Тимур Литовченко - До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать
- Название:До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тимур Литовченко - До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать краткое содержание
До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Мышка взвизгнула и бросилась Мише на шею. Юра раскрыл рот, но ледяной страх вцепился мертвой хваткой в горло, и кричать он не смог.
Если это преисподняя, значит, неподалеку прячутся черти с котлами, где кипит смола! Эта мысль вынырнула из таких глубин сознания, о которых юноша и не подозревал...
— Эй, эй, спокойно! — возвысил голос гитарист. — Здесь расстреляли слишком много верующих евреев, а у них, я знаю, нет ни рая, ни ада, лишь темный потусторонний мир, пустопорожний и безрадостный; вот мы и влипли в эти представления...
— При чем здесь евреи, — мягко возразил Сонин дедушка. — Просто таков первый мертвый мир сам по себе. Он одинаков во всех своих частях, поверьте, молодые люди. Вспомните хотя бы греческие Тартарары...
— Или римские Елисейские Поля, — съязвил Миша.
— А вот это уже второй из неземных, — возразил Борух Пинхусович. — Я нахожусь теперь там. Туда все попадают после преисподней, вне зависимости от веры: и иудеи, и христиане, и магометане, и буддисты, и индуисты, и даже атеисты. Разумеется, если дозреют и если желают попасть. И если пройдут преисподнюю...
— А есть такие болваны, которые не желают? — удивился Миша.
— А как же! Только зачем же болваны? Те, кто любит темные дела, предпочитают темноту, любящие земное — землю...
Юноша вновь вздрогнул. В словах старика почудился проблеск надежды. И вновь ему показалось, что Борух Пинхусович внимательно посмотрел на него загадочным внутренним оком, но на этот раз с легким недоумением... и даже с осуждением.
— Каждому свое, — продолжал между тем Сонин дедушка. — И неужели вы думаете, что теперешний мир последний? Есть еще более высокие миры, и второй по сравнению с ними столь же мрачен, как ваша преисподняя по сравнению с ним.
У Юры отлегло от сердца. Он успокоился так же быстро, как испугался. В самом деле, если черти с громадными кухонными принадлежностями не появились до сих пор, откуда же они возьмутся теперь?! И чего ради! Он и так сильно мучался, тосковал по земле . И то, что сообщил старик, было чрезвычайно интересно. Вернуться бы наверх ...
— Вот бы попасть к вам во второй мир, — мечтательно сказал гитарист. И Юра с изумлением ощутил, как между ними вырастает тоненькая как паутинка стена непонимания. Неужели же никто не поймет его? Вот и Миша такой умненький, а наверх вроде бы и не рвется... И Соню он принять не может... Даже Мышка на него накричала... Не говоря уж о таинственном взгляде Боруха Пинхусовича...
— Да, для вас это проблема, — старик пригладил волосы и покачал головой. — Но я с вами согласен, Миша: преисподняя — место малоприятное, и отсюда надо выбираться.
— Но как? — настаивал гитарист.
— Изжить! Изжить то, что держит вас здесь, — Борух Пинхусович доброжелательно улыбнулся. — Думаете, я сразу ушел отсюда? Как бы не так! Вы совершенно правы насчет веры наших стариков, как вы их назвали. И пока я был одним из них... вот таким...
После этих слов Сонин дедушка преобразился на глазах. Он сгорбился и весь как-то съежился. Борода больше не напоминала застывшие струи водопада — так себе бороденка, средненькая. Выпуклый лоб и тот уменьшился, словно из туго накачанного мяча стравили через ниппель воздух. Руки и голова затряслись, на губах заиграла угодливая старческая улыбочка. Белая одежда сменилась грязно-серым балахоном.
— И пока я был Борухом Ставским, который так любил пофилософствовать напару из Семой Сахновским, из умнейшим человеком, между прочим, который жил на Малой Васильковской возле синагоги и был даже завмагом...
— Где жил? — рассеянно переспросил Юра, занятый мыслями о земле.
— На Шота Руставели около Театра кукол, — перевел гитарист, явно заинтригованный превращением старика.
— Ай, как приятно видеть такого молодого гоя, который знаеть, де у Киеве была синагога! — Борух Пинхусович совсем по-детски захлопал в ладоши и заулыбался еще сильнее. — А ви знаете, де еще синагога?
— На Подоле, на Щекавицкой. И если считать синагогой кенасу караимов, что на Подвальной, которая теперь Полупанова... была кенаса.
— Ай какой умный гой! — старик просто расцвел. — Так вот, ви таки можете видеть того Боруха Ставского, которого сосед-полицай таки виволок за бороду на улицу и вместе из Сонечкой погнал до Бабьего Яра. Которого били прикладами в грудь и в живот, когда он таки не захотел отпускать от себя внучку, потому как он не окончательный дурак и понимал все, кроме того, что нас вели не виселять, а стрелять.
Борух Пинхусович раздвинул края балахона, демонстрируя кровоподтеки — и тут превращения пошли вспять. Когда он вновь стал патриархальным старцем в сияющем одеянии, то заговорил торжественно, обращаясь ко всем по очереди:
— Потому слушайте меня.
Михаил!Вас переполняет желчный сарказм и отрицание всего на свете. Для начала поверьте хотя бы мне. Если бы Бабий Яр не стали засыпать, а главное — забывать, не было бы никакой катастрофы. И главное здесь, повторяю — память .
Мария!Вы не окончательно пропали и зря мучаетесь, вспоминая, чем занимались при жизни. Продажа тела — это еще не продажа души .
Юрий!Постарайтесь пока не думать о земле и о матери, которая осталась там. Ее сын погиб безвозвратно, но вы есть. Вас же есть кому поддержать здесь!..
Сонечка!— голос старика сделался особенно проникновенным. — Забудь о Дорогожицкой улице, о трех пулях и надругательстве. Ты пока что правильно сделала, уйдя с Озера Непролитых Слез. Но не задерживайся в преисподней!
Пусть все ваши свечки останутся здесь, как осталась моя. Та...
Старик воздел руки к черному своду. Его одеяние вспыхнуло, и словно впитав эту вспышку где-то в отдалении сверкнул ярче других крохотный огненный язычок.
— Так я уже никогда не попаду на землю? — еле слышно прошептал Юра. Сонин дедушка сурово взглянул на него.
— Вот что я скажу вам, молодой человек. Если вы слабый щенок или котенок, то привязанный к шее камень безжалостно потянет вас на дно реки, и вы от этого никакой пользы не получите, один вред. Но опытному пловцу камень поможет нырнуть на дно лагуны и найти драгоценную жемчужину.
Память о земле — это груз. Камень. Если вы очень захотите, то попадете туда довольно быстро. Не торопитесь! Забудьте о земле на время, уйдите в блистающий мир и только оттуда ныряйте. На здоровье! Ласточкой легче прыгать с обрыва, чем с едва выступающей над водой кочки. Выше, молодой человек, выше! Тогда с вами ничего не случится...
— Света, почему ты молчишь? Кажется, я о чем-то спросил тебя.
Невропатолог по-прежнему шуршал исписанными беглым почерком страничками и даже не взглянул в широко раскрытые глазки девочки.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: