Раду Hор - Путь к звездам

Аполодор Динкэ смеялся до упаду. Его большое тяжелое тело так и тряслось от смеху. Он потерял всякое самообладание и хохотал, захлебываясь, до слез.

— Это реакция и ее эффект, — произнес он наконец, немного успокоившись. — Другими словами: преступление и наказание! Если Андрей утверждает, что не великое дело быть поваром, так вот же… пускай попробует еды, приготовленной плохим поваром! Ведь такому не раз случается пересыпать перцу, пересолить, переложить в три раза больше горчицы или невзначай перелить уксусу в еду, как раз, когда еда уже в тарелке. Вот так приблизительно случилось и в этом случае. Видите, товарищ Прекуп! Вот что бывает, когда имеешь дело с плохим поваром.

На этот раз Матей серьезно рассердился.

— Шутка шуткой, — сказал он укоризненным тоном, — но теперь следует сознаться, что вы потеряли всякую меру.

Эти слова пришлись далеко не по вкусу Аполодору Динкэ.

Он надулся и ушел в лабораторию. Проходя через исследовательскую комнату, он увидел на одном из столов бутылочку с бесцветной жидкостью, которую Добре добыл еще на Венере из одного растения в пустыне. Динкэ взял бутылочку в руки, повертел ее и прочел на этикетке надпись рукой Добре:

«Сок из Опунтия вульгарис венусиана».

Тут же на столе, под стеклом лежала карточка, на которой можно было прочесть: «Отличный вкус. Является хорошим прохладительным, но…»

Фраза не была закончена, но Аполодор не придал этому никакого значения.

— Вот это-то мне и нужно! — обрадовался он. — Я разгорячился, как электрическая дуга с этим бездельником Андреем.

Он поднес бутылочку к носу и понюхал с видимым удовольствием. Затем приблизил ее ко рту и, потянув добрый глоток, довольно вздохнул. Напиток оказался и в самом деле очень вкусным.

Вдруг за его спиной послышались голоса. Динкэ поспешно поставил бутылочку на место и исчез.

Если бы он еще немного помедлил, то наверное услышал бы, как Добре сказал Матею:

— Что же касается сока того кактуса, я сделал его анализ. Он сладок и прохладителен, хотя имеет еще одно и пренеприятное свойство: вызывает сильный желудочный гиперацидоз. [26] гиперацидоз — болезнь, возникающая вследствие раздражения желудка веществами, поступающими извне. В желудочном соке обнаруживают повышение кислотности. Но что я вижу? — и Добре взял бутылочку и поглядел в нее на свет. — Не хватает почти половины.

Оба расхохотались.

— Тот, кто полакомился, будет здорово наказан. Не так ли, Матей?

А на следующий день доктору пришлось пожертвовать добрую часть из запаса питьевой соды, чтобы облегчить страдания Динкэ.

Дни и ночи незаметно разматывали свою нить, и космический корабль одиноко несся по безбрежному океану.

Как-то раз вечером, когда все уже спали, Матей Бутару подошел к «Судовому журналу» и вписал следующие слова:

«Сегодня по радиотелевизору интересные вести.

Началась конструкция великой советской космической ракеты. Она будет иметь 160 метров в длину и 65 метров в вышину. Внутри ее будет построена вращающаяся кабина в 5 этажей. Ее будут сопровождать 18 меньших ракет.

Аруниан сообщает также с Гепты, что известия и научный материал, переданные нами ежедневно, публикуются на первой странице в прессе всего мира. В кино идут фильмы Черната и Динкэ.

Таким образом люди свыкаются с пейзажами планеты Венеры и нашего астероида. Человечество познает плоды нашего труда, наши открытия почти тотчас же по их сообщении. Это является большим стимулом для каждого из нас в нашей работе».

Бутару закрыл книгу. Его клонило ко сну.

И скоро в подземном убежище Коперника раздавалось только равномернее дыхание астронавтов.

— Вставайте! Подъем! Пора на зарядку! — звала женщина-врач и таким образом прервала сон космических исследователей, заставила их поспешно одеться и собраться в гимнастическом зале. Спустя четверть часа, свежие и прекрасно настроенные, они уже сидели за завтраком.

Прекуп пришел последним. Он подошел к Бутару и протянул ему лист виноина. Руководитель экспедиции поспешно прочел и обратился к астронавтам.

— Вести с Гепты. Ученые летающего острова открыли два астероида, один диаметром в 205, а другой в 307 километров. До сих пор их нельзя было видеть, несмотря на их довольно крупные размеры, вследствие слабой отражаемости их поверхности. Не знаю, в какой мере это известие имеет практическое значение для нашей экспедиции, но я все же считал нужным вам это сообщить.

Джордже Скарлат вздрогнул и поднес руку к воротнику рубахи, как будто этот воротник давил его.

— Ах так? Очень, очень интересно! Товарищ Бутару, я вас очень прошу, затребуйте как можно больше подробностей. Астероиды, о которых вы говорите, могут иметь для нас огромное значение.

— В чем именно, товарищ Скарлат? — спросил Бутару, недоумевая.

— Это вопрос, который меня очень интересует, но который я еще невполне выяснил, — уклончиво ответил ученый.

Матею так и не удалось добиться от Скарлата других объяснений. Впрочем, у него самого было столько дела, что он скоро совершенно забыл о словах ученого.

С тех пор как экспедиция возвратилась с Венеры на Коперник, прошел почти месяц. 58 000 000 километров отделяли их еще от Солнца. Коперник как раз соприкасался с орбитой Меркурия, который, впрочем, находился в этот момент далеко от него. Астронавты должны были его увидеть вблизи только после обхода дневного светила, при следующем пересечении орбит.

Яркий диск Солнца казался отсюда в шесть раз больше, чем с Земли, а температура все время возрастала. Во время астероидного дня термометр показывал до 268°.

Работа кипела теперь непрерывно и шла лихорадочными темпами. Им предстояло пройти лишь в 22 000 000 километров от Солнца, и поэтому все усилия были направлены на защитные меры, которые поспешно проводились астронавтами.

В мастерской Черната машины работали не переставая круглые сутки. На поверхности монтировались изоляционные пластины, закладываемые между убежищем и поверхностью астероида. Прозрачные своды теплиц прикрыли стекляной ватой, пропитанной особыми веществами, которые имели свойство поглощать вредные излучения. С этих пор астронавты выходили на поверхность только ночью.

В то же время исследования продолжали продвигаться вперед. Инстументы астрономической обсерватории были устремлены на гигантское светило, которое казалось огромным, докрасна раскаленным чугунным шаром. Разумеется, что все оптические аппараты, и в особенности телескопы, были снабжены толстыми затемняющими фильтрами. Постепенно вводились в строй и другие аппараты, с помощью которых можно было изучать корону Солнца, спектры различных солнечных областей, устанавливать степень его свечения и температуру некоторых точек на его поверхности.