Nik Держ - Cто лет безналом

Добравшись до стены, человек сел, привалившись голой спиной на необработанные доски сарая. Закрыл глаза, позволяя организму до конца срастить разорванные ткани. С каждой минутой человек чувствовал себя все лучше и лучше. Через полчаса он смог подняться на ноги и, придерживаясь рукой, побрел вдоль стены. Возле запертых дверей человек остановился, прислушался — его что-то насторожило. Он резко обернулся — в дальнем темном углу сарая колыхалась бесформенная тень.

— Неужели еще кто-то выжил в этой мясорубке? — мелькнула в его голове шальная мысль. — Есть кто живой? — спросил он в темноту.

— Кроме тебя — никого! — прошелестело в ответ.

Зыбкая фигура выплыла из темноты на освещенный месяцем пятачок. Тускло блеснул в лунном свете полированный металл. Человек не удивился, словно каждый день имел счастье лицезреть старуху по имени Смерть.

— Ты за мной? — спокойно поинтересовался он, хотя внутри у него все дрожало.

— Нет, — шелестящим голосом ответила старуха, явно удивившись, что человек сумел ее заметить. — Ты меня пока не интересуешь — я пришла за тем, кто давно задолжал мне по счетам…

— Кислый! — догадался Кадуцей, вспомнив цветущий вид старого кореша. — Он должен быть глубоким стариком…

— Это он рассказал тебе? — вкрадчиво поинтересовалась Смерть. — Если так, то мы в расчете!

— Сам догадался, — опроверг догадки старухи Прохор.

— Кто ты? — удивленно воскликнула Смерть. — Я с такими людьми еще не встречалась.

— И не встретишься, — заверил ее Кадуцей. — Таких, как я, больше нет!

— А вот это ты врешь! — довольно усмехнулась старуха, — рано или поздно я прихожу за всеми! Сейчас я заберу то, что мне причитается, и уйду, а с тобой, голубчик, мы поговорим в другой раз…

— Ты не возьмешь Кислого, — вдруг сказал Дубов, — я не позволю тебе забрать его жизнь!

Он вдруг почувствовал, что действительно может это сделать.

— Что можешь ты, жалкий человечишка! — вскипела старуха.

— Пока не знаю, — честно ответил Прохор, — но скоро…

Неожиданно в руках Дубова возник кадуцей, осветив ярким сиянием темный сарай. Старуха остолбенела, а затем медленно опустилась на колени.

— Повелитель? Я думала…

— Ты не должна думать! — рявкнул Прохор, вспоминая, как вел себя с прислугой Анны Николаевны незабвенный Шныра. — Ты должна исполнять! А сейчас убирайся! И не смей больше стоять на моем пути!

— Слушаю и повинуюсь, мой господин! — жалко проблеяла Смерть. — Если я буду нужна Проводнику, пусть он только позовет, — исчезая, прошептала старуха.

Прохор облегченно перевел дух. Кое-как справился с нервной дрожью и, освещая лица мертвецов ярким светом посоха, принялся искать тело Кислого. Отыскав его, Дубов с трудом взвалил бездыханного Романа на плечо, играючи открыл запертые ворота сарая и исчез со своей ношей в спасительной ночной темноте.

31.07.73

Владивосток.

Легкий бриз принес с моря терпко- соленый запах водорослей. Роман остановился на крыльце ресторана и полной грудью вдохнул освежающий морской аромат. Что ни говори, а отдыхать летом в городе у моря в сто раз приятственнее, чем в любом другом месте, где этого самого моря нет. Это если отдыхать… Если же приходиться в это самое время работать, все происходит с точностью до наоборот. Роман предпочитал совмещать приятное с полезным, поэтому и поселился во Владивостоке. Днем он беспечно валялся на пляже, а вечером выходил на промысел. В эпоху развитого социализма, как бы то ни предсказывали его идеологи, людские пороки не исчезли, их даже не стало меньше — как воровали при царе-батюшке, так продолжали воровать и сейчас. Клиентов Роман умудрялся находить всегда и везде, благо опыт у него был… почти столетний! Ценного терпилу Кислый прокусывал с первого раза. Да… Но сегодня предстоит тяжелый разговор, Кадуцей до сих пор оставался для Романа загадкой. Кислый собрался с мыслями, бросил беглый взгляд на часы — без пятнадцати двенадцать, и вошел в ресторан. В этот ранний час просторный зал «Челюскина» был практически пуст, он оживет лишь под вечер, когда состоятельные завсегдатаи: парторги, комсорги, члены райкомов и профкомов, подпольные коммерсанты, «морские», за день спускающие свой годовой заработок, и просто удачливые воры пожелают развлечься. Жизнь здесь будет бить ключом: безумные полупьяные «лабухи»[ [75] — Лабух — музыкант (тюремн. жаргон). . будут стричь лаве [76] — Лаве — деньги (тюремн. жаргон). . за заказанные ненавязчивые песенки, разукрашенные путаны будут виснуть на руках упитых вдрызг толстосумов, а прилизанные «халдеи»[ [77] — Халдеи — официанты (тюремн. жаргон). . лакейски прогибаться за щедрые чаевые.

Едва Роман переступил порог заведения, к нему стремглав кинулся маленький лысый человечек — администратор ресторана. Он словно колобок (Роман так и называл его про себя Колобком) прокатился по залу, ловко огибая столики, и раскрыв объятия, приблизился к Кислому.

— Григорий Данилович! (Кислый пятый год жил во Владивостоке с документами на имя Григория Даниловича Резникова) Рад, очень рад Вас видеть! Вы к нам перекусить? Или…

— Или, — согласился с администратором Роман. — У меня здесь назначена встреча со старым приятелем. Нужно, знаете ли, обсудить кое-какие дела… Главное, чтобы нам никто не мешал!

— Отдельный кабинет всегда в вашем распоряжении! — подобострастно улыбнулся Колобок, он считал Романа большой партийной шишкой, а Кислый не собирался его переубеждать. — Так кушать совсем ничего не будете?

— Возможно, сначала слегка перекусим, — не стал расстраивать Колобка Роман. — Холодные закуски можете принести, а там посмотрим, как масть пойдет.

— Пить что будете? Вино? Коньяк? Есть прекрасный коньяк, мне по большому блату привезли из Японии…

— Нет, не надо! Поставьте графинчик хорошей холодной водки.

— Будет сделано в лучшем виде! — прогнулся администратор. — Пойдемте, я провожу Вас!

— Может, и меня с собой возьмете? — раздался позади хриплый голос.

Кислый резко обернулся:

— Кадуцей…

— Не хочешь обнять старого кореша? — усмехнувшись, предложил Прохор. — Я ить, как-никак, тебе когда-то жизнь спас…

Роман стоял и хлопал глазами, не зная как вести себя в этой ситуации.

— А ведь он боится, — понял Кадуцей, и чтоб разрядить обстановку дружески хлопнул Кислого по плечу. — Не тормози, братан! Пойдем, треснем водочки и закусим её икоркой, — он подмигнул администратору, — а то я чегой-то с дороги проголодался!

— А ведь ты не изменился, Кислый! — после того как они выпили по рюмке, сказал Прохор. — Старуха больше не доставала?

Роман отрицательно мотнул головой и разлил по второй.

— Вижу её время от времени, — признался он, — если умирает кто-то рядом. Но на меня она не обращает внимания, словно бы я и не существую… Ты её знатно напугал тогда…