Октавия Батлер - Рассвет

Ядро ее группы, Джозеф, Тэйт и Габриэль, Леа и Врей, оставалось прежним. В ядре группы Питера произошли перемены — к ней добавился Виктор, сильная личность, Пробужденный, сравнительно с многими другими, довольно давно. Пример Виктора увлек нескольких людей из вновь пробужденных последовать за ним.

На смену самому Питеру встал Курт. Выхаживающий сломанную руку, Питер сидел в своей комнате по целым дням один, редко показывался снаружи, был молчалив и хмур. Так или иначе, Курт был более сметлив и физически производил лучшее впечатление. Если бы у него хватило энергии выдвинуться с самого начала, наверняка не Питер, а он стал бы вожаком.

Рука Питера распухла и двое суток сильно болела, не давая ему покоя ни днем, ни ночью. В ночь на третьи сутки Питер был чудесно исцелен. Он проспал почти полдня, пропустил завтрак, а когда проснулся, с удивлением обнаружил, что его рука срослась как новая — что его скорее испугало, чем приятно поразило. Два дня, проведенных со сломанной рукой, принесли с собой столько мучений и боли, что он просто не мог думать об этом как о чьем-то ловком трюке. В течение всего этого времени он щупал кости своей руки — рука его была сломана, и перелом был серьезный. Все, кто приходил навестить его, в один голос теперь утверждали, что сами, своими глазами, видели, как были смещены под кожей на руке Питера концы сломанных костей, как страшно опухла его рука, как тревожно изменился цвет кожи в месте перелома. О том, чтобы Питер смог использовать эту руку в течение ближайшего времени, не могло быть и речи.

Теперь все без исключения во все глаза рассматривали совершенно здоровую руку, без следов повреждения, обычную нормальную руку, движения которой были легки и не причиняли боли. Дружки Питера смотрели на него с суеверным страхом.

В тот же день после обеда Лилит объявила общее собрание, на котором рассказала кое-что, несколько тщательно обдуманных и заранее выверенных историй из своей жизни среди оанкали. Питер не изъявил желания присутствовать и слушать ее.

— Зря ты не остался — тебе более, чем остальным, было бы полезно послушать, о чем я говорила, — сказала она ему позже. — Потому что, как бы ты не подготовил себя к любой неожиданности, вид оанкали все равно потрясет тебя. Ты задумывался о том, почему твоя рука исцелилась ночью? Оанкали выбрали время, когда ты спал, чтобы не испугать тебя до смерти своим видом. В твоем недавнем состоянии ты мог концы отдать от страха.

— Передай им мои благодарности, — пробормотал Питер.

— Они ждут от тебя проявления разума, а не изъявлений благодарности, — ответила она. — Они хотят — и того же самого хочу я, — чтобы ты набрался столько знания, чтобы его хватило для выживания на Земле.

Услышав такое, он уставился на нее с гримасой такого глубокого отвращения, что его лицо едва возможно было узнать.

Покачав головой, она продолжила тихо:

— Я причинила тебе боль только потому, что ты хотел причинить боль другому человеку. До сих пор никто и никогда в твоей жизни не причинял тебе боли, я уверена в этом. Оанкали спасли тебе жизнь. Когда наступит срок, они отошлют тебя обратно на Землю, для того чтобы ты смог устроить там новую жизнь.

Она помолчала.

— Всего лишь немного разума, Питер. Немного терпения.

Поднявшись, она повернулась, чтобы выйти от него. Питер так ничего и не сказал ей, только смотрел на нее полным презрения и ненависти взглядом.

— Теперь нас здесь стало сорок три человека, — сказала она. — Оанкали могут появиться в любой момент. Советую подумать и воздержаться от любых выходок, в результате которых ты можешь остаться один.

Покидая Питера, она надеялась, что заставила его задуматься. Надеялась, но не верила в это до конца.

Через пять дней после чудесного исцеления Питера в пищу для ужина был подмешан какой-то препарат, транквилизатор.

Лилит никто не предупредил. Она ела вместе с остальными, сидя в стороне рядом с Джозефом. Поглощая ужин, она чувствовала растущее ощущение приятной истомы, особого комфорта, который навевал ей воспоминания о…

Мгновенно опомнившись, она села прямо. Похожее чувство до сих пор она испытывала только будучи вместе с Никани, вошедшим в ее нервные связи.

Сладкий туман предчувствия мгновенно испарился. Ее тело стряхнуло с себя оцепенение, и она снова была полна внимания. Неподалеку от нее люди продолжали разговаривать друг с другом, тут и там раздавался смех, быть может чуточку более громкий, чем прежде. Смех не прекращался, хотя раньше он бывал тут не частым гостем. Раньше здесь больше думали о драках, о туманном будущем, о том, что надеяться не на что, и всем, конечно, редко когда было до веселья.

Мужчины и женщины держали друг друга за руки, придвигались друг к другу ближе, были веселы и развязны. Обнявшись, они продолжали свое веселье, наверное впервые со дня Пробуждения испытывая такое безоблачное счастье. Вряд ли кто-то из них ощущал перемену всеобщего настроения, и уж совсем маловероятным было то, чтобы кто-то сумел стряхнуть с себя благодушие, как это сделала Лилит. Никому из них не были знакомы занятия с оолой.

Оглянувшись по сторонам, она поискала глазами оанкали — но те не появились. Ничего не предвещало их появления. Она обернулась к Джозефу, который хмуро сидел рядом с ней.

— Джо?

Он повернул к ней голову. Выражение тревоги быстро ушло с его лица, и он протянул ей руку.

Позволив ему обнять себя за плечи, она прошептала ему в ухо:

— Думаю, что сейчас здесь появятся оанкали. В еду что-то было подмешано.

— Я так и думал.

Джозеф сильно потер свое лицо.

— Я почувствовал, что что-то происходит не так.

Он несколько раз глубоко вздохнул, потом оглянулся по сторонам.

— Вот они, — внезапно бросил он.

Оглянувшись в ту сторону, куда смотрел он, Лилит увидела, как между двух кладовых с едой стена подернулась рябью и начала открываться. То же самое произошло еще в нескольких местах. Оанкали вошли в зал как минимум через восемь открывшихся дверей.

— О, нет, — пробормотал Джозеф, отодвигаясь дальше по стене, всячески избегая смотреть в сторону оанкали. — Зачем ты меня предупредила — от наркотика было так спокойно.

— Прости, — проговорила она и взяла его за руку. Джозефу довелось видеть оанкали только однажды. То, что сейчас произойдет, должно было стать для него таким же тяжелым переживанием, как и для остальных.

— Тебя изменили, — добавила она. — Как только здесь начнется самое интересное, наркотик все равно уже выветрится из тебя.

В комнате появлялось все больше и больше оанкали — Лилит успела насчитала двадцать восемь особей. Достаточно ли этого будет для того, чтобы удержать под контролем сорок три человека, как только действие наркотика прекратится?