Иден Филлпот - Рыжие братья

- Эх, если бы Питер Ганс был здесь! - восклицал он ежеминутно. Дженни предложила ему вызвать Питера Ганса в "Воронье Гнездо", не зная, впрочем, какая была от этого польза. Альберт Редмэйнес объяснил:

- Ганс мой лучший друг, единственный в мире друг, если не считать синьора Виргилия Поджи, моего соседа, знаменитого ученого и товарища по работе в течение двадцати пяти лет. Питер Ганс тоже знаменитый человек,хотя слава его другая. По профессии он сыщик, но он всесторонне образован и так замечательно знает людей, что слушая его, словно читаешь интереснейшую книгу о человечестве. Я лучше знаю книги, чем людей, и как раз это обстоятельство и послужило причиной нашего знакомства. Мне пришлось помочь ему в любопытном деле, где полиция никак не могла доказать подделки старинной рукописи времен Медичи. Я ему помог, и с того дня началась наша дружба. Этот Питер - он американец - замечательнейший и интереснейший человек!

Альберт так расхваливал своего друга, что слушатели начинали пожимать плечами. Тем временем Джузеппе Дориа поднял вопрос о себе. Он хотел оставить службу и спрашивал Брендона, не встретится ли препятствий со стороны закона к тому, чтобы он покинул эти места.

- Я не могу здесь жить, - настаивал он. - Если вы ничего не имеете против, я перееду в Лондон.

Ему пришлось, однако, остаться на несколько дней, пока официальное следствие об убийстве не закончилось. Следствие не обнаружило ничего нового и пришло к заключению, что Бендиго Редмэйнес, по-видимому, убит, а его брат Роберт, по-видимому, исчез. Большей уверенности судья не счел себя вправе выразить, так как тело убитого найдено не было, а история Роберта Редмэйнеса оставалась непонятной и загадочной. Сходство нового убийства с убийством в Фоггинторе не только не давало ключа к разгадке, но еще больше путало дело, так как решительно ничего общего нельзя было найти между мотивами обоих преступлений.

Альберт Редмэйнес оставался в усадьбе брата ровно столько, сколько того требовали его долг и обязанность посильно помочь полиции в ее розысках. Он не переставал жаловаться на отсутствие Питера Ганса.

- Он собирается прибыть в будущем году в Европу, и если бы он был здесь, я уверен, он бы сразу разобрался, в чем тут дело. Не думай, говорил он Дженни, - что я хочу преуменьшить заслуги Брендона и полиции, но ведь ты сама видишь, они не привели ни к чему.

Ученый уехал, пообещав Дженни немедленно написать в Америку и сообщить своему другу все подробности страшной трагедии, почти уничтожившей семью "рыжих Редмэйнесов".

Уезжая, он сердечно простился с племянницей и взял с нее слово, что она приедет к нему на озеро Комо, как только получит возможность покинуть Англию.

Он не заметил ее расположения к Дориа и страсти, сквозившей в каждом взоре итальянца; но нашел Джузеппе очень живым собеседником и симпатичным малым. Перед отъездом он подарил ему денег и обещал, в случае нужды, дать рекомендацию на новое место.

После отъезда Альберта Редмэйнеса следствие об убийстве его брата постепенно глохло и застывало. Никаких новых улик или сведений не обнаруживалось. Полиция все меньше интересовалась делом. Роберт и Бендиго Редмэйнесы словно исчезли с лица земли. Из всей семьи оставались только Альберт и его племянница, - и Марк Брендон с грустью должен был проститься с красивой вдовой и переехать из Дартмура в Лондон, где его ждали неотложные дела.

Прощаясь, он усиленно советовал ей возможно скорее оставить "Воронье Гнездо" и ехать в Италию к дяде, прося в то же время помнить, что он всегда будет счастлив помочь ей и оказать любую услугу, какая будет в его власти и силах; она горячо поблагодарила его.

- Никогда, никогда я не забуду вашей доброты и участия. Вы не знаете, как я вам благодарна, мистер Брендон. Все то, что я пережила здесь, стоит передо мной как страшный кошмар, и единственным утешением для меня будет воспоминание о вашей дружбе. А об этом страшном деле позабудем и предадим его Божьему суду.

Марк остро чувствовал разлуку, но, прощаясь, Дженни ничем не оживила его надежд. Она обещала писать о себе, но сомневалась, что примет предложение Альберта Редмэйнеса ехать в Италию. Марк простился, сознавая свое бессилие бороться с Дориа и чувствуя, что если Дженни поедет на озеро Комо, итальянец, конечно, последует за ней.

Джузеппе, однако, был всецело занят собственными делами и хлопотал об устройстве на новую службу. Отвозя Марка в моторной лодке, он говорил, что в скором времени надеется получить хорошее место в имении на берегу Темзы.

- Надеюсь все же, что мы скоро опять увидимся, - сказал он, - и вы тогда услышите об одной необыкновенной истории, в которой Дориа будет главным героем.

Марк нетерпеливо слушал итальянца, но итальянец не обращал внимания на недовольное выражение его лица, болтал всю дорогу и между прочим вновь заговорил об убийстве Бендиго Редмэйнеса.

- Вы знаете, что меня больше всего удивило в этом таинственном деле? Вы, Брендон, - заявил он, плохо скрывая насмешку. - Мы вес знаем, что вы замечательный сыщик, а оказалось, что вы не лучше нас, обыкновенных смертных. Впрочем, меня это удивляло только вначале, теперь я уже не удивляюсь.

- Я наглупил и признаюсь в этом. В первые дни я упустил ключ к загадке, и потом уже не мог найти. Но почему вы говорите, что больше уже не удивляетесь? Вы решили, что я собака, лишенная чутья?

- О, нет, мой друг, совсем нет. У вас замечательное и редкое чутье. Но... в Италии у нас говорят: "Наденьте на кошкины лапы перчатки, и она станет неспособна ловить мышей". Когда мадонна стала вдовой, вы оказались в перчатках.

- Что вы хотите сказать?

- Вы сами знаете, что я хочу сказать!

Брендон сердито замолчал, а Джузеппе, усмехаясь, стал что-то напевать под нос. Джузеппе сказал:

- Что-то говорит мне, что мы с вами еще встретимся, Марк.

Марк пожал плечами и недовольно ответил:

- Вероятно.

В течение нескольких месяцев сыщик, однако, ничего не слышал ни о красивой вдове, пленившей его сердце, ни о красивом итальянце, воспоминание о котором портило ему настроение. Он был очень занят и вскоре восстановил свою поколебленную репутацию блестящим окончанием одного сложного и запутанного дела. Но успех не утешал его, а в сердце сочилась незаживавшая рана.

Однажды он получил от Дженни короткое извещение, что она собирается побывать в Лондоне перед отъездом в Италию; мысль, что она будет жить у дяди, несколько успокоила Марка. Он поспешил написать вдове в "Воронье Гнездо", но не получил ответа. Оставалась ли она в Дартмуре, была ли в Лондоне или уехала в Италию, он не знал. На всякий случай он отправил длинное письмо в адрес Альберта Редмэйнеса, но и это письмо осталось без ответа.