Евгений Федоровский - Пятеро в одной корзине

Сеня удерживал высоту, с беспокойством отмечая утечку газа из оболочки. Он уже пересчитал все оставшееся имущество и сбросил тару, чтобы сэкономить мешочки с песком. Из восьмидесяти семи их оставалось тридцать два. Если прибавить к этим шестидесяти четырем килограммам вес последнего баллона с кислородом, который тоже скоро придется выбросить, да пустые термосы из-под чая и бульона, то получится около ста килограммов. Запас для более или менее благополучной посадки, в общем-то, критический. Но не сильный западный ветер нес аэростат в сторону восточного Казахстана, так что Сенечка тянул на честном слове, мечтая как можно дольше продлить полет.

Вдруг снизу захлопали выстрелы. В облачке седой пыли неслись по степи сайгаки. За ними гнался УАЗик с тремя стрелками. Кто-то из них увидел наш "пупырь". Машина остановилась. Стрелки, сверху похожие на блох, повыскакивали на землю и стали громко кричать, тыча руками в небо. Кто-то из них первым сообразил стрелять, вскинул ружье и начал палить. Высотомер показывал две тысячи метров. Но непонятно, какое оружие было у людей. Если карабины, то могли достать запросто. Тогда одной пули хватит, чтобы сбить нас. Сеня второпях выкинул сразу десять мешочков, пытаясь скорей уйти от огня.

- Прекратите стрелять! - что есть силы закричал в мегафон Артур.

Но браконьеров уже захватил азарт. Крика они не услышали, вскочили в машину и понеслись за нами, паля на ходу.

- Помяните, какие-то начальники резвятся, - чуть не плача, простонал Сеня.

Тогда разъяренный Артур выдернул из наших узлов ружье "Барс", вогнал в ствол патрон и выстрелил.

- Дай-ка мне! - еще в училище я наловчился неплохо стрелять, брал первенство на окружных соревнованиях. Как на стенде, положил ложе на бортик корзины, повел мушку перед мотором УАЗика, попридержал дыхание и спустил курок.

Машина дернулась, будто влетела в колдобину. Скорее всего, в цель я не попал, было далеко, однако до браконьеров дошло: на "пупыре" летели вооруженные люди. Развернувшись, они дали тягу. Я и Артур издали вопль восторга, однако Сенечка был удручен - двадцать килограммов балласта как не бывало.

- Хочешь не хочешь, а вечером придется садиться, - сказал он.

- Поставь в известность землю, - распорядился Артур.

Вызвать ближайшую станцию труда не составляло. Диспетчер откликнулся тут же. Я назвал квадрат и сказал, что аэростат обстреляли трое неизвестных на зеленом УАЗике, вооруженных карабинами или винтовками, просил принять меры.

Надо полагать, сообщение вызвало панику. Дальнейшее смахивало на авантюрный рассказец. Минут через десять диспетчер передал, что к месту происшествия вылетел военный вертолет с группой захвата. Вскоре мы услышали рокот. Вертолет пролетел ниже, раскручивая серебристые винты. УАЗик начал петлять, но вертолет спикировал коршуном и прижал к заросшей камышом речке. В бинокль было видно, как распахнулась дверца, на землю высыпало отделение десантников в пятнистой маскировочной форме. Сайгаки к этому времени скрылись. Браконьеры сложили оружие. Кажется, порок был наказан, восторжествовала добродетель...

После обеда горизонт стало заволакивать тучами. Они вылуплялись как бы из ничего. Всего минуту назад разливалась синева. Внезапно появилось "кучево-дождевое облако грозового характера" - как определил бы наш Громобой, первый наставник метеорологии, склонный к точности терминов. Из облака потянулась вихреобразная воронка, даже не воронка, а веретенообразная дуга лиловой окраски. Бешено раскрутившись, она коснулась земли, подняла тучу пыли и понеслась по степи, играючи вырванными кустарниками и травой.

Нацеливаясь фотоаппаратом, Артур объяснил:

- Этого чертенка зовут торнадо. Как он образовывается? Здесь пока много неясного. Рассуждая логически, можно предположить, что имеет место повышение температурного градиента до величины, значительно превышающей адиабатический градиент...

Блеснув очками, он помолчал, глядя на наши разинутые рты. Убедившись, что ни я, ни Сеня ничего не поняли, попытался объяснить более популярно:

- Внутри смерча возникает очень низкое давление - вполовину меньше нормального. Вблизи ветер настолько силен, что возникает "взрывной эффект". Он рушит дома, опрокидывает поезда, срывает опоры электропередач, как это случилось в Иванове и Смоленской области... Теперь поняли?

- Как бы не угодить в него, - проговорил Сенечка, с настороженностью следя за бесновавшимся волчком.

- Он уже теряет силу, - успокоил Артур.

Смерч опять всосался в облако и там потерялся.

- А теперь, братцы-академики, давайте решать, когда будем садиться, сказал командир, помедлив.

Я прикинул на карте, куда нас вынесет к вечеру. Получалось - в степь северней Балхаша. Больших населенных пунктов вблизи не было. Никому не доставим неприятностей, хотя придется долго ждать помощи. В воздухе мы находились более восьмидесяти часов, изрядно устали, успели обрасти и обгореть на солнце, как в высокогорье.

- Дальше лететь рискованно, - высказал благоразумную мысль Сеня.

Принялись упаковывать вещи, снимать приборы, связывать спальники и палатку, вкладывать в ящики жесткую и хрупкую утварь вроде бинокля и фотоаппаратов. В свой спальник я засунул термос с кагором.

Митька с курткой освоился как со своей и высказал недовольство, когда я распорол стежки и вытряхнул его из тепла. На километровой высоте термометр фиксировал плюс двадцать два. К вечеру, конечно, похолодает, но мы уже начнем приземляться.

Артур составил для штаба многострочную радиограмму. Я запросил местные метеостанции о силе ветра у земли. Передавали умеренный северо-западный с порывами до десяти метров в секунду. Сеня крякнул. Значит, аэростат будет мчаться у земли со скоростью трактора "Кировец" - километров сорок в час. Гондола, понятно, побьется, не говоря уж о нас, грешных. Недаром же посадку на аэростате остряки называют "управляемым несчастным случаем".

Вечерело. Шар понемногу терял высоту. Чтобы он не набрал ускорение, Сенечка сбросил кислородный баллон и песок из Прошкиной и Митькиной уборной. Я определил пеленги, поочередно настраиваясь на все маяки, находящиеся в зоне радиообмена. О предполагаемом квадрате приземления передал в штаб и в республиканское управление гидрометеослужбы в Алма-Ату. Закончив передачу, свернул рацию, вытянул антенну. Теперь уж в воздухе она не пригодится.

- А ведь в поле-то придется под шапкой ночевать, - проговорил Артур, глядя на пустынную степь.

Сеня старательно, как продавец в присутствии инспектора ОБХСС, стал отмерять совком последние дозы песка, затем потянулся к стропе, ведущей к клапану аэростата. С кротким всхлипом сработала крышка, прижатая пружинами. Подъемная сила уменьшилась. Навстречу понеслась земля, кое-где испещренная строчками троп. В последних лучах уходящего солнца мелькнуло вдали несколько малых поселков с глинобитными овчарнями на околице.