Селия Фридман - Черные Земли

Принц протянул к Дэмьену руку, и, хотя священник инстинктивно отпрянул, гвардейцы удержали его, и острые когти прошлись ему по лицу, словно проверяя его кожу на прочность.

- Вы старше, чем мне того хотелось бы; не пройдет и десяти лет, как начнется процесс старения... но посмотрите на это с позиций, так сказать, оптимистических. Через десять лет вы от меня освободитесь. Вам не придется более жить в теле, которое будет двигаться вопреки вашей воле, и не придется смотреть на мир глазами другого человека... к тому времени вы будете благодарны мне и за то, что я вам оставлю, священник. Я вам это гарантирую.

- Нет! - вскричала Йенсени. - Нет! - Она бросилась к ракху, но недостаточно стремительно, один из стражников грубо повалил ее на пол. Не делайте этого!

- А ваша маленькая подружка вам верна, - заметил ракх. - Но не бойтесь, вас ожидает и кое-какая компенсация. На протяжении целого десятилетия вы будете смотреть на мир глазами посвященного; есть люди, готовые пойти на убийство, лишь бы прожить так хотя бы год. Хотя, должен признаться, некоторые потом так и не могут смириться с пропажей Видения.

- Не берите его! - закричала девочка. - Возьмите вместо него меня! Я согласна.

Ракх холодно улыбнулся:

- Я взял однажды женское тело. И прожил в нем почти сорок лет. А когда покинул ее, она спятила. Судя по всему, перемена пола в сочетании с утратой адаптивности оказалась для нее непосильной нагрузкой. - Он насмешливо поклонился Йенсени. - Так что, малышка, благодарю покорно за предложение. Но на этот раз мне хочется остаться самцом. И человеком, а не ракхом.

Он повернулся к Дэмьену, собираясь что-то сказать.

- Но тогда вы сможете видеть то, что вижу я, - закричала девочка.

Дэмьен мгновенно понял, что она имеет в виду и что она собирается сделать.

- Нет, Йенсени!

Ракх пристально посмотрел на него, затем вновь повернулся к девочке:

- А что ты имеешь в виду, малышка?

- Не надо, - взмолился Дэмьен. Тщетно пытаясь вырваться из чужих рук и добраться до нее. - Не говори ему!

Но она не слышала или не хотела слышать.

- Я вижу приливное Фэа! - гордо объявила она.

- Что? - изумился ракх.

- Я вижу приливное Фэа, - повторила она умоляющим голосом. - Мало того. Я немного умею Творить с этой силой. Хессет хотела научить меня Творить с нею как следует, только у нас не хватило времени... - Одновременно с произнесением последних слов на девочку нахлынули воспоминания, и она потупилась. - А потом ее не стало, - закончила она шепотом.

- Это правда, - в свою очередь прошептал ракх.

И Дэмьен понял, что это был не столько вопрос, сколько начало Творения, ведущего к Познанию. Он почувствовал, как Фэа собирается вокруг ракха, давая ему возможность проверить истинность слов девочки.

- Силы небесные, - прошептал ракх. - Так оно и есть.

Он подошел к Йенсени, опустился перед ней на колени, положил руку ей на щеку. И хотя в глазах у девочки застыл страх, она не отпрянула. Его пальцы пробежались по ее заплаканной щеке, а затем он убрал руку.

- Но почему? - требовательно спросил он.

- Йенсени... - начал было Дэмьен, но сильный удар одного из гвардейцев заставил его умолкнуть.

- Мне не хочется оставаться одной, - призналась девочка. - И не хочется бояться. Я устала спасаться бегством. Мне хочется, чтобы у меня появился дом и чтобы замолчали голоса. Мне кажется, вы знаете, как заставить их замолчать. Разве не правда?

- Возможно, - ответил ракх. - А ты знаешь, что я собираюсь сделать? Ты понимаешь это?

- А разве это имеет значение, - вмешался лежавший на полу Дэмьен. Его ударили еще раз, потом еще, один из ударов пришелся в пах, и боль практически ослепила его.

- Я видела, как вы вошли в это тело, - сообщила Йенсени ракху. - И я вижу, что он по-прежнему находится там. Вы делите тело на двоих, верно? Вы с ним. И я так тоже смогу. Вы сможете воспользоваться моими глазами, чтобы увидеть приливное Фэа... а я больше не буду одна. - Она выдохнула эти слова, и боль, прозвучавшая в ее голосе, заставила Дэмьена содрогнуться от сострадания. - Никогда больше не буду одна, - прошептала девочка.

Ракх встал во весь рост. И долгое время рассматривал девочку, оценивая ситуацию.

- Властвовать, пребывая в таком теле, будет трудновато, - пробормотал он в конце концов. - Но видеть приливное Фэа! Но подвергать эту стихию Творению! Ради такого можно пойти на некоторые неудобства.

Он повернулся к задыхающемуся Дэмьену, все еще лежавшему на ковре.

- В подземелье обоих, - распорядился ракх. - Мне надо подумать. Мне надо...

- Не уводите меня с ним, - закричала девочка. - Он попытается остановить меня, он попытается отговорить меня... Он меня, может быть, даже убьет, только бы я не помогла вам. Прошу вас, не уводите меня с ним!

"Ох, Йенсени. - Глаза Дэмьена закрылись, а душой овладело невыразимое отчаяние. - Пожалуйста, не делай этого. Он причинит тебе такую боль, как никто другой, и ты никогда не сможешь избавиться от него. Никогда".

- Хорошо, - согласился ракх. И, обратившись к гвардейцам, приказал: Отведите ее в западный флигель и глаз с нее не спускайте. А священник пусть посидит в подземелье, пока у меня не дойдут до него руки.

И злоба, прозвучавшая в его последних словах, не оставляла сомнений относительно грядущей судьбы Дэмьена.

Сильные руки подхватили пленника и грубо поставили на ноги; все его тело отчаянно болело, к горлу подступала тошнота, стоять - даже просто стоять - было чрезвычайно трудно. С каждым шагом в левый бок как будто впивались раскаленные копья, а ноги сами собой подкашивались. Как сильно они его изуродовали? Сколько он протянет, если не сумеет провести самоИсцеление?

Его поволокли вниз - глубоко вниз - под землю. В подземелье под хрустальным дворцом, стены которого все еще пламенели убийственным светом. На целую милю ниже того места, куда поместили Тарранта, подставив тело посвященного смертельным лучам восходящего солнца. В непроглядные и беспросветные глубины, где Фэа практически отсутствует и надежды не существует, где единственной его спутницей останется боль.

"Господи, только не дай ее в обиду. Прошу Тебя. Она так юна, она так напугана, она сама не знает, что делает. Защити ее, Господи, умоляю Тебя".

Одинокий, во тьме, Дэмьен Райс зарыдал в полный голос.

19

Йенсени ждала.

Комнатка, в которую ее привели, оказалась совсем крохотной и настолько заставленной мебелью, наполненной картинами и скатанными в трубку коврами, что хрустальных стен почти не было видно. Что ж, это пришлось ей по вкусу. Архитектура Принца, залитая ложным солнечным светом, все еще стояла у нее перед глазами в образе поверженного Джеральда Тарранта, и она не могла глядеть на хрусталь, не разделяя с посвященным его мук, его ужаса, его отчаяния.