Алексей Борисов - Утро Земли

– Мы набираем новые группы. И не важно, учился ты раньше или нет. Пойдём, парень, я познакомлю тебя с первым учеником.

Алекс настойчиво встряхнул Оскара и повёл за собой. Жизнь пришла в движение. Люди строили временные дома на территории, отвоёванной у Флоры. Или отданной людям по её соизволению. Алекс отвечал на вопросы, пока они шли сквозь суету. Вопросы звучали невпопад, да и ответы были не лучше. Медиум принял состояние своего ученика таким, каким оно было. Придёт время, и всё переменится к лучшему.

– Знаешь, парень, мы тут ещё долго будем жить, – голос Алекса звучал ненавязчиво. Медиум не скрывал того, что старается сделать так, словно говорит это не для Оскара, а для себя. В первые минуты знакомства это показалось ему самым ценным.

– Год, два, три, как знать? Пока они там, на небе, соберут флот, чтобы переселить нас на Марс. Будем работать вместе со всеми, но становиться лучше – тоже работа, от которой пользы подчас больше, чем от молотка или пряжи. Понимаешь, о чём я? Сколько человеку надо для счастья? Много лет люди мерили его верой, успехом в делах или количеством ценных вещей. И только сейчас начали понимать, что для любого человека самое важное – быть понятым другими и принятым. Не обязательно любить, не обязательно делиться всем из глубины себя. Важно лишь знать, что ты можешь этим поделиться. И тебя поймут, если потребуется. Важно знать, что ты не одинок.

Он остановился. Развернул Оскара лицом к себе. Два взгляда встретились. Оскар, совсем ещё юный парень, красивый, стройный и высокий. Со спокойным взглядом чуть прищуренных глаз и с усталым изломом губ. Такое впечатление, что эти губы живут сами по себе, полны неудовольствия, отчаянной злобы, стыда за самих себя и за хозяина. У Оскара было печальное и одинокое лицо.

Алекс оказался чуть ниже ростом, не намного старше Оскара, только в его коротких чёрных волосах уже мелькнули тонкие белые нити. Почти прозрачные, они выглядели так же, как светлые кудри Оскара, когда сквозь них просвечивало солнце. В серых глазах медиума Оскар видел не только мудрость, но и усталость. Он смотрел в глаза учителю.

– Ты больше не одинок, Оскар, – Медиум взял его за руку, – Можешь сейчас уйти, но знай, что теперь тебе есть куда вернуться.

Парень высвободил руку и пошёл прочь. Земля под ногами плыла и шаталась. Прошло много времени прежде, чем он отыскал путь назад.

У тента сидели двое. Алекс поприветствовал парня.

– Я бы мог оставить тебя силой, загрузить работой и объяснить это тем, что тяжёлый труд лечит душу. Но это прозвучит так, словно проповедь религиозного толка. А я не проповедую религию. Поэтому просто говорю тебе, рад видеть. Садись к костру и перекуси. Завтра с утра будет много дел, днём занятия, а вечером опять работа. Надо заново строить город и восстанавливать сельское хозяйство. Так что давай, оставайся если хочешь. В других местах будет не хуже и не лучше.

Оскар сел на бревно. Рядом оказалась незнакомая девушка в одежде из металлизированной ткани. Парень догадался, что это гость с Малого мира.

– Меня зовут Лея. Я тут совсем недавно. Ты будешь горячий чай?

Оскар коротко кивнул. Его сдержанность Лея восприняла как гордость и упрямство. Но она успела о многом поговорить с Алексом. Оттого и не спешила с выводами. Когда она поняла, что молчание продлится долго, то решила – этот паренёк сильно себе на уме или так глуп, что не знает, как себя вести. Откуда ей было знать, что он занимался изучением глубины самого себя и приведением этой глубины во что-то, менее похожее на хаос.

– Ты странный, – сказала она однажды.

– Нет, – быстро ответил он, – Я просто начал жить совсем недавно.

– По-моему, я тоже, – усмехнулась Лея. Она хотела добавить, что считает его чересчур гордым. Но сдержалась, покраснела и решила сказать всё это и многое другое позже.

Алекс наблюдал за ними и украдкой улыбался. И ничуть не удивился, когда Лея спросила у Медиума совета, есть ли способ уговорить чиновников Малого мира.

– Ты хочешь взять Оскара с собой на Малый мир? – догадался он.

Лея смутилась, но всё-таки кивнула.

– А он об этом знает?

Девушка покраснела ещё больше.

– Ты бы всё-таки поговорила с ним прежде. На всякий случай. Да только если вы оба по закону Малого мира совершеннолетние, я не вижу препятствий.

Лея решительно кивнула и убежала прочь.

Алекс не стал ей говорить, что до этого к нему подходил Оскар. Форма вопроса была менее обдуманная и более эмоциональная, но по сути повторяла вопрос Леи.

В группе появились ещё два ученика.

Разные истории рассказывали о прошлом. И рассказчики были разными. Как жестокие, но справедливые, так сладкоголосые и скрытные. Они все были разными. И ей не составляло труда видеть эти различия. Она читала их, как открытые книги, а настоящие книги давались ей с большим трудом. Многие разобрать вообще невозможно. Катакану – ещё куда не шло, но иероглифы. А в тех книгах, где нет иероглифов, слишком мало написано.

– Раньше таких девушек, как ты, наряжали гейшами, – твердила бабка и посмеивалась, – И всё-таки полновата ты для гейши. Но тут ты хотя бы не пропадёшь, а то раньше им, гейшам этим, ой как тяжело было.

Касумико слушала, и думала, попросить бабушку сменить тему, или не стоит. Дед между тем сидел на крыльце и дымил трубкой. Две женщины, одна совсем юная, а другая лет шестидесяти, вся сморщенная и сухая, словно кора дерева. Она была дочкой кого-то из тех, которые вышли в День Избавления из-под земли. Это произошло уже после Утра Смерти, но история о судьбе Ниххона путаная, в ней много вымысла. А вот истории о давних временах – это совсем другое дело. Тут даже если приврать немного, и то кажется, что всё достоверно. Почти никто не помнит довоенного прошлого, бабка с дедом всё больше выдумывают. Но почему бы и не послушать? Кто мешает хоть вот на столечко поверить, что так всё и было?

Теперь в их жизни было мало радости. На острове не хватало еды и нормальной одежды. Про медицинскую помощь вообще не знали. Только всё это Касумико поняла, когда их перевезли в Австралию.

Тут иногда говорят, Союз Юга – это жалкое подобие прошлого мира. Каким же тогда был мир до Утра Смерти? Опять много домыслов и слухов. У каждого свои представления о том, как было раньше, сообразила Касумико, когда немного освоилась и заговорила по-английски. Люди Союза многое вспоминают и трактуют вразнобой. Что касается жителей Луны или тех, кто добрался сюда из Европы, или спасся из других опустошённых земель, то их рассказы слишком похожи на сказки.

Но ведь откуда-то всё это взялось? И древние машины, которыми люди строят дома, и летающие в небе шаттлы. Машины, как оказалось, привезли с Ниххона. А она-то их никогда не видела, думала, что самый сложный предмет – это механическая швейная машинка.