Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 (1972)

— Ну, это уже из области фантастики, — подумал Кинг. — А вот для Рони любая неудача была бы тяжелым ударом.

Значит, не зря включил он свой телевизор? Значит, по-прежнему его связывает с Кауфманом нечто большее, чем просто память о том времени, когда Рони был его учеником. И это сродство не исчезло за долгие годы взаимного охлаждения, в котором был виноват он, Кинг, не сумевший понять, что глупо разочаровываться в человеке из-за того, что он не во всем соответствует твоему идеалу. Да, Рони, без сомнения, тщеславен и выбрал кратчайший путь к успеху, связав все свои помыслы с проектом «Абицелла», который в большей степени имеет отношение к коммерции, чем к науке.

Но разве не тщеславие, не жажда славы вдохновляли его, Кинга, в более чем двадцатилетнем поиске, когда, отказавшись от любви, семьи, достатка, он ломился сквозь неудачи и, только преодолев препятствия, понял истинную цену всему, что его манило? Придет время — Рони тоже узнает это. Нельзя торопить события, над которыми не властен человек. Одна ошибка порождает другую: не оставь он тогда Рони, вряд ли возникло бы это опасное недоразумение в расчетах.

Стакан с джином Кинг поставил на столик. Работая над расчетами, он почувствовал, как мешает принятая час назад доза. Сейчас нужна ясная голова.

Он соединился с мисс Гримбл.

— В чем дело? Почему не дают Антарктиду?

— Я заказала разговор, сэр.

— Почему же они молчат? Мне очень нужен Рони. Понимаете? Очень!

Старушка испуганно закивала головой:

— Я сделаю, что смогу, сэр!

И Кингу стало неловко оттого, что он повысил голос. Уж кто-кто, а мисс Гримбл совсем была не причастив к тому, что может произойти в Антарктиде.

— Хорошо, — смягчив голос, сказал он. — А пока соедините меня с вычислительным центром Джеральда.

Вероятно, появление теней предков не удивило бы Джеральда больше, чем лицо Кинга, возникшее на экране видеофона.

— Господи! Сэр Томас! Ведь я не видел вас пятнадцать лет!..

— Ну и что?

— Дело в том, что вы совсем не изменились.

— Я открыл средство для бессмертия.

— Не уделите ли и мне порошочек?

— Его пьют рюмками, Джеральд.

— В таком случае мне нельзя, у меня печень, — с тонкой улыбкой ответил Джеральд, и Кинг остался доволен. Острое словцо всегда было его слабостью.

— Джеральд, у меня мало времени, — погасив улыбку, сказал он.

— И это при вашем бессмертии?

— Ладно вам! Включите-ка лучше систему записи. Сейчас я продемонстрирую вам один расчет с дополнительным условием.

Он вложил в компьютер карточку с копией главы из расчета Рони, а за ней — карточку с формулами Дынина.

— Подсчитайте на вашем «Тайфуне», как изменится конечный результат, если учесть дополнительное условие.

Джеральд почти с благоговением взял в руки выползший из его печатающего устройства лист.

— Только поскорее, ладно? — напомнил Кинг.

— Отлично! — весело отозвался Джеральд. — Через час получите ответ.

И Кинг сел ждать. Он рассчитал — до взрыва осталось не менее десяти часов. Сейчас он поговорит с Рони и предупредит его, потом получит ответ от Джеральда, и тогда можно будет решить, что делать дальше: отложить эксперимент или внести в него какие-то изменения. Времени на это хватит до намеченного срока останется не менее семи часов.

Подсчеты успокоили Кинга. Выход отыщется. Например, если откачать из бункера с бомбой часть этого проклятого углеводорода В, или как там его, он взглянул на карточку Дынина, но от усталости зарябило в глазах, — в конце концов марка углеводорода была не так важна, как то, произойдет ли процесс рекомбинации, если оптимальное соотношение марок в бункере будет нарушено? Кинг чувствовал, что процесс произойдет, хотя количество возникшей при этом Абицеллы может быть ничтожным. Но ее рано или поздно отыщут. Кораблей там много, сгустки, очутившись в океане, начнут расти, как на дрожжах. Верно, полярные воды не слишком богаты органикой, но в течение недели сгусток, если только он возникнет, все равно увеличит свой объем до размеров полугодовалого поросенка.

У Кинга даже поднялось настроение. Порадовало удачно найденное сравнение; и вообще интенсивная работа, к которой вновь был привлечен его пресыщенный праздностью мозг, тонизировала.

— Интуиция — это вещь, — подумал он вслух. — Ведь никто не верил в возможность структурной рекомбинации. Единственное, что поддерживало меня все двадцать лет поиска, это интуиция.

— И тщеславие, — подсказала память.

— А у Рони избыток тщеславия и недостаток интуиции, — ответил он. Такую ошибку ученый должен чуять за километр.

И едва он снова подумал о Рони, как на панели комбайна замигал глазок вызова. Кинг ударил по клавише:

— Антарктида!

Но вместо девушки в униформе на экране почему-то появилась мисс Гримбл. Взгляд ее был решителен и строг.

— В чем дело? — спросил Кинг.

— К вам просится один джентльмен.

— Я же вас просил, — стиснув зубы, начал Кинг, но, удивительное дело, мисс Гримбл перебила.

— Имя этого джентльмена Поль Рот, — торжественно объявила она. Писатель-публицист. Автор книги "Цели науки сегодня и завтра".

Кинг опешил: в неподходящее время мисс Гримбл увлеклась публицистикой.

— В чем же цель науки? — растерявшись, спросил он.

— В том, чтобы люди ели досыта, — отчеканила мисс Гримбл.

Этого Кинг уже не мог вынести.

— Я не католик, мисс Гримбл, — начал он с нарастающими интонациями, — и нечего лезть ко мне с евангельскими проповедями. Я жду Антарктиду. У меня важный разговор!

— Его визит тоже связан с «Абицеллой», сэр.

— Черт бы ее побрал, наконец, — заорал Кинг. — Лучше бы мысль о ней никогда не приходила мне в голову. Весь день испорчен, суета, звонки, нападение.

— Писатель ждет, сэр, — величественно напомнила мисс Гримбл.

Да, старушка великолепно подготовилась к разговору, а у Кинга силы были уже не те, что утром.

— Соединяйте! — сказал он и рухнул в кресло. — Но как только дадут связь с Антарктидой, я пошлю вашего писателя ко всем чертям!

На экране появилось лицо Рота. Лысина, очки, глаза страдающего апостола и твердый подбородок боксера.

— Добрый день, сэр Томас!

— Привет! — буркнул Кинг.

— Нам так и придется говорить друг с другом посредством экрана? — у Рота была хорошая улыбка. — Нельзя ли, так сказать, с глазу на глаз?

— А это и есть с глазу на глаз.

Но Рот решительно не хотел замечать враждебности Кинга.

— Телевизионные глаза, сэр, — пошутил он. — Что ж, это в духе нашего века. Только они чуть-чуть косят.

И Кинг вынужден был с ним согласиться. Несмотря на то что телекамера видеофона была максимально приближена к экрану, глаза собеседников не могли встретиться, потому что во время разговора каждый следил за выражением лица партнера на экране, вместо того чтобы пялиться в объектив телекамеры. А на экранах получалось, что оба смотрят куда-то в сторону, как будто рядом с каждым находится кто-то еще, с кем он ведет разговор.