Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

– Но в том сам принцип борьбы, – недоуменно сказал Торгвальд. – Спортсмены идут на это добровольно, не вижу в том ничего плохого. Человек отдает свои соки в обмен на…

– Кто не видит? Вы? Господин Лютенсвен, это не серьезно. Кто вы такой, чтобы решать, что есть спорт? Повторяю – ни о каком безжалостно-потребительском отношении к спортсменам говорить я не желаю.

Глава Антидопингового агентства отключился.

Торгвальд пожал плечами.

«Видимо, спорт обойдется без меня. Хотя Паунд забыл попрощаться. И вообще был нелюбезен».

В переоборудованном под «Школу магии» подвале раздался тягучий медный звук.

– Клиент? – удивился Михаил. – Рановато.

– Наверное, не терпится… – сказала Кайяна.

– Открой.

…На пороге стоял громадный человек. И хотя он был стар, в серых глазах его сверкала неукротимая сила – так по крайней мере показалось девушке.

«Будто какой-то бог северного ветра, – подумала любившая древний эпос Кайяна. – Глаза человека, который не раз видел бушующие в ледяных морях шторма».

– Мое почтение. Торгвальд Лютенсвен, корпорация «Норд», – сказал гость. – Могу я поговорить с хозяином «Школы магии»?

Яношев брел вдоль финишной прямой биатлонной трассы. Синий спортивный костюм висел мешком на его огромной фигуре. Вышитый на куртке белый медведь – символ Олимпиады – выглядел сморщенным и жалким.

Красочное открытие, отрепетированное и фееричное, привлекло немалое внимание мировой общественности. Сияние и громкие побрякушки нравятся всем. Но Яношев знал, что на втором месте по популярности в эту зиму будет красочное закрытие Игр. Он уже несколько раз проходил мимо крошечных групп зрителей. Они громко хохотали и чокались дымящимися пластиковыми стаканчиками. Хватали сосиски из термоса и выглядели случайно забредшими любителями пикников в поисках экзотики. Но Григорий не смотрел на них, он раз за разом бросал взгляды, полные бессильной ненависти, на высоко воздвигнутую шикарную ложу с видом на финиш. Там из толпы оживленно переговаривающихся персон выделялся человек, стоящий в стороне и хладнокровно взирающий на лыжню.

– Франсуа Паунд собственной персоной! – раздался со спины могучий низкий голос, заставивший вздрогнуть.

Яношев обернулся и встретил холодный взгляд серых глаз Торгвальда Лютенсвена.

– Да, – сказал он, даже не удивившись встрече с Викингом.

– На первый взгляд неприятная личность, – заметил Торгвальд. – Да и на второй…

– Пришел убедиться, что со спортом покончено, – с горечью сказал экс-чемпион.

И он вновь посмотрел на далекую ложу.

Единственный не в олимпийской одежде, а в темном костюме, выглядывающем из-под небрежно накинутой на плечи длинной дубленки, высокий и худой как жердь, Паунд смотрел вниз с непроницаемо-равнодушным видом. Казалось, ему отпустили недостаточное количество кожи, чтобы обшить череп, и ее пришлось натягивать туго-туго. Однако это не разгладило многочисленных морщин, словно кожа изначально была старая, намертво ссохшаяся. Торгвальд ощутил сильный зуд в кончиках пальцев – так захотелось провести по тугой ребристой поверхности.

– Очень неприятная личность. Торквемада и только, – сказал глава корпорации «Норд», доставая из кармана пузатую фляжку и молча подавая ее Яношеву. Тот махнул два больших глотка и побрел вместе с Викингом к навесу неподалеку.

Навстречу поднялись мужчина и женщина и синхронно поклонились. Яношев не смог сдержать ответный поклон. Торгвальд улыбнулся, словно ему показали любопытный фокус.

– Великолепно! Я не устаю вами восхищаться, – сказал он.

Яношев смотрел непонимающе, но потом его внимание отвлекла группа фигурок лыжников, показавшихся из-за лесистого гребня.

– Григорий Яношев! – крикнул кто-то. Биатлонистов закрыл высокий и тощий мужчина. Из-за растрепанной копны длинных волос торчала длинная профессиональная камера. Подбежал второй – копия оператора и сунул к самому лицу Яношева микрофон на длинном штативе, словно кусок мяса в клетку опасного льва.

– Сэм Венера, телеканал «Спортекс». Здравствуйте, Григорий, – бодро заговорил он. – Вы не ответите нашим зрителям на несколько…

…Рановато, с удивлением отметил Григорий, всматриваясь в быстро приближающиеся фигуры спортсменов. Потом он подумал, что, наверное, необходимо подвести часы. При этом он ухитрялся что-то невпопад отвечать репортерам.

– …Таким образом, вашим планам не суждено было сбыться, – быстро говорил мужчина с микрофоном. – Кодекс, несмотря на сопротивление профсоюза спортсменов, был принят и…

Григорий не сразу понял, что ему показалось неправильным, но, когда спортсмены приблизились, чуть не ахнул – настолько быстро те двигались.

Неправдоподобно быстро.

Впереди несся канадский спортсмен.

Точно прибойная волна покатилась по трибунам – поднявшись от недоуменного шепота до восторженного крика, и вот ее пенистый гребень достиг его ложи, сбил, смял, закружил в ликующем водовороте.

– Снимайте, – закричал он, – да снимайте же!

Оператор среагировал мгновенно.

Яношев посмотрел на Торгвальда, но тот выглядел невозмутимым. Яношеву показалось, что разъяренный белый медведь с куртки Викинга насмешливо за ним наблюдает.

Торгвальд Лютенсвен тем временем не отрывал взгляда от Паунда.

«Ты забыл попрощаться».

…Стремительной тенью канадец несся по лыжне, и каждый шаг его в ширину был не менее семи метров. Позади шли русский и китайский спортсмены. Они не уступали в скорости лидеру.

Канадец, приблизившись к отметке, неуловимым движением скинул с плеч винтовку и прицелился. Пять выстрелов он произвел молниеносно – и все пули вошли в десятку. Канадец устремился к финишу.

Основная борьба развернулась между русским и китайцем. Второй нагонял, но русский решил оторваться на огневом рубеже. Не останавливаясь, он пять раз выстрелил в воздух, предпочитая бежать штрафные метры, чем вызвал восторженную бурю на трибунах.

Китаец замешкался – встречный ледяной ветер заставлял слезиться глаза, мешал целиться. Потеряв хладнокровие и не желая тратить время, он стал стрелять наугад, но время было упущено, к тому же он заработал столько же штрафных метров, сколько соперник. Но тот преодолел их быстрее, ведь он не мешкал у рубежа.

Трибуны вскипели, и их грохот оглушил Григория.

Он застыл в недоумении. Потом посмотрел на табло.

Яношев не верил глазам.

Только что был установлен новый неофициальный рекорд. Разница составляла…

Григорий протер глаза. Он ничего не понимал. Разница составляла две с половиной минуты! На секунду он даже пожалел, что в биатлоне официальных рекордов не существует.

Торгвальд неотрывно смотрел на Жана-Франсуа. Зуд в пальцах немного стих, и, глядя в растерянное лицо главы ВАА, Лютенсвен облегченно улыбнулся.