Октавия Батлер - Дикое племя

— Ну, это еще вполне сносный недостаток, — сказал Доро. — Он может быть бездеятелен временами, но он никогда не сойдет с ума под давлением мыслей посторонних людей, которые могут на него обрушиться.

— Я говорила ему об этом.

Наступила долгая пауза. Что-то надвигалось, и Энинву понимала, что это касалось Стивена. Ей хотелось спросить, в чем дело, но когда Доро ответит, ей придется вступить с ним в спор. А если она… а если она затеет спор, то наверняка допустит ошибку, и он убьет ее.

— Он для меня то же самое, чем был для тебя Исаак, — прошептала она. Услышит ли он в этих словах ее мольбу о прощении?

Он долго смотрел на нее, словно она сказала что-то непостижимое, и словно он пытался это понять. Наконец он улыбнулся — слабо, невыразительно и натянуто.

— Думала ли ты когда-нибудь, Энинву, сколь велика сотня лет для обычного человека? Или, скажем, полторы сотни лет?

Она пожала плечами. Вздор. Он говорил сущий вздор, в то время как она ожидала услышать, что именно он собрался сделать с ее сыном!

— Чем кажутся тебе проходящие годы? — спросил он. — Как дни? Как месяцы? Что ты чувствуешь, когда старые друзья неожиданно стареют, седеют и угасают?

И вновь она пожала плечами.

— Люди становятся старыми. Они смертны.

— Все, — согласился он. — Все, кроме тебя и меня.

— Ты умираешь постоянно, — сказала она.

Он встал и прошелся по комнате, чтобы сесть рядом с ней на софу. Каким-то образом она удержалась, чтобы не вскочить и не отойти в сторону.

— Я никогда не умирал, — произнес он.

Она уставилась на один из подсвечников, стоявший позади него, на полке камина.

— Да, — сказала она. — Я хотела сказать, что ты постоянно убиваешь.

Он промолчал. Она повернулась к нему и заглянула в его глаза, на этот раз карие, широко расставленные. В них светились фальшивые мягкость и доброта.

— Ты пришел сюда убивать? — спросила она. — Я должна умереть? Мои дети должны стать племенными животными? Вот поэтому ты не можешь оставить меня в покое!

— Почему тебе так хочется остаться одной? — спросил он.

Она прикрыла глаза.

— Доро, скажи мне, что должно произойти?

— Возможно, что ничего. А возможно, со временем, я приведу твоему сыну жену.

— Одну жену? — спросила, не веря своим ушам.

— Одну жену, прямо сюда, как было у тебя и Исаака. Я никогда не приводил к нему женщин в Витли.

Да, это было так. Время от времени он забирал Исаака с собой, но никогда не приводил женщин к Исааку. Энинву знала, что муж, которого она любила больше всех на свете, произвел не одну дюжину детей от других женщин.

— И ты не заботился о них? — спросила она однажды, пытаясь понять происходящее. Она сама заботилась о каждом своем ребенке и каждого любила.

— Я никогда не видел их, — ответил он. — Это его дети. Я произвожу их под его именем. Он видит, что они есть, и что их матери хорошо о них заботятся.

— Подумать только! — В тот день она была очень огорчена и разгневана на Доро, который сделал ее беременной, хотя ее последнему ребенку от Исаака было еще меньше года. Она была разгневана и последовавшим за этим убийством высокой красивой девушки, которую Энинву хорошо знала и любила. Девушка, понимавшая, что должно с ней произойти, все еще продолжала относиться к Доро как к любовнику. Это было непристойно.

— Но разве ты когда-нибудь видела, чтобы он пренебрегал нуждами детей, которых считает своими? — спросил ее как-то Исаак. — Ты когда-нибудь видела, чтобы его люди оставались без земли или голодали? Он всегда заботится о своей собственности.

В тот день, оставив Исаака, она много часов провела в облике птицы, летала и разглядывала с высоты раскинувшуюся внизу пустынную землю. Она пыталась мысленно отыскать среди многочисленных рек, озер, гор и лесов на этом бесконечном пространстве хоть какой-нибудь уголок, куда она могла бы сбежать, чтобы обрести умиротворение и ясность сознания.

— Стивену всего девятнадцать лет, — сказала она. — Но он уже мужчина. Я думаю, что и твои и мои дети взрослеют очень быстро. Он был мужчиной со времени своего переходного возраста. И все-таки он еще молод. Ты превратишь его в животное, если будешь использовать как Исаака.

— Исааку было всего пятнадцать, когда я привел ему первую женщину, — ответил Доро.

— Но до пятнадцати лет он был твоим ребенком. А Стивен будет для тебя точно таким же представителем дикого племени, как и я.

Доро согласно кивнул.

— Для меня лучше получать их еще до наступления переходного возраста. А что еще ты можешь дать мне, Энинву?

Она повернулась и с удивлением взглянула на него. Уж не предлагает ли он ей сделку? Раньше он никогда не торговался. Он сообщал, чего от нее хочет, и лишь позволял узнать, что сделает с ней или с ее детьми, если она откажется подчиняться.

Так что же, он действительно сейчас торговался, или просто играл с нею? Что она теряет в том случае, если он говорит вполне серьезно?

— Приведи Стивену женщину, — сказала она. — Но только одну женщину. Когда он будет постарше, возможно, появятся и другие.

— Ты воображаешь, что сейчас у него нет ни одной?

— Разумеется, я так не думаю, но этот выбор он делает сам. Я не заставляю его быть просто производителем. И я не посылаю к нему женщин.

— А он нравится женщинам?

Она удивилась сама себе, заметив, что слегка улыбается.

— Некоторым. Разумеется, нельзя сказать, что они вполне ему подходят. Здесь есть одна вдова, которая уделяет ему много внимания. Она знает, что делает. Оставаясь один, он со временем найдет себе здесь хорошую жену, когда ему надоест бегать по округе.

— Возможно, я мог бы сделать так, чтобы ему не приходилось так сильно утомляться.

— Я уже говорила тебе — если ты не остановишься, то превратишь его в животное! — сказала она. — Разве ты не видел мужчин-рабов, которых в этой стране используют как производителей? Им никогда не дозволяется знать, что такое быть настоящим мужчиной. Они лишены возможности заботиться о своих детях. Среди моего народа дети считаются самой большой ценностью, они дороже денег, дороже всего. Но для этих мужчин, развращенных и распущенных своими хозяевами, дети не значат почти ничего. Они лишь хвастаются ими перед другими мужчинами. Они любят демонстрировать перед другими свое превосходство, бахвалясь количеством детей. И при этом явно преувеличивают количество женщин, которые этих детей родили, никогда не делая для них ничего, что должен делать нормальный отец. А хозяин, который совершенно равнодушно продает этих коричневых детей, смеется и говорит при этом: «Вот видишь? Эти ниггеры, они почти как животные!» Местные рабовладельцы откроют кому угодно глаза на это, Доро. Так как же я могу пожелать подобной жизни для собственного сына?