Евгений Закладный - Звездная рапсодия

«Не сердись, женщина из прошлого по имени Лола. Просто у нас, дельфинов, считается некрасивым, недостойным рассказывать чужие анекдоты... И про это есть анекдот. Хочешь, расскажу?»

Лола усмехнулась. В самом-то деле, это просто смешно: человек сердится на дельфина только за то, что тот не захотел аыслушать анекдот... А что это еще за анекдот об анекдотах?

— Рассказывай.

«А ты сядешь ко мне на спину? А твой друг пусть опять садится к Милке, — посмотри, какая она грустная плывет сзади».

— Ладно уж, — Лола снова вскарабкалась на скользкую спину, уселась верхом. — Рассказывай, так уж и быть, послушаем.

«Один дельфин был такой ленивый, что не хотел даже придумывать анекдотов. Он решил, что легче запоминать то, что придумывают другие. И стал тренироваться — запоминать чужие. А когда назапoминал их столько, что больше в памяти ничего не ocтaлoсь, другие дельфины его прогнали, — ни на что он больше не годился... Правда, смешно?»

— Так что же это получается?— удивился Петр. Вы сами придумываете эти анекдоты по всякому поводу?

«Конечно, — сказала Милка, — если повод смешной. Вот у меня сейчас тоже придумался анекдот.. Один дельфин думал, что он самый большой, самый красивый и самый умный. А когда ему что-то не нравилось, он думал: сердиться ему или нет? А потом заметил, что когда он сердится, перед ним начинают подниматься на хвост или тереться об него, чтобы он не сердился. Иногда даже рыбу отдавали... Он понял, что удобнее сразу сердиться, — стоит или не стоит, действительно ли его обидели, или это ему показалось. Но потом другим дельфинам надоело смотреть на его вечно обиженную морду, они его и прогнали. Только тогда этот дельфин понял, что сердить себя не очень умно, потому что этим можно рассердить других... Правда, какой был глупый дельфин?»

— Правда, — сказала Лола. — Можно я поцелую тебя, Милка?

Лена и Эо легли на теплый песок рядом, голова к голове, чувствуя друг к другу горячую симпатию и такое удовольствие от возникшей вдруг интимной, сестринской близости, что, казалось, вся их предшествующая жизнь — такая крохотная, мотыльковая у Лены и такая необъятно длинная у Эо — была лишь прелюдией к этим минутам. Гаал и Григорий пристроились было рядом, но натолкнулись на такие удивленно-отрешенные взгляды женщин, что сочли за благо побыстрей перебраться в сторонку. В конце-то концов разве у этих странных женщин не может быть никаких секретов?

И разве им, мужчинам, совсем уж не о чем поговорить?

Казалось, в молчании прошла вечность. Но это было не обычное молчание, а весомое, многозначительное, наполненное любовью и глубоким взаимопониманием, в котором робкий ручеек времени вливается в могучий поток вечности, внося и свою посильную лепту в ликующий трепет звездных миров... Но вот Эо коротко вздохнула и, повернувшись на бок, оперлась на локоть, заглянула в самую глубину васильковых глаз Лены.

— Значит, тебе хочется подраться? Что ж, это очень древний, но весьма емкий, понятный мне образ. Ты молода, полна энергии, которую нужчо использовать в борьбе за будущее. С одной стороны, тебе будет много легче, чем Лоле, а вот с другой... Нужно будет много учиться, Леночка. Иногда и переучиваться, это неприятно. Ваше время уже достаточно наполнено информацией о энергетической плазме биосистем, так что для тебя готова. Однако в то время, как Вoльфсон в Штатах, а Воронов в твоей стране бускать подходы к горячей плазме, изучая загрности движения плазмы биосистем, — без не создать и каналов связи в системе искусстного интеллекта, — тебе придется заняться вoпросами взаимосвязи этой плазмы с эмоциональной сторонами жизни. Поверь мне: это значительно труднее, чем поиск тех. нических решений, чем даже создание математического аппарата... Трудности вот в чем. Кое-какие возможности программированного выделения Энергии плазмы я тебе уже показала. Индийская йога и техника релаксации Запада — это начальные ступени восхождения к подлинному могуществу человека будущего. Ты могла убедиться, что мы сумели стать полнрвластными хозяевами своего тела и всего, что с ним связано, — воли, мышления, эмоций, всех физиологических, биофизических и биохимических процессов, пространства и времени ёвоих циклов. Но путь к такому могуществу долог и труден. А лежит он через управление плазмой посредством систематических тренировок, большой внутренней работы каждого человека над собственной сущностью. Для этого всегда есть время. Чем бы вы ни занимались, какие бы вопросы ни решали, как бы ни были заняты. Нужно просто всегда, даже во сне, держать под неусыпным контролем все чувства и мысли, не позволять просыпатьcя атавистическим чувствам и наклонностям, ставить «должен» выше «хочу», уметь стойко, с улыбкой переносить лишения и мелкие неурядицы...

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно сказала Лена. — И, надеюсь, Лола будет переводить мои статьи с большей пользой для нашего общего дела.

— Ты уже знаешь, о чем писать, — ласково улыбнулась Эо. — Тогда возьми на вооружение еще одну интересную деталь. Процесс механизации и автоматизации производства во всех областях ширится, растет по экспоненте. Рано или поздно вы достигнете изобилия, это вопрос не принципиальный. Уже сегодня в ваших странах полностью удовлетворяются жизненные потребности людей — никто не умирает от голода, у всех есть крыша чад головой, никто не страдает or отсутствия одежды и обуви. Вы твердо знаете, что эти потребности будут удовлетворяться все шире, полнее и разностороннее. Как и то, что рабочий день в конце концов будет сведен к минимуму... И тогда обязательно найдется кто-то, кто не захочет заниматься ни наукой, ни спортом, ни искусством. Для таких людей свободное время окажется не благодеянием, не благом, а проклятием. Они станут прожигать жизнь, растрачивая все свои силы и способности на сомнительные удовольствия, удовлетворение базальных инстинктов. Они не сумеют найти для себя занятия, достойного Человека Разумного. Не знаю уж, что это будет: бесконечные зрелища или азартные игры, беспробудное пьянство или что-то еще... Значит, нужно всячески разъяснять сущность этой страшной опасности: то, что не работает, не упражняется, — атрофируется. Когда-то, на заре Коммунистической эры, был провозглашен лозунг: «Кто не работает, тот не ест!» Это было суровое время... Но не нужно надеяться, что будущее окажется менее суровым. Рано или поздно жизнь выдвинет на повестку дня тот же лозунг, но в еще более жесткой редакции: «Кто не работает, тот умирает». Конечно, не обязательно понимать под работой производство каких-то материальных ценностей, Но люди должны понять, что если они салишат себя возможностей дальнейшего развития, то результат будет такой же, как если бы они вздумали морить себя голодом, а то и вообще не дышать. Всякая система, Леночка, сохраняет целостность, способность к развитию лишь до тех пор, пока она находится в напряжении. Сними напряжение — и система рассыпалась.