Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

— Приветствую, Анна Алексеевна. Простите за этот… В общем, за такое невежливое приглашение…

— Вы, собственно, кто? — перебила Анна. — И где я нахожусь?

— Меня зовут Стас. А находитесь вы в полной безопасности.

— Изоляции, вы хотели сказать?

— Ух. Меня предупреждали, что вы дама прямолинейная. Как же нам с вами найти общий язык?

— Понятия не имею, — Анна вызывающе сложила руки на груди. — Вернее всего — никак, пока вы лукавите.

— Ну, что вы. Я честен, как… стеклышко.

— То, что вы трезвый, как лабораторное стекло, я уже поняла.

Стас закрыл лицо рукой и тихо засмеялся.

— Кое-кому неплохо иметь ваше чувство юмора.

— Кому же?

— Филиппу Алексеевичу. Собственно, я должен был выступать речью от имени вашего брата, но вы испортили мне весь монолог.

— Ах, Филипп! — просветлела Анна, но в глазах ее поднялась тьма. — Так вот чьих рук это дело! Негодяй!

— Анна Алексеевна, поверьте, у нас не было другого выхода. Мы не могли пригласить вас легально, — Стас постарался говорить быстро и без остановки, чтобы его вновь не перебили. — Эта лаборатория засекречена. Все, кто здесь работают, не имеют права даже позвонить домой, не говоря о том, чтобы куда-то выехать. Мы с вами находимся в зоне секретного объекта. Вот почему мы вынуждены были обставить ваш приезд, как похищение.

Анна внимательно посмотрела на сломанный в суматохе ноготь и как бы невзначай спросила.

— А что, похищение включало нападение на моего друга? Кстати, где он? И где девочка, которая была со мной.

— Девочка, ваша подружка?

— Ну, это сестренка моего приятеля. Они здесь?

— Хм… В соседней комнате. Прошу.

Стас открыл перед дамой дверь. Анна скроила пренебрежительную гримасу и не спеша вышла в коридор, краем глаза отслеживая поведение белобрысого провожатого. Скованность в его голосе, появившаяся после вопроса о Глебе и Тамаре, не ускользнула от внимания журналистки.

— Чуть не забыл, — Стас порылся в карманах рубашки и достал стандартную для научных институтов карточку-бадж. — Приколите на видное место. Тут ваш местный код. Чтобы попасть в свою комнату, используйте магнитный ключ, вот так.

Он продемонстрировал, как с помощью карточки открывается дверь.

Анна молча прицепила бадж на жакет. Суровая мина, которую она избрала в начале разговора, уверенно держалась на лице.

— Ну и куда идти?

Стас что-то пробормотал в ответ, прошел несколько шагов по пустому коридору со множеством безликих дверей, и остановился возле одной.

— К сожалению, девочка еще не пришла в себя. Доза транквилизатора оказалась слишком большой. Исполнители не учли ее вес и возраст.

Анна заглянула в открытую Стасом комнату. Тамара лежала на кровати мертвенно бледная, неподвижная и осунувшаяся.

— Вы не знаете, Анна, — журналистка подметила, как Стас, будто ненароком, убрал из обращения отчество. — У нее нет аллергии на какие-либо препараты?

— Она выросла в глухой деревне, насколько мне известно. Скорее всего, она вообще не знает лекарств. А что вам мешает провести анализы?

— Сканирование аномалий не показало. Но странное дело! Она не дает взять у себя кровь. Как будто сжимается вся, и из вены — ни капли.

Анна внутренне вздрогнула: «Неужели все-таки индивид?» — Такое бывает у опытных людей, — продолжал Стас. — Но обычно это делается сознательно, и предполагает долгие тренировки. Здесь мы столкнулись с феноменальными явлениями подсознательного управления организмом.

— У Томы не все в порядке с головкой, — Анна неохотно поделилась информацией. — У нее сознание семилетнего ребенка. Говорит невпопад, поет песенки и все такое.

— Как вы думаете, вам удастся ее разбудить? Возможно, она среагирует на ваш голос.

— Позже, — отрезала Анна. — Сначала я хочу поговорить с братом. Хочу послушать, как он объяснит, какого черта приволок меня сюда. Кстати, вы собирались отвести меня к Глебу. Надеюсь, в его случае с транквилизаторами вы не переборщили?

Стас нахмурился и плотно закрыл дверь в комнату Тамары.

— Получилась очень неприятная история, Анна. Невзирая на уговоры, он продолжал оказывать сопротивление. И наши мальчики… — его взгляд гулял по пластиковым плинтусам. — В общем, я вынужден сообщить… Он погиб.

— Что?… Вы уверены?

— Увы. Мне правда очень жаль, — Стас рискнул поднять глаза. — Ребят мы, конечно, наказали. Но, сами понимаете. Человека уже не вернуть.

«Не может быть! Вранье! Глупости! — мысли метались у Анна, как теннисные мячики по корту. — Хотя, если его можно ранить, значит можно и убить… Нет. Он наверняка выжил, только здесь об этом не знают… А что если его кремировали?»

— Анна, — рука Стаса сжала ее локоть, — ваш парень…

— Он был другом моего детства, — сухо произнесла журналистка. — Не вздумайте сказать о гибели Глеба Тамаре. Девочка просто умрет от горя.

— А что же ей сказать? — Стас опешил от хладнокровия, с которым Анна выдала последнюю фразу.

— Да что угодно — сбежал, лежит в госпитале. Хотя нет. Скажите, просто пропал. Пусть ждет.

Пока в коридоре жилого крыла базы Стас говорил с Анной, в кабинете доктора Жулавского состоялся другой разговор.

— Филипп Алексеевич, я не могу присутствовать при вашей встрече с сестрой,

— Орион прямо смотрел на создателя, стоя на вытяжку перед рабочим столом.

— Что еще за фокусы? Ты мне нужен здесь!

— Узнав меня, Анна Алексеевна окажется под влиянием эмоций. Это затруднит ваше общение.

— Я сказал, будешь тут торчать! — Филипп оторвался от кресла.

— Филипп Алексеевич, вы рассуждаете нелогично.

— Тьфу! Сколько раз тебе говорить: не смей меня поучать!

По интонации босса индивид определил, что его предложение уже принято. Все остальное — присущее человеку упрямство.

— Ладно, проваливай к себе… Эй, стой! Точно мне скажи, что ты сделал с трупом и с машинами?

Ориону пришлось вернуться и изложить историю слово в слово в четвертый раз за истекшие сутки.

— Тело человека поместили в салон автомобиля Анны Жулавской на место водителя. Ее машина и две машины, предназначенные для захвата, были взорваны по истечении 30 секунд с момента отъезда. Применена взрывчатка…

— Всё, дальше не нужно, — оборвал Филипп.

Накануне, когда Стас и Филипп потребовали повторить сцену похищения в деталях, Орион предположил, что его заподозрили во лжи. Он тщательно проверил память пятерых Продуктов, задействованных в операции, и даже исследовал останки «списанного» шестого, которому отважный телохранитель журналистки сломал хребет. Утечка информации исключалась. Продукты-бойцы были сконструированы так, чтобы не запоминать происходящее без специального приказа. Тогда Орион пришел к выводу: создатель боится юридических последствий якобы произошедшего убийства.