Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

Эрмат хмыкнул.

– Кстати, не рекомендую слишком часто пользоваться, – добавил маг. – Я говорил вашей девушке, но, похоже, она была слишком в восторге, чтобы… Организму нужно время, чтобы восстанавливаться после стресса и перезаряжать гормональный аппарат.

– А вы уверены, что это безопасно? Сначала я думал, Даля погадать хочет или что-то вроде этого… женские глупости, в общем.

– Да, – сказал маг. – У меня есть все необходимые бумаги. Видите ли, я бывший работник медицинского исследовательского центра… Думаю, через некоторое время подобные «школы» станут не редкостью, и скептицизм, взращенный многочисленными лавочками шарлатанов, поубавится. Да, забыл сказать – если вам надоест, приходите, мы мигом зачистим умение и сделаем как было.

– Всего хорошего, – торопливо попрощался Эрмат.

…Эрмат увлекался тяжелой атлетикой. Много времени проводил в спортзале, ездил на соревнования, читал специальную литературу и был истинным приверженцем тяжа. Из всех телевизионных передач он признавал только спортивные, из всех меню – олимпийские, из всех чемпионов – Григория Яношева. В году, когда Эрмат заработал второй взрослый, Яношев получил несовместимую с дальнейшей карьерой травму.

Вскоре Эрмат стал мастером спорта, а еще через несколько лет произошло радостное событие – после победы в городских соревнованиях ему сделали сказочное предложение, и он стал подопечным Яношева. Эрмат был счастлив, что кумир стал его тренером.

Даля никогда не одобряла его чрезмерной увлеченности. Тяжелая атлетика казалась ей каким-то ужасным, опасным для здоровья занятием, а спортзалы в ее воображении были похожи на камеры пыток, полные недоброго железа. К тому же она терпеть не могла спортивного меню – всех этих банок с протеинами, аминокислот и витаминов. О том, что он добавляет в меню спецдобавки, Эрмат девушке не говорил – достаточно и того, что ее передергивало всякий раз, когда с помощью яиц в скорлупе, молока, протеина, истолченных «таблеток» и миксера Эрмат готовил себе завтрак, отказываясь от свежесваренного кофе и булочек.

Однако все это не мешало им вместе мечтать о времени, когда Эрмат станет мастером-международником и ему не придется больше работать, а зарабатывать он будет, побеждая на выступлениях и соревнованиях. Сам Эрмат не сомневался в таком будущем – с его-то увлеченностью и таким тренером!

После подарка, устроенного Далей на его день рождения, ему пришлось пропустить несколько тренировок – организм был не в состоянии выдерживать субмаксимальные нагрузки, необходимые для стимуляции сверхвосстановления мышц. Сама мысль о штанге на какое-то время сделалась ему противной. Он связался с Яношевым и сказал, что заболел.

Потом Яношев в очередной раз уехал по делам своего движения во Францию, и, пользуясь его отсутствием, Эрмат не показывался в спортзале полтора месяца.

– Нас спасет только чудо, – сказал Григорий. – Или внезапное изменение мнения членов ВАА на противоположное. Неужели ничего не сделать?

Дзай Бацу неопределенно пожал плечами.

– Я думаю, мы использовали все возможности.

Он позвонил через неделю.

– Есть кое-что. Три крупных чиновника спорта высказали интерес, вялый, конечно, но хоть что-то. Хотя вряд ли им удастся чего-то добиться, если и удастся их заинтересовать. Еще с тобой согласился встретиться один из известных мне владельцев крупного капитала. У него свои интересы в успехе Олимпиады – его компания вложила туда крупные инвестиции.

– Это немало, – сказал Яношев. – Когда?

– Сейчас.

– Где?

– В головном офисе компании «Норд».

– Еду.

– Это глава компании. Он достаточно амбициозен, а своим успехом компания во многом обязана ему. У него множество связей в самых различных сферах. В определенных кругах за глаза его называют Викинг – и ты поймешь почему. Постарайся его заинтересовать, если кто и способен на авантюру планетарного масштаба, так это он. Есть одно но – Торгвальд Лютенсвен предпочитает высокие технологии и все, что с ними связано. Если он чего-то хочет – он добивается этого. Возможно, допинги – то, что ему нужно.

– Спорт себя изжил, – безжалостно сказал Торгвальд Лютенсвен в самом начале беседы. – А вы мне предлагаете не что иное, как некромантию. Какой прок в занятиях спортом?

– Попробуйте объяснить это человеку, чья жизнь отдана спорту без остатка, – растерялся Яношев.

– Но зачем? – спокойно спросил Торгвальд. – Это пусть он мне растолкует прелесть своего занятия.

Григорий замолчал, сбитый с толку. Как объяснить, что это – стремление к победе, желание стать сильнее, лучше, совершеннее, преодолеть установленные природой границы и превзойти невозможное? Что это – необходимость завтра прыгнуть выше, пробежать быстрее, поднять тяжелее, чем с таким трудом смог сегодня? Как рассказать о том, чем он жил и яростно горел до травмы? Как описать то, чего после нее лишился?

И все же он попытался. Он говорил о людях, приносящих спорту невероятные жертвы. Об их отказе от обычной жизни, о фанатичной целеустремленности. О судьбах тех, кто отдал спорту всего себя. О неизбежных травмах, о краткости спортивной карьеры. Об удивительном счастье спортсмена, о его радостях, недоступных остальным, и о его Звездном Часе. Об испорченных связках и износившихся сухожилиях. Он пытался объяснить, что движет людьми, которым с детства ломают тела на гимнастических брусьях и которых в двадцать пять лет вышвыривают из спорта, как безнадежных стариков. Он размышлял и сам поражался той невероятной цене, которую готовы платить эти люди. Вспоминал об изношенном сердце тяжелоатлета и сломанных ребрах хоккеиста. И о планке, что с каждым днем поднимается выше.

– Это все не просто так, – говорил он.

Торгвальд Лютенсвен слушал горячую речь Яношева внимательно, но, казалось, она совсем не убедила его.

– А вот вам мой прогноз. Что творится сейчас – лишь предвестие необратимых изменений. Спорт как состязание, соревнование духа и воли, к которому вы относитесь с таким трепетом, – исчезнет. Интерес к подобному гаснет уже сейчас. Я не говорю, плохо или хорошо это. Зрелищность привлекает бóльший интерес. Сами знаете, какие виды спорта все больше популярны. Более зрелищные. Думаю, через пару лет непопулярные виды исчезнут – сперва из программ крупных соревнований, потом – вовсе. Появятся новые – что-то вроде тех развлекательных шоу, которыми нас потчуют сейчас. Из разряда когда футболисты играют в костюмах жирафов и, помимо своей основной цели – загнать в ворота мяч, вынуждены уворачиваться от выпущенных на поле разъяренных быков. Скорее всего, участие в подобном будут принимать не спортсмены, а различные популярные люди. Спорт станет предметом развлекательных шоу. Появится множество новых видов и подвидов. Зрелищных, красочных.