Селия Фридман - Черные Земли

Ему удалось откинуть одеяло, а затем даже подняться на ноги. Глазам потребовалась примерно минута, чтобы привыкнуть к утреннему свету: ослепительно желтому на востоке, прохладно белому - прямо над головой. Часть небес вокруг Коры отличалась причудливо зеленым цветом; он вспомнил, что ему однажды уже довелось наблюдать такое, но так и не смог припомнить, где и когда. Ноги работали, но вот координация оказалась нарушенной, и несколько минут ему пришлось простоять на месте, восстанавливая чувство равновесия. И лишь когда Дэмьен решил, что может идти, не рискуя упасть, он отправился в середину гранитного островка в поисках своих спутниц.

В самой середке их скалы торчал небольшой каменный столбик, на нем и сидела сейчас Хессет, положив рядом с собой свое странное северное заряженное оружие. Поглядев на ракханку - с навостренными длинными ушами, слабо поблескивающими щетиной, и глазами золотыми, как сама Кора, - можно было легко позабыть о ее человекоподобии и увидеть настороженную хищницу, чужеродную хищницу, руководствующуюся лишь инстинктом выживания и ориентирующуюся по запахам, подобно четвероногим обитателям лесов. И священник мог только порадоваться, что Хессет здесь и что все ее звериные инстинкты задействованы на его стороне.

- Доброе утро, - не без труда произнес он, медленно приближаясь к несшей караул ракханке. Во рту у него стоял такой вкус, словно он всю ночь жевал каменную крошку.

Столбик был примерно десяти ярдов в поперечнике и трех футов в высоту; не лучшая наблюдательная точка, конечно, но другой на гранитном островке просто не было.

Хессет посмотрела на него - наполовину с улыбкой, наполовину с гримасой. Смысл гримасы не оставлял сомнений.

- Что-нибудь видишь?

Она шумно потянула носом.

- Чую.

- Черт побери. - Дэмьен пошевелил руками, болели они чудовищно. Зверь, ракх или человек?

Она покачала головой:

- Еще не знаю.

Опасность. Это могло означать только одно: опасность. Черт побери, неужели нельзя было подождать с этим хотя бы денек? Чтобы все они оправились от ран?

- Ну, так что думаешь?

Хессет задумалась:

- Зверь. Похоже на то. - Она вновь подставила лицо ветру и сделала глубокий вдох - ртом и носом одновременно. Щетина на шее золотилась под ветром. - Но откуда ему здесь взяться! Здесь вообще никого быть не должно.

- Йенсени говорила, что в Избытии водятся какие-то зверьки.

- Йенсени говорила, что они грызут деревья, - напомнила Хессет. - Но на деревьях, мимо которых мы проходили, я не видела ничьих следов зубов. Никаких.

Дэмьен попытался вспомнить, но волна отвращения захлестнула его при одной мысли об этом. На мгновение ему показалось, что его сейчас стошнит.

- В самом деле, - пробормотал он наконец. - Я тоже не припоминаю ничего такого.

Срабатывал ли страх, испытываемый им перед деревьями, или какой-нибудь защитный механизм, выработанный его телом, но он действительно не мог ничего вспомнить. Или Таррант каким-то образом стер это у него из памяти, пока он спал.

"Но если так, то он заменил бы эти воспоминания чем-нибудь более приятным", - подумал Дэмьен.

С тяжким вздохом он повернулся в ту же сторону, что и Хессет, и тоже попытался что-нибудь учуять, но несовершенное человеческое обоняние не предоставило ему такой возможности. В конце концов, изрядно раздосадованный, он осведомился о девочке:

- Как она?

- Жива. Но не более того. Я покормила ее на рассвете. Она была не в себе. По-моему, она видела во сне что-то страшное.

"Да уж. И, готов поклясться, дело тут не только в деревьях. В первый раз, когда Таррант поработал надо мной, мне тоже потом приснились жуткие кошмары".

И вдруг Дэмьен почувствовал страшный голод. Он поглядел на палатку.

- Она спит?

Ракханка кивнула:

- Если не ошибаюсь, спокойным сном. Может быть, впервые за всю ночь.

- Я ее не потревожу.

И священник побрел туда, где Хессет разложила припасы и снаряжение. Учитывая врожденную страсть ракханки к чистоте и порядку, тот хаос, в котором сейчас находились их вещи, свидетельствовал красноречивее всяких слов о ее собственной усталости. Еды слишком мало, заметил Дэмьен, бурдюки с водой неутешительно худые. В аптечке он разыскал витамины и проглотил парочку таблеток, гадая о том, какова их калорийность. Можно ли прожить на одних таблетках, если пища кончится, или дело сведется к интоксикации минеральными солями? Что ж, даже если так, совершенно не обязательно волноваться из-за этого заранее.

Он свел завтрак к минимуму, но и этот минимум изрядно сократил остававшиеся у них припасы. Должно быть, удирая от деревьев, они в спешке бросили на том месте слишком много еды. Черт побери... Оставалось надеяться на рыбу, которая может водиться в реке, или хоть на какую-нибудь съедобную зелень. Необходимо разжиться чем-нибудь, если они собираются добраться до страны ракхов, - чтобы прийти туда не полными дистрофиками.

Он вновь посмотрел на восток - туда и глядела Хессет - и подумал: "По меньшей мере, если там и впрямь бродит какой-то зверь, то у нас есть шанс разжиться мясом. Конечно, если нам удастся убить его, - трезво одернул он себя. - И если он сам не убьет нас..."

По камню заскрипела кожаная обувь: Хессет спустилась со своей наблюдательной вышки.

- Тоже хочешь позавтракать?

- Да нет. - Оглянувшись, она сгребла остатки съестных припасов в кучу и неуверенными руками принялась упаковывать их в мешки. - Похоже, нас ждут неприятности.

Дэмьен отложил фляжку, из которой только что пил.

- Зверь рядом?

Ракханка растерянно посмотрела на него.

- Не исключено. - И вновь принялась складывать припасы. - Запах исчез. Сперва пошел прямо на нас, а потом исчез. Как-то вдруг.

- И что ты об этом думаешь?

- Что-то шло на нас по ветру. А теперь не идет. - Дэмьен достаточно изучил язык телодвижений ракханки, чтобы понять, какая тревога ее охватила. - Так поступают звери. Хищные звери. Приблизившись к добыче, они заходят с подветренной стороны. Чтобы та не учуяла опасности.

Теперь встревожился и сам Дэмьен:

- Зверек, питающийся деревьями, так бы себя не повел.

- Вот именно.

Хессет уже покончила с упаковкой еды и теперь с помощью Дэмьена принялась завязывать бурдюки. Раскрытая аптечка все еще лежала на камне, Дэмьен закрыл ее и тоже упаковал.

- Но если зверь находился с наветренной стороны, как же он нас учуял?

Ракханка посмотрела на него с недоумением. Удивляясь не самому вопросу, а его очевидной глупости.

- След, - пояснила она. - Он идет по нашему следу.

И тут до него дошло. След крови, пота и страха, тянущийся за ними по всей пустыне. Человеку идти по такому следу было бы непросто, но для хищного зверя он все равно что ярчайший маяк.

Черт побери!