Евгений Закладный - Звездная рапсодия

Глядя на Лену, никто не сомневался в том, что ей не просто хорошо, а даже отлично живется. И многие пытались следовать ее совету, пробовали. Но далеко не у всех и не сразу получалось. Наверное, слишком крепко сидела еще в людях эта позорящая достоинство человека привычка — оценивать других людей по чисто внешним признакам, судить о них по количеству и качеству личного имущества: «По одежке вcтречают.» А вот что касается второй части пословицы, так она интерпретировалась несколько иначе: «Умная у него голова, жaль только, дураку досталась!.

Резкость и оригинальность, бескомпромиссность суждений быстро привела к тому, что вокруг Лены не осталось равнодушных: ее любили до обожания или ненавидели. Она легко и просто дружила с людьми, почти всегда «приходилась ко двору», и нередко случалось так, что, добившись с превеликим трудом аудиенции у кого-либо из маститых, — «только десять минуток, это же для молодежного журнала, для вашей смены!» — она оставалась на час и более, вступала в ожесточенные споры, после чего, как само собой разумеющееся, следовало приглашение «посидеть в домашнем кругу за чашечкой кофе» или же «в воскресeнье к нам на дачку милости просим, по грибам — для здоровья весьма полeзно...» Конечно, немалую роль игрaлa и ее броская красота, обаяние, В этом отношении Лена лгалa себе, как не умела лгать другим. В то же время она отлично разбиралась и понимала когда ее принимают всерьез, а когда...

Физик Воронов и кибернэтик Новский принимали ее всерьез. Особенно после того случая, когда получили основательный нагоняй за опоздание на Ученый Совет — «все по милости этой девчонки».

Лена сумела их «разговорить», они увлеклись и совершенно забыли о времени... А потом, поскольку разница в возрасте была всего-то на десять-пятнадцать лет, а женская мудрость заведомо старше мужского ума на несколько порядков, установились между ними просто хорошие, дружеские отношения. В результате Лена далеко не всегда «успевала» произносить отчество маститых. До сих пор она никогда не позволяла себе пользоваться их расположением для каких бы то ни было сторонних целей и была бы глубоко уязвлена, если бы ей просто намекнули на такую возможность. И вот теперь, после телефонного звонка Невского, вдруг Призадумалась: а что, если кто-то из них сделал ей «протекцию», — настоял перед кем-то на ее участии в группе контакта с этим «Принцем»?!

Нет, вряд ли. Наверное, если судить по тону Невского, для них это тоже было полной неожиданностью. Да и кто в наше время поверит, будто человека можно отправить в космос вот так, сразу, без длительной подготовки?! Значит...

Как бы там ни было, события разворачиваются весьма интересно, все кстати: в журнале давно уже не было сенсационных материалов, после которых «хочется продолжения», как любит говорить начальник отдела. Теперь такой материал сам просится в руки, и это очень здорово.

Под окном мяукнули в три голоса сирены — позывные автомобиля Невского. Лена выскочила на балкон, помахала рукой — «я уже готова, бегу!»

— Значит, куда мы теперь? — спросила Лена, едва Невский тронул машину с места.

— Маршрут такой, — ответил Воронов, — Шереметьево, Байконур, околоземное пространство и... «Черный принц».

— А времени в обрез, — сердито сказал Новский, резко тормозя перед «кирпичом». — И всегда вот так, как нарочно...

— Дайте-ка мне руль, — сказала Лена. — У меня реакция острее,

— Ну, никакого тебе почтения к старшим, — проворчал Невский, меняясь местами с девушкой. Гони, сейчас дадут зеленый!

Наконец выбрались на шоссе, и Лена, развив предельную скорость, потребовала: «Теперь рассказывайте!»

— Ха! — сказал Воронов. — Мы сами-то знаем только то, что тебе по телефону уже сообщил Сергей: «Черный принц» наконец-то снизошел до разговоров с нами. Причем шпарит открытым текстом и по-русски: пришлите мне Леночку Балашову, хочу познакомиться с этой принцессой. Ну, а в качестве почетного королевского эскорТa почему-то назначил физика, кибернетика, генерального конструктора космических кораблей и... кого-то еще, забыл. В общем все это смахивает на какую-то авантюру, хотя в ее орбиту и вовлечены весьма серьезные и ответственные дяди... М-да. Так что особенно размышлять нам не преходится — приказ есть приказ. Вот только как мы уложимся во времени, ума не приложу. Все остальное наверняка предусмотрено или находится в стадии додумывания. Может, там уже какая-нибудь новая конструкция есть, мы даже перегрузок не почувствуем... Хотя...

Низко над шоссе прострекотал вертолет службы движения. Обогнав машину, он снизил скорость, потом снова ушел вверх, вперед, опустился на проезжую часть дороги.

Выбравшийся из вертолета сержант милиции, придерживая планшет и кобуру, бросился навстречу остановившейся в пяти метрах машине, вскинул руку к козырьку фуражки.

— Прошу извинить, товарищи, есть среди sac физик Воронов?

— Я Воронов.

— Мы получили приказание догнать вашу машину и передать вертолет в ваше распоряжение. Там останется только пилот, а мы перейдем сюда, машину доставим по указанному вами адресу. А это... Извините, эта гражданочка? У нас ведь только два места.

— «Гражданочка» полетит с нами, — жестко сказал Новский. — А ваш пилот поедет с вами. Лена, предъявите властям свои права.

Сержант долго и придирчиво рассматривал удостоверение Лены на право вождения спортивных самолетов и вертолетов всех классов, сличил копию с оригиналом и, тяжко вздохнув, сноаа приложил к козырьку кончики пальцев.

— Счастливого пути, товарища.

Пилот вертолета оказался красивым белобрысым парнем. Вновь прибывших он встретил широкой улыбкой, но, когда ему сообщили, что сержант приказал передать машину Лене, заскучал и посерьезнел. На удостоверение глянул только мельком, покачал головой.

— Вообще-то не положено... Да и машина не новая, с капризами, а на маршруте грозы. До Шереметьева около ста километроа, как бы не сковырнуться вам ненароком.

— Вот именно, — сказала Лена, бесцеремонно откидывая боковое сиденье и оглядывая канистры с горючим, какие-то запчасти, ветошь, комбинезон... — Во мне весу ровно столько, сколько во всем этом барахле. Давайте-ка все это хозяйство в нашу машину, А мы как-нибудь поместимся.

Едва вертолет избрал высоту и лег на курс, а пилот сообщил, что минут через десять они 6yдyт на аэродроме, Лена обратилась к Воронову.

— Кирилл, надеюсь, вы уже успели примиряться с тем, что я считаю безвозвратно потерянным время, в течение которого не получаю ни бита информации... И не вздыхайте, пожалуйста, что там за сенсация с Солнцем?

— Ох, уж эта пресса, — покрутил голевой фиаик. — Нигде от нее нет спасения — ни нз пляже, ми на воде, ни в воздухе... Представляешь, Сергей, в прошлом году плывем рядом, ты ведь знаешь, топор.