Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

— Образ не в состоянии защитить экзорный поток! Получается, толстяк — это и есть игрок-корректор. Ты понимаешь, что это значит?

— Опытнейший экзистор, внемиренец, который всецело представляет себе принцип построения мостов, — произнес Белый князь. — Внемиренец, сознательно принявший сторону Кочевников!

Юлька посмотрела на Серафиму, надеясь, что она сейчас опровергнет неприятное открытие братьев, но та лишь нахмурилась.

— В ассоциативной памяти Данилы я нашла кое-что интересное, — сказала она. — Трое из пяти человек, игравших роли полицейских, были восприняты им как нечто, близкое к Кочевникам. К сожалению, Гаюнар находился под влиянием Игры, и его рассудок был заблокирован наложенным образом, поэтому никаких конкретных фактов из данного источника мы не имеем.

— Как ты это объясняешь? — в наступившей тишине задал вопрос Оливул.

Каляда на секунду задумалась, прикидывая, в каком объеме целесообразно выдать свои предположения.

— Представление ситуации Данилой вернуло меня к давней моей теории об «устойчивом замещении», — сказала она.

— Кочевник находит потерянное место? — недоверчиво переспросил Донай.

— Или настолько близкое место, что оно приравнивается к потерянному.

— Но мы, кажется, говорим о внемиренцах, — напомнила Юлька.

Каляда продолжать не стала, и тема зашла в тупик.

— Донай, как ты себя чувствуешь? — возобновила разговор Серафима.

Синий князь пожал плечами.

— Как новенький. Ты ведь что-то сделала с моими мозгами?

— Практически ничего. Твоя Стихия помогла тебе вернуться в нормальное состояние. Вот у Гаюнара дела обстоят хуже. Сильная алкогольная интоксикация не поддается сенсорному лечению. Я ввела ему несколько препаратов, но даже при их стопроцентном действии он придет в себя не раньше, чем через три часа. Сейчас с Данилой остался Пэр. Будем надеяться, что его воистину братская забота, поддержанная Стихией Жизни, ускорит реабилитацию.

— Эй, волшебник-недоучка, это ж твоих рук дело! — спохватилась Юлька, оборачиваясь к брату. — Исправь все немедленно!

— Результаты действий экзорных объектов, будь то еда, вино или удар кинжала — уже нельзя изменить, — вмешался Белый князь. — Ты опасно сыграл, Донай. Настой дурмана — сильный наркотик, и он по-разному влияет на людей.

— Хорошо, хоть Гаюнара проняло, — проворчал Ви-Брук. — На тех пятерых он вообще не повлиял. Ну, я, наверное, должен расписать наши приключения, чтобы получилась полная картина проведенной операции…

Пока Синий князь говорил, в кают-компанию зашли Грег и Гор и присоединились к слушателям. Из-за приоткрытой двери в тамбур доносилось ворчание Аполлона и Артемиды, взявших себе в обязанность охрану Крылатого Волка.

— Четверо человек и сильный внемиренец? — вдруг оживились близнецы, когда Донай закончил рассказ. — Оливул, помнишь кланоид, с которым мы познакомились, когда ты водил нас по Центральным Мирам?

Белый князь изменился в лице. Братья торопливо продолжали:

— Парень и девчонка-бандитка были внемиренцами, а при них держались трое молодых ребят.

— Что такое кланоид? — затаив дыхание, выговорила Юлька, всем существо ощущая подкатившую разгадку.

— Кланоид — неразделимая группа из двух-трех внемиренцев и нескольких мирян, — заговорила Каляда. — Оплот Архивариусов в Мирах. Более того, кланоиды способны передвигаться по каналам в Структуре.

— Миряне ходят по Структуре? — удивилась девушка. — Разве так бывает?

— В случае кланоида — да, — торопливо ответил Оливул, но мысль его уже летела вперед едва ли ни опережая сознание. — Миряне перестают быть мирянам, когда принимают в себя Кочевника! — воскликнул он. — Серафима, вот оно — устойчивое замещение!

— Стоп, — Донай поднял руки, остановив тем самым сестру от новой лавины вопросов, — дайте разобраться. Данила заметил след над тремя из пяти. То есть, внемиренцев в кланоиде двое… Толстяк и женщина! Женщина корректировала Игру в бункере, а толстяк в штабе!

— Наверняка та же компания наведывалась в гости к Дымиусу, — высказались Грег и Гор в один голос.

— А как объяснить, — Юлька успела-таки вклиниться в разговор, — что внемиренцы перекинулись на сторону Кочевников?

— Все зависит от того, что именно Великие предложили Кочевникам за участие в Игре, — ответила Серафима.

— Великие? — вопрос задали хором.

— Только Великие способны объединить то, чему нет формы в нашей Судьбе. Вспомните: один сказал — постройте Счастье, другой — найдите Счастье. Внушивший Диербруку идею построения новой Структуры потерпел неудачу, но не отказался от своей задачи, а избрал другой путь решения. Будь я на его месте, я бы пообещала Кочевникам создать такую Судьбу, где для них было бы определено место. Если так, внемиренцы кланоида вполне могли последовать в Игру ради своих друзей и им подобных.

Каляда встала и прошла к центральному иллюминатору. Пустой причал. Строгие бетонные колонны. Безветрие и спокойствие как перед бурей. В кают-компании — напряженное ожидание. Факт незримого присутствия Великих невозможно было отрицать, и это заставляло думать: а есть ли шанс победить, когда за спиной противников стоят такие фигуры.

— Великие вещают и направляют, — опять заговорила Серафима. — А мы будем действовать. И у нас есть помощники. Что мы знаем об экзорном потоке, атаковавшем Экзистедер кланоида?

— Его параметры идентичны Игре на Мире Дымиуса, — ответил Гор.

— И при этом, — продолжала Каляда, — достоверно известно, что экзистор, который вел Игру, погиб. В Структуре есть только одно, что продолжает существование после того, как жизнь покинула тело — рыцари ордена Обманувших Смерть.

Юлька, знакомая с историей Структуры весьма поверхностно, недоуменно смотрела на братьев.

— Черт возьми, точно, — запоздало спохватился Донай. — В Мирах они видны, как серые тени.

— Что нужно от нас воинам Структуры? — Грег и Гор неуютно поежились. — Никогда не слышали, чтобы Обманувшие Смерть ввязывались в Игру.

— Кристалл подбросил нам кто-то из ордена, — напомнила Каляда. — Его видела Юлия незадолго до нашего возвращения из замка Дымиуса. Побывав в камне, Пэр продемонстрировал некую модель, представляющую позицию Волка, в которой он становится уничтожителем Кочевников. И, наконец, Обманувшие Смерть прямо сыграли на нашей стороне. Я думаю, они считают своим долгом участвовать в изгнании незваных соседей.

— Люди, не имеющие в своей сущности Стихию Смерти, бессмертны, но и безжизненны, ибо Жизни нет там, где отсутствует Смерть, — произнес Бер-Росс. — Они не развиваются, им чужда любая новая мысль, они следуют своему установленному кодексу, не выбирая методов, не зная боли и усталости, не испытывая жалости ни к врагам, ни к соратникам. Поэтому Великие и сделали их вечными стражами Структуры.