Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого

Поначалу осажденные надеялись на армию, но та, встретив неожиданно ожесточенное сопротивление, увязла в холмах на западе и дралась за каждый ярд земли, продвигаясь вперед слишком медленно. Началась блокада, с постоянными штурмами, обстрелами и казнями тех, кто пытался оставить город. Жители Хуэскара выстояли и даже смогли организовать вылазку, дать отпор полкам баронов, отбросить их от стен почти на половину лиги. Это случилось как раз в тот день, когда Шестой жандармский полк, а также сводные Первый и Эскаринский, маршем прошли от Тузеро и взяли осаждающих в клещи, разорвав их наспех выстроенную оборону, рассеяв ошеломленного противника. А затем добив уцелевших.

– Она жила в Хуэскаре. И помогла победить в той битве. Благодаря ей, жители смогли устроить вылазку. Ее дар уничтожил все орудия мятежников.

Рауль обернулся и задумчиво посмотрел на клетку.

– Даже не знаю, что сказать, святой отец. Я предполагал, что она из числа тех, кто стоит за новую веру.

– Вы ошибаетесь. Это чужая всем подлинным слугам Спасителя женщина в тот день была на стороне истиной веры.

– Очень странно все это слышать. – Рауль пожал плечами. – Что заставило ее сделать это?

– Она откликнулась на общем молебне, великом стоянии перед знаком Спасителя, когда горожане просили помощи и призывали уничтожить грешников. Колдунья вызвалась и расправилась с досаждавшей городу и его укреплениям артиллерией в считанные минуты.

– То есть ведьма оказала помощь, когда ее попросили?

– Выходит, что так. – Отец Августо был задумчив точно так же, как его мул. – Кто знает о планах Искусителя лучшего его самого? Возможно, это существо хотело посеять в душах осажденных сомнения. Эти зерна могли бы упасть на благодатную почту.

«А возможно, она просто хотела помочь», – подумал Рауль. Вся эта история гнусно пахла, и он был не слишком рад, что узнал правду.

– Надо думать, верующие сдали ее инквизиции при первой же возможности?

– Разумеется, – важно кивнул клирик. – Не прошло и нескольких часов, как слуга Искусителя была обуздана и связана.

Рауль хладнокровно кивнул. Большинство людей – неблагодарные скоты. Вначале они будут просить помощи, умолять на коленях, но, достигнув желаемого, чаще всего забудут об этом и воткнут кинжал в спину при первой возможности. Судя по всему, горожане Хуэскара как раз из их числа. Излишняя набожность, страх перед небесными карами и отсутствие совести делают с людьми потрясающие вещи.

– И даже после того, как она спасла целый город, ее ждет костер? – внешне Рауль оставался спокойным, хотя в его груди бушевала буря.

– Так решил Святой суд. Искуситель все еще в ее душе, несмотря на помощь. Мы не знаем, чем она была продиктована и какие последствия будут для города. Возможно, лишь пламя, очистившее эту женщину, сможет защитить Хуэскар от проклятия. Кара небесная...

Договорить он не успел, так как впереди неожиданно загрохотали выстрелы. Авангард попал в засаду. В ту же секунду высокие кусты жимолости, растущие справа, вдоль дороги перед апельсиновыми садами, грохнули голосами десятка мушкетов.

Пуля прошла рядом с Раулем, не задев его. Дорогу начало заволакивать едким сизым дымом, раздались крики атакующих.

Паники в отряде не было. Все давно были стреляными воробьями и участвовали во многих сражениях. Справившись с лошадьми, люди дали ответный залп по кустам. Те, кто был еще в седлах, лупили из пистолетов. Спешившиеся взялись за мушкеты, прижимая приклады к нашитым на правое плечо кожаным подушкам.

Стреляли, в общем-то, вслепую, надеясь задеть тех, кто перезаряжал оружие. С той стороны откуда они приехали, тоже раздались хлопки, говорящие, что отступать назад не имеет смысла. Их взяли в клещи, предоставив лишь один путь к отступлению.

– Сеньор! – рядом оказался Пабло, находившийся в авангарде. – Фернандо убит!

– Алехандро! Держи дорогу! Мигель! Уводи людей в поле! К мельнице!

Рауля услышали, зазвучали короткие команды, и большинство солдат вновь оказались в седлах. Ломая придорожные кусты слева, они устремились к небольшой мельнице с застывшими крыльями, стоящей ярдах в шестистах от тракта.

– Хосе! Потери?! – Рауль слышал, как где-то в дыму зло, по-баксански ругается Алехандро.

– Не знаю, сеньор. Семь-десять человек точно! Авангард лег почти весь.

С момента начала нападения прошло не больше минуты. Атаковавшие перестали отсиживаться и с ревом выбрались на дорогу, желая закончить начатое.

Вновь хлопнуло, и лошадь Рауля начала заваливаться на бок. Он легко соскользнул вниз, отпрыгнул, избегая удара копытом, кувыркнулся, теряя шляпу, и нос к носу столкнулся с мятежником в простой одежде, уже заносившим над ним чинкуэду [20]. Недолго думая, не вставая с колена, он разрядил пистолет прямо в лицо нападающему. Тяжелая пуля снесла мятежнику половину черепа.

На перезарядку оружия не было времени, и Рауль взялся за шпагу и дагу, теперь жалея, что не послушал Хосе и не надел кирасу. В сизой пороховой пелене, повисшей в неподвижном воздухе, двигались темные тени.

Где-то недалеко от капитана продолжал грязно ругаться Алехандро, разряжая пистолет за пистолетом.

Рауль встретил мятежника длинным прямым уколом, нарвался на грамотную защиту, сбил клинок дагой в сторону, шагнул по кругу, вывернул запястье, нанося неожиданный и стремительный укол в бедро правой ноги. Предоставив разбираться с раненым кому-то из рейтаров, капитан вступил в очередную схватку. Этот противник был менее ловок, атаковал неуклюже, и тут же получил рубящий удар по запястью, тычок вспомогательным клинком в печень и финальный укол в шею.

За спину командир был спокоен. Спешившийся Хосе с палашом и раскрытой навахой прикрывал его от любого нападения сзади. Дым начал рассеиваться, и стало видно, что схватки идут по всей длине дороги, до поворота, за которым атаковали авангард.

Рауль заметил группу из шести вражеских стрелков, отчаянно работающих шомполами и находящихся под прикрытием своих солдат. На них наседали конные рейтары с окровавленными палашами.

Игнасио резко свистнул, что послужило приказом к отступлению. В ту же секунду сержант швырнул в гущу мятежников гранаты с укороченными фитилями. Люди с испуганными криками бросились врассыпную. Кто-то кого-то повалил. Началась куча-мала. Сухо треснуло, и осколки посекли стрелков.

Еще двое рейтаров швырнули гранаты на дорогу и в жимолость, усиливая панику и ущерб. За рощей апельсиновых деревьев низко рыкнуло, а спустя несколько ударов сердца ярдах в сорока от Рауля разорвалось ядро.

– Отходим! – рявкнул командир, связанный схваткой с очередным противником.

Тот был из благородных, дрался хладнокровно, и его рапира плела узоры ничуть не хуже капитанской шпаги. Пабло, с закопченным лицом и обожженными усами, выскочил из горячки боя на безумной лошади, перегнулся в седле и сильно, с оттяжкой, ударил мятежника длинным эспадоном [21], разворотив ему грудную клетку.