Ларри Нивен - Воители (Сборник)

— Нет. Теперь я начинаю постигать ход ваших мыслей. — сказал Ордаз и откинулся назад, не обращая внимания на стоящие перед ним тарелки с едой. — Загар мистера Дженнисона мог бы выдать в нем белтера. Как я полагаю, он был нудистом в Белте?

— О, да. Только там не требуется на это разрешения. Он бы и здесь стал нудистом тоже, если бы только не хотел что-то утаивать. Помните тот шрам? Он не упускал возможности выставить его напоказ.

— Но тогда он бы не смог сойти за… — Ордаз запнулся в нерешительности. — …«плоскоземца»?

— С этим загаром белтера? Никак! А ему нужно было хорошо замаскироваться, чтобы Лорен оценил его. Но он не собирался оставаться здесь долго, иначе не оставил бы дома свои наиболее ценные вещи.

— Значит, он имел дело с органлеггерами, и они поспешили с ним разделаться до того, как он успел связаться с вами. Да, мистер Гамильтон, эта версия весьма тщательно вами проработана. Но у вас ничего из этого не получится.

— Почему? Я же не пытаюсь доказать, что это убийство. Пока что. Я только пытаюсь показать вам, что это может быть убийством в не меньшей степени, чем самоубийством.

— Но это не так, мистер Гамильтон. Я вопросительно поглядел на него.

— Давайте разберем поподробнее детали этого гипотетического убийства. Допустим, Оуэна Дженнисона накачали наркотиками и доставили в операционную Кеннета Грэхема. Здесь ему были вживлены электроды, идущие прямо в мозг. Для этого подошел стандартный дроуд, видоизмененный любительским образом с помощью обычного паяльника. Здесь убийца проявил скрупулезное внимание к деталям. Еще раз мы наблюдаем это в подделанных документах Кеннета Грэхема, где имеется согласие на операцию. Они безупречны.

Затем Оуэна Дженнисона доставляют назад, в его квартиру. Она вполне могла быть снятой им самим, разве не так? Было бы совершенно бессмысленно помещать его в какую-нибудь другую. Шнур от его дроуда укоротили, снова не очень-то профессионально. Мистера Дженнисона привязали к…

— Небезынтересно узнать, на чем может быть основано это последнее предположение?

— Но почему его в самом деле не привязать, чтобы было надежнее? Итак, его привязали и позволили проснуться. Вероятно, ему объяснили, что было над ним проделано, а может быть, и нет. Это дело вкуса убийцы. Убийца после этого подключает мозг мистера Дженнисона к настенной розетке. Электрические импульсы стимулируют центры наслаждения в его мозгу, и Оуэн Дженнисон впервые за всю свою жизнь познает полное, ни с чем не сравнимое счастье.

Его оставили связанным, ну, скажем, часа на три. Достаточно первых нескольких минут, чтобы он стал безнадежной жертвой пагубного пристрастия к электричеству, так мне кажется.

— Вам, наверное, такие несчастные попадались гораздо чаще, чем мне.

— Несмотря на все то отвращение, которое я к этому испытываю. Обычно человек, дошедший до крайней степени отчаяния, сознательно становится приверженцем электрической стимуляции, хотя и прекрасно понимает, что это будет означать для его жизни. А вот ваш друг мог бы, призвав на помощь всю свою силу воли, избавиться от этой пагубной страсти после принудительной стимуляции в течение нескольких минут.

— Вот поэтому-то его и держали связанным в течение целых трех часов? А затем обрезали веревки?

Меня начало мутить. Эти жуткие, безобразно жуткие картины, которые рисовал передо мною Ордаз, ясно встали перед моими глазами.

— Да, думаю, его продержали связанным часа три, не больше. Они не отважились бы на то, чтобы оставаться там дольше нескольких часов. Затем перерезали веревки и оставили Оуэна Дженнисона умирать с голоду. Они надеялись, что за месяц из его организма будут выведены все свидетельства того, что он был накачан наркотиками, так же, как и исчезнут на теле следы от веревок, припухлости на голове, следы от обезболивающих уколов и так далее. Тщательно продуманный и искусно осуществленный план, разве не так?

Я должен бы признать, что Ордаз никакой не мерзавец. Он просто делает свою работу. И все же, трудно было беспристрастно согласиться с тем, что план хорош.

— Все это согласуется с нашими представлениями о Лорене. С тем, что он очень предусмотрителен и предпочитает детально разработанные, тщательно продуманные планы.

Ордаз наклонился вперед.

— Но неужели вы никак не можете уразуметь того, что этот так детально проработанный план неосуществим? В нем есть один решающий изъян. Предположим, мистер Дженнисон все-таки выдергивает из розетки дроуд даже через несколько часов?

— А мог ли он это сделать? И захотел бы?

— Мог ли? Безусловно. Небольшое усилие пальцев. Электрическая стимуляция не нарушает координации движений. Захотел бы? — Ордаз задумался, склонившись над своим пивом. — Я весьма неплохо осведомлен обо всем, что так или иначе связано с электрической стимуляцией, но, разумеется, даже представить себе не могу, какие ощущения испытываются при этом, мистер Гамильтон. Обычный наш любитель электричества вытаскивает из розетки шнур своего дроуда не раз, хотя и снова вставляет его, но ваш друг получил десятикратное по сравнению с нормальным значение тока.

Однако общеизвестно, что белтеры — люди огромной силы воли, и очень своеобразного образа мышления. Кто мог поручиться в том, что даже после недели исступленного наслаждения ваш друг не вытащит шнур от дроуда из розетки, смотает его, сунет к себе в карман и не пойдет себе на все четыре стороны?

И кроме того имеется дополнительный риск, заключающийся в том, что к нему может кто-нибудь случайно заглянуть — например, мастер по ремонту автоматической аппаратуры. Или кто-нибудь мог обратить внимание на то, что он уже не покупает и не заказывает никакой еды в течение месяца. Самоубийцы обычно идут на такой риск. Они, как правило, оставляют себе хоть какой-нибудь малейший шанс на то, чтобы задуманное ими не выгорело, если они передумают в самый последний момент, а изменить самим что-либо будет уже поздно. Но убийца? Тот, кто взялся за осуществление такого тщательно проработанного плана, никогда не стал бы подвергать себя даже такому ничтожному риску.

Солнце горячо обжигало наши плечи. Ордаз вдруг вспомнил о своем ленче и принялся есть.

Я же глядел на мир, который продолжал проплывать мимо по другую сторону изгороди. Одни пешеходы собирались в небольшие группки, переговариваясь друг с другом, другие разглядывали витрины магазинов или глазели через изгородь на посетителей уличных кафе и ресторанов. Были и такие, что проталкивались через толпу с решительным выражением лица: их не устраивала скорость движущегося тротуара, равная десяти милям в час.

— Может быть, за ним, велось непрерывное наблюдение? Возможно, в его комнате была следящая аппаратура.