулся большой кусок дерна. Цифры и дата на желтой табличке свидетельствовали, что это — последние записи. К сожалению, крышка будто приклеилась к основанию. Доктор Пирс скреб ногтями, пытался поддевать ее ветками. Наконец обхватил, как ребенка, обе половины руками и, напряг-шись, попытался сдвинуть крышку хотя бы на несколько миллиметров. Главное — сдвинуть ее, потом уже пойдет легче. Он сощурился от усилий и даже застонал — тоненько, жалобно, будто кролик. Все его мысли сейчас сосредоточились на этой коробке. И потому он не заметил, как из кустов позади него почти бесшумно вынырнул человек — перебежал поляну, нагнулся и вдруг одним резким движением накинул ему на горло металлическую цепочку.

Доктор Пирс почувствовал это, лишь когда невозможная режущая боль перехватила кадык. Хрящи сразу вмялись, в легких не стало воздуха. Чисто инстинктивно он попытался ослабить цепочку. Пальцы ее не захватывали и только бессмысленно царапали горло. Помутилось сознание. Доктор Пирс уже почти ничего не видел. Еще раз всхрапнул и обмяк, словно тряпичная кукла. А человек, оборванный, закопченный какой-то, с грязной, когда-то белой повязкой на голове, еще с полминуты натягивал цепочку, чтобы не рисковать. Наконец отпустил ее и оттолкнул от себя тело коленом, То, что еще минуту назад было доктором Пирсом, медленно повалилось на землю.

— Вот так. Не уйдет никто, — яростно сказал человек.

Спрятал цепочку и несколько секунд вслушивался в сырую вечернюю тишину. А затем одной рукой подхватил коробку и скрылся за темнеющими деревьями.

Доктора Пирса обнаружили, когда уже стемнело. Фонарики странно освещали лицо, искаженное судорогой. Выпученные глаза, распахнутый криком рот, щека в коричневато-багровых, засохших разводах крови.

— Место осмотрим завтра, — сидя на корточках перед телом, отрывисто сказал Малдер. — У вас на станции холодильник есть?