Селия Фридман - Восход черного солнца

Сколько времени уйдет у них на поиски? Хотел бы он знать. Даже Творение Тарранта, благодаря которому отряд получил прикрытие, работало только до тех пор, пока были живы их двойники. В тот момент, когда несчастные обреченные достигнут кратера Санша и ловушка захлопнется, обман навсегда потеряет силу. И в тот же момент враг, который знает - или хотя бы догадывается - о цели их пути, начнет прочесывать свои владения частым гребнем в поисках настоящего отряда.

Он надеялся, что подделка продержится дольше, чем понадобится им для достижения цели. И ненавидел себя за эту надежду. Ненавидел себя за то, что полагался на обман, за то, что вместо него шли на смерть невинные. Но хуже всего было сознание, что он благодарен Тарранту за то, что тот сделал свое дело, не спрашивая их разрешения. За то, что не позволил им вмешаться. Вот что разъедало его душу, и он не знал, как выжечь эту постоянно растущую язву. Или не хотел выжигать.

"Это то, что он обещал сделать со мной, - мрачно думал Дэмьен. - В точности, как он описывал". И при мысли о том, что этого-то человека они и собираются выручать, ему стало совсем плохо. Но чем дальше продолжался путь, чем ближе становилась цель, тем скорее Дэмьен готов был признать, что Охотник им нужен. Что до последствий... Он подумает об этом позже.

И когда он заснул, ему приснился огонь. Пламя вспыхнуло в его мозгу с такой силой, что, проснувшись, он увидел, что кожа его лихорадочно багровеет, как будто внутри него еще горел огонь. С того места, где, скрючившись, лежала Сиани, доносились мучительные стоны, и он знал, не спрашивая, что ею овладел тот же сон. Ни Хессет, ни утыканного эти видения вроде бы не тревожили, но кто знает, может быть, их сны порождаются не тем механизмом, что у людей? Трудно было сказать, в чем дело, то ли потоки отзываются только на людей, то ли - и это звучало куда тревожнее - сам Таррант служил причиной этих видений, используя свою связь с Дэмьеном и Сиани, чтобы передать им через символы то, чего был лишен возможности передать на словах. Но огонь? От Охотника? Пока они шли, Дэмьен перебрал ряд возможных причин, и все они вызывали нервный озноб.

После одного такого сна - они отдохнули в чистой, сухой пещере - ему пришло в голову посоветоваться со своими спутниками-ракхене. К его удивлению, утыканный немедленно ответил.

- Это "огонь земли", - перевела Хессет. Судя по ее колебанию, фраза была более сложной и не имела соответствия в ее языке. - Он живет в том месте.

Дэмьен услышал, как Сиани со свистом втянула воздух; его тоже охватило возбуждение:

- Огонь земли? Что это, спроси его!

Красти спросила. Выслушала ответ, переспросила еще о чем-то и только тогда повернулась к людям.

- Я не очень уверена, его язык темен. Сплошь состоит из символов. Но похоже, что где-то здесь, в этих пещерах, издавна горит огонь, и сама земля поддерживает его. Он говорит, огонь вспыхнул, когда его народ впервые пришел сюда, и горел все то время, что они здесь жили. Пока их не прогнали отсюда. Он имел... духовное значение, что-то вроде того.

- Религиозное, - поправил Дэмьен. - Продолжай.

- Это все, что он знает. Они не пересказывают легенды и истории, как мы; он помнит только отрывочные сведения, видимо, они были очень важны. Хессет слегка улыбнулась. - Думаю, они пугали своих малышей, что бросят их в огонь, если те слишком расшалятся.

- Огонь земли, - прошептала Сиани.

Дэмьен кивнул. Отвечая не словам ее, а мыслям. Спорить было не о чем: огонь земли и был огнем Тарранта, тем ярым пламенем, которое врывалось в их сны, в их мысли, которое хранило секрет исчезновения их темного спутника. Как только Дэмьен уловил возможную связь, он понял, что это правда. Как будто в мозгу сомкнулись звенья цепи - или канал между ним и Таррантом наконец открылся во всю ширину и дал пройти знанию через расстояние и разобщенность, разделявшие их. И он знал, не спрашивая, что Сиани испытывала то же самое.

- Огонь Тарранта, - пробормотал он. - И земля его кормит? Похоже на какие-то горючие ископаемые. Или твердые, или выходят из какой-нибудь трещины в земле.

- Несмотря на то, что земля здесь давно не трескалась, - заметила Сиани.

- Вряд ли так уж совсем. Может, это была маленькая подвижка, неспособная потрясти большую массу, а может, ее вообще никто не заметил, но она была. Должна была быть. - Он повернулся к Хессет. - Спроси его, знает ли он, где это. Спроси, сможет ли он объяснить нам, как туда попасть.

Красти вновь обратилась к утыканному, и на этот раз он явно оказался в затруднении. Запинаясь, он объяснял, а Хессет переводила:

- Глубоко внизу. Очень глубоко. Не пойму, он говорит о нижних туннелях в этой системе или о нижних туннелях, не залитых водой. Или о нижних туннелях, не проделанных ракхами. Здесь должны быть проходы, прокопанные ниже этого уровня, но позже.

- Этого достаточно, - задумался Дэмьен.

- О чем ты? - Сиани коснулась его руки; он заметил, что она дрожит. - О чем ты думаешь?

- Должен найтись безопасный путь. - Священник положил ладонь поверх ее руки и ободряюще сжал. - Мы не можем Познать пещеры, потому что наш враг сразу же Увидит нас. Мы не можем Выследить Тарранта, потому что в тот же миг откроется канал, через который наш враг нападет на нас. Но огонь? Простой огонь? Творение, направленное только на него... это вдвойне безопасно, потому что этого враг никак не ожидает. Откуда он узнает, что мы что-то услышали об "огне земли"? Как он может предвидеть, что мы поняли его значение? Это можно сделать, Сиани. Это безопасно. Мы узнаем, как туда попасть.

Очень тихо, очень осторожно Сиани спросила:

- Ты пойдешь за ним?

Ледяное молчание подземной тьмы повисло меж ними; потом, тщательно подбирая слова, священник ответил:

- Я сказал, что отыщу туда дорогу. Я сказал, что выполню все, что нужно для успеха дела.

"Тебе не понять, во что обходится мне попытка освободить Охотника. Во что обойдется миру его свобода. Но Хессет права. Если его сила, его знания помогут положить конец беде, могу ли я колебаться? Надо использовать любое пригодное оружие".

- Может быть, таким образом мы доберемся до цели. Видит Бог, нам это необходимо. - Дэмьен взял ее руки в свои, согревая ладони. - Между вами такие отношения, что ты должна знать его лучше меня. - Он пытался придать словам нейтральный оттенок, ни жестом, ни голосом не выдавая, как ему больно. - Охотник знает, что я испытываю к нему отвращение. Что я презираю его и все, что он собой представляет. Скажи мне, если можешь... Если он оказался в беде, если его схватили, если он терпит мучения, если он беспомощен, - разве он подумает, что я приду к нему на помощь? - Женщина не ответила, и он продолжил: - Подумает, что я позволю кому-то из вас помочь ему? А может быть, он уверен, что я брошу его подыхать, да еще и спасибо врагу скажу?