Иван Шишкин - Случайный попутчик.

– Придется ответить, – как-то по-деловому, скучным голосом произнес он на чистом гиккейском, и Посол увидел в его глазах не ярость, не жажду мести, а вынесенный окончательный приговор. Меч Чужака заиграл своими тусклыми лезвиями.

– Война еще не началась!… – закричал Владетельный господин Посол Великого Императора чугов. – Это не я!… – И наступило облегчение – это горячая моча окатила его ноги.

Простые слова остановили ужасного Чужака. Он сел в кресло напротив Посла и посмотрел на него.

– Вы, наверное, увидите Императора, господин Посол? – вежливо спросил он Посла. – Передайте ему, пожалуйста, Владетельный господин Посол, что Император и его семья – кровные враги моей семьи. Запомнили? И передайте Императору этот стилет, пожалуйста. Он ему пригодится для его личных дел.

После этих слов Чужак встал и спокойно вышел из кабинета. Какие-то люди пришли и, не обращая на Посла внимания, начали рыться в шкафах за его спиной, взяли бумаги с его стола – люди Резидента заканчивали обыск в посольстве Императора, а люди Большого Носа – его грабеж.

В башмаках Посла было сыро, а красивые штаны прилипли к ногам.

– Ты так ему и сказал?! – у Принцессы заблестели глаза. Она села на кровати. Щеки пылают, глаза горят… Повысилась температура? Монах сказал: ночью плохо спала и ничего не ела. – Каддет!… – Поцеловала в нос, в щеки. – Коммодор! – Из ее памяти выпрыгнуло это слово, хорошее, крепкое слово. Кадет потрогал ей лоб, нащупал пульс. Принцесса отвела его руки. – Как хорошо, что ты объявил об этом его Послу. Я беспокоилась о том, что мы будем мстить, а он не поймет, чья это месть. А скоро он узнает – его ждет смерть. Пусть сейчас он не боится нас и презирает любые угрозы! – с вызовом произнесла Принцесса. – Он всегда фыркает, когда презирает. Он перестанет фыркать!

– Он перестанет… – пообещал Кадет. – Тебе опять придется жить под сильной охраной, Принцесса!…

– Как жалко… Мне было так хорошо и свободно… Ты думаешь, они опять будут пытаться нас убить? Конечно, будут! Император мстителен, говорил мой отец. – Принцесса пододвинулась к Кадету, закинула одну руку ему на шею, погладила перевязанными пальцами по затылку. – Нам придется всю жизнь ждать покушения, да, Каддет? – Она заглянула ему в глаза. – И нашим детям… Его надо убить еще до их рождения. Но бежать от мести Императора, прятаться, а самим мечтать о мести… Мне стыдно вот здесь, – Принцесса показала на свое сердце, – но здесь, – она дотронулась до головы, – я знаю, как нам надо поступить, чтобы сохранить время наших жизней для мести, я знаю!… – она замолчала, надолго. – И ты знаешь.

– Уплыть на Срединные Земли… – тихо предположил Кадет. Принцесса оттолкнула его обеими руками:

– Коммодор!… – произнесла не Принцесса, не его любимая Стрела, а гордая принцесса Гигар. – Ты хочешь, чтобы я сама это сказала? Посмотри мне в глаза! Когда ты бился в посольстве Императора, я уже все решила. Я всегда знала, что есть только одно место, где нас от людей Императора будут защищать не из дружбы и не за плату, а из ненависти к Императору. И чугам.

– В…

– Да, в Королевстве гилей, в Стерре. Ненависть к Императору и мой Долг выше моей нелюбви к гилям. И если Императору можно отомстить только при помощи гилей… я приму эту помощь. Неспящий согласен.

– Принцесса, девочка моя, послушай… Следующей весной Император начнет последнюю войну с Королевством. Сто по сто на десять воинов ударят по Стерре…

– Я знаю это. Их будет еще больше, Каддет! Чугов много, Каддет, много больше, чем думают гили. Воинов учат повсюду. У Владетельных забирают всех подданных. Им обещают земли, рабов, Имена для безымянных, вырубают леса для приготовления военных машин, изготовления лестниц и щитов… Выдержит ли Стерра, Каддет? Или нам опять придется бежать?

– Немного это зависит и от нас, Принцесса. Я хочу помочь Стерре, любимая… Не королю Стерры, не лорду Барку – Королевству Стерра, против Императора. Я хочу его уничтожить, как и ты. Тогда мы отомстим ему, и все нас оставят в покое. И мы наладим нашу собственную жизнь.

Принцесса обняла его.

– Разве я не говорила тебе, что пойду за тобой всюду, куда ты скажешь? – спросила она.

Когда на следующее утро Баку повез на своей спине запеленатое в ткани и перевязанное веревками тело Валея вниз, в Гавань, под узцы его вела перевязанная рука Принцессы. Люди расступались перед маленькой процессией: впереди Принцесса в белом платке, закрывающем ее с головы до ног, по обоим сторонам коня – Чужак и толмач Монах. За ними шли три охранника из оборонного полка. Шепот возникал то перед процессией, то позади нее.

Около дальней пристани в Гавани на волнах болтался баркас. Три похоронщика терпеливо подождали, пока Чужак и его Принцесса снимали мертвое тело с коня, пока они постояли в молчании над перевязанным кулем, затем подняли тело Валея. Баркас отвалил от пристани и медленно, борясь с волнами, направился из Гавани в открытое Внешнее Море. Принцесса не отрывала взор от суденышка и дождалась, когда оно вернулось к пристани.

– Море сразу взяло его, – сообщил Принцессе один из похоронщиков, вступив на настил пристани. – По нашим приметам, Госпожа Принцесса, это значит, что у него не осталось на земле долгов.

Очень много работы было в конце лета у кузнецов и плотников порта Дикка. Одни ковали гвозди и скобы из мягкого железа, другие гибкими пилами нарезали столбы и доски. Люди господина Каддета очень дотошно проверяли качество их работы – немало кривых гвоздей и треснувших досок скапливалось во дворах мастерских, а все одобренные ими изделия отвозились на строительство новой крепостной стены. Там другие кузнецы и плотники, нанятые Главой порта, строили леса, подъемники, сколачивали широкие крепкие лестницы. А по удивительной дороге из рядом расположенных дубовых брусьев четверки волов таскали и таскали из каменоломен на широких низких тележках напиленные блоки черного и серого базальта. Блоки раскладывались по толщине и длине в штабеля, а самые большие и тяжелые, черные, которые по круглым бревнам по одному с трудом медленно тянули шесть волов, подвозили к самому фундаменту и долго устанавливали их на место. Господин Каддет клал на каждый установленный блок свой странный инструмент с пузырьком воздуха. А мастер Проекта, которого многие из жилого города знали по прежнему прозвищу Книгочей, на каждом привезенном блоке рисовал мелом значки, всего шесть видов значков. Зрители спорили между собой – и даже на деньги – для чего эти значки. Одни говорили, что это указание размера блока, другие – что веса, а третьи – что места, куда этому блоку лечь. И такая работа продолжалась уже двадцать дней, прерываясь только на ночь. Праздным горожанам уже наскучило наблюдать за этой однообразной работой, их становилось все меньше и меньше вокруг строительной площадки, особенно с утра.