Николай Чадович - Хозяева Острога

Теперь вперед выступили мужчины – по одному от каждого сектора. Началось безжалостное рукопашное побоище, имевшее, впрочем, одно обязательное правило – лежачих не били, а те, в свою очередь, старались отползти в сторонку, дабы не путаться у бойцов в ногах.

Вскоре в центре зала осталось только двое соперников. Один был массивный, как скала, заплывший жиром и заросший жесткой кабаньей шерстью. Другой, жилистый и мосластый, уступал противнику весом, но ростом даже превосходил.

Темняк, разбиравшийся в единоборствах ничуть не хуже, чем в женщинах, боевых животных и застольях, сразу сделал ставку на сухопарого. Зрители человеческой породы сохраняли гробовое молчание, а над кормушками просто Северное сияние стояло – чувства Хозяев пёрли наружу.

Всё случилось так, как и предполагал Темняк. Сухопарый позволил толстяку вдоволь помахать руками и подрыгать ногами, а затем, заманив в лужу разлитой на полу жратвы, подсечкой опрокинул на спину.

Толстяк ещё попытался рыпаться, но, получив ногой в пузо, окончательно капитулировал и пополз прочь, сопровождаемый ехидными репликами людей и световыми эффектами Хозяев.

Победитель остался на месте, видимо, дожидаясь очередного соперника. При этом он как бы невзначай пощипывал себя за ухо. Правой рукой за левое ухо! Причем с вполне определенной периодичностью. Благодаря последней встрече со Свистом Темняк прекрасно понимал, что означает собой этот не вполне обычный жест.

В других секторах ещё только подыскивали лучших бойцов, а он уже выскочил на середину зала, не спросясь ни у Стервозы, ни у людишек, околачивавшихся вокруг. Сухопарый, окинув его оценивающим взглядом, хмуро поинтересовался:

– Уши жмут? Или зубы лишние?

– Молчи и слушай, – Темняк, сжав кулак условленным образом, почесал нос. – Я от Свиста Свечи. Нуждаюсь в помощи.

– Больше ни звука. К тебе подойдут попозже, – без тени удивления ответил сухопарый. – Драться будешь?

– Буду.

– Всерьёз?

– Понарошку я только с девками перепихиваюсь.

– Тогда не взыщи!

Сухопарый размахнулся со всего плеча, как это было принято в Остроге, но, получив встречный удар под мышку, тут же уронил руку. Впрочем, это ничуть не охладило его боевой пыл, и они схватились в обнимку. Уж тут-то Темняку пришлось по-настоящему туго. Соперник был крепким, как дуб, а обильный пот не позволял провести надёжный захват.

Они несколько раз падали и, согласно местным правилам, вновь вставали. Сухопарый уже опять вовсю махал руками и даже успел подбить Темняку глаз. Дело могло окончиться плохо, и пришлось пойти на крайние меры. Темняк хорошо помнил борцовскую поговорку, гласившую: «Борьба без партнёра, как любовь без случки». Поэтому во время очередного совместного падения он поймал соперника на удушающий приём, в лексиконе дзюдоистов называвшийся «хидари-асхи», а попросту говоря, извернувшись особым образом, защемил его шею между своими предплечьями и голенью.

Сухопарый, даже лишенный воздуха, возил его по полу минуты три, но потом как-то сразу обмяк, посинел и затих. И хотя от правильно проведенного удушающего приема ещё никто не умирал, здесь, похоже, требовались экстренные реанимационные процедуры. Нашатыря под рукой, конечно же, не было, и Темняк, недолго думая, опрокинул на сухопарого ближайший котел со жратвой.

После сеанса искусственного дыхания и пары звонких пощёчин побеждённого удалось-таки поставить на ноги. Публика быстренько слизала пролитую на пол бурду – ну совсем как коты сметану. Темняк, отдуваясь, вернулся на свое место.

Пирушка между тем продолжалась. Опять забряцали цимбалы, и лужёные глотки затянули душераздирающий варварский напев. Девицы вновь дали волю своим страстям, но это был уже не танец, а какая-то вакханалия. Некоторые плясуньи, ничего не стесняясь, даже запрыгивали в кормушки к Хозяевам, которых это, похоже, весьма веселило.

Темняк уже давно подметил, что женщины, по природе своей более склонные к поддержанию внешних приличий, избавившись вдруг от оков общественной морали, способны выделывать такие фортели, до которых не додумается даже самый отмороженный шалопут мужского пола.

Хозяйская жратва явно содержала какое-то возбуждающее вещество, потому что все отведавшие её как бы тронулись умом.

Мохнатый мальчик, имея самые дурные намерения, подбирался к девочке-дюймовочке. Сиамские близнецы ползали по полу, причём каждый тянул в свою сторону. В толпе слуг происходили мимолетные акты так называемой «заячьей любви» – на открытую демонстрацию похоти никто из людей не решался, опасаясь неминуемой расправы.

Трезвый и голодный Темняк чувствовал себя в этой обстановке как-то не совсем уютно. Он отошел в сторонку и внезапно встретился взглядом с незнакомым мужчиной – по виду тоже бойцом – пощипывающим себя правой рукой за левое ухо.

– Тебя послал Свист? – негромко осведомился он.

– Да, – соврал Темняк (а что ещё ему оставалось делать?).

– С ним что-нибудь случилось?

– Он пытался самостоятельно взобраться на верхотуру и разбился.

– Насмерть?

– Надеюсь, что нет. Перед тем как потерять сознание, он передал мне систему условных сигналов, – Темняк вновь сложил пальцы особым образом, – и попросил связаться с вами.

– С кем это – с нами? – Незнакомец подозрительно глянул на него.

– Со своими единомышленниками. С теми, кого не устраивает нынешнее положение острожан.

– Ладно, здесь не место для таких разговоров, – незнакомец беспокойно оглянулся по сторонам. – Мы найдём тебя. Впредь веди себя скромнее. Не надо привлекать лишнее внимание. Запомни, наши главные враги отнюдь не Хозяева, а люди, цели которых не совпадают с нашими.

Кивнув на прощание, незнакомец исчез в возбуждённой толпе.

А пирушка была в полном разгаре. Теперь уже веселились все – и разнузданные девки, и остервенелые мужики, и сами Хозяева, поменявшие по пять-шесть кормушек.

Отсидеться в сторонке Темняку не удалось. Неведомая сила, словно пленника на аркане, доставила его к кормушке, где блаженствовала Стервоза. Упреждая её желания, он плюхнулся в темно-красную жижу, напоминавшую томатный сок. Пойло в общем-то было вполне сносное – в меру солёное, в меру терпкое, в меру дурманящее. Вот только пить, сидя прямо в стакане, наподобие мухи-алкоголички, он как-то не привык.

Скоро душенька Темняка утешилась, как после целой бутылки водки. Заодно поплыло и сознание. Он уже и не помнил, как, покинув свою благодетельницу, вновь оказался в центре зала. А может, это именно она и послала его туда. Если имеешь призового бульдога, почему бы лишний раз не похвастаться его боевыми качествами.

Удары градом сыпались на Темняка, но он успевал отвечать на каждый, причем, как говорится, сторицей, не скупясь. Трудно было подсчитывать соперников, отправленных в нокаут, но в конце концов коварный удар в затылок доконал и его. Всё дальнейшее Темняк вспоминал уже урывками.