Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды

Затем он выругался. Это была бессмысленная привычка.

Он вытянул руки вдоль тела и держал их, в то время как его голова подергивалась. От привычек можно избавиться — и любое принуждение, которое он имел как результат чего бы то ни было, было роскошью, которую он не мог себе позволить. Он не оправится до тех пор, пока не преодолеет их всех, и не заполнит все пробелы в сознании полезными вещами.

Возможно, Пришельцы уже преуспели; они поняли, что он был человеком, который МОГ решить проблему, и вмешались для того, чтобы быть уверенными, что он провалится, одновременно оставляя ему способности, гарантирующие, что никто другой его не заменит.

Спустя пятнадцать минут он словно очнулся от глубокого обморока, с пальцами на шее и странным чувством, что он был в полном сознании, просто память об этом стерлась.

Он с отвращением соскочил с кровати, набросил на себя одежду и направился обратно к лаборатории. Он миновал комнату генерала Майлза, заметив полоску света, выбивавшуюся из-под двери. На мгновение вспомнились слова: «С сознавшимся шпионом будут обращаться, как с благородным военнопленным». Вот только, проклятье, кем бы он ни являлся, он не был шпионом.

Внутри его существа была медленно растущая ненависть к инопланетянам. Они лишили его права быть нормальным человеком — для него невозможно было понять абсурдное поведение людей. Но теперь он начал допускать, что виноват он, а не остальное человечество.

Охранники приветствовали Нордена у входа в лабораторию. Он настаивал, чтобы они оставались снаружи, не желая, чтобы кто-нибудь знал, что происходит с ящерицами.

Полное неведение посторонних относительно происходящего было единственно надежной защитой от шпионов.

Он обошел вокруг компьютера и щелкнул выключателем.

И сразу раздался голос:

— Норден, проклятый дурак! Не включай свет!

Но свет уже загорелся, осветив фигуру полковника Армсворта, стоящего с ножом в руке у клетки с ящерицами.

Норден почувствовал, как внутри поднимается ненависть, но не позволил ей целиком захватить его мозг. Армсворт был шпионом, знавшим о работе здесь. Он пришел, чтобы все разрушить. С его званием было довольно легко проникнуть внутрь. Кроме того, он обратился к Нордену не как к врагу, он говорил с ним, как с соратником, и это было прямое подтверждение того, что Норден являлся пешкой Пришельцев.

Но фортуна подарила ему шанс. Он поднял руку к выключателю, а затем опустил ее.

— Охранники начнут что-то подозревать, если я вырублю свет сейчас. Есть какие-нибудь предложения?

— Я все равно убью ящериц, придется мне для этого раскрыться или нет, — задумчиво и без какой бы то ни было эмоциональной окраски произнес Армсворт.

— Как знаешь. Забавно, что они не могут доверить тебе слежку за дочерью Майлза, и им пришлось посылать меня сюда. Хотя, я бы очень не хотел взлететь на воздух вместе с тобой, если только это не необходимо.

Глаза Армсворта неожиданно сузились.

— Эй, постой-ка. Ты не должен был знать…

Рука Нордена взлетела вверх и ударила по выключателю.

Другая рука метнулась к большим щипцам, которые лежали на лабораторном столе. Краем глаза он увидел, как шпион прыгнул, и скользнул назад как раз вовремя, чтобы избежать удара.

В то же время он изо всей силы опустил щипцы вниз. Раздался громкий глухой стук. Когда Норден снова включил свет, Армсворт лежал на полу, а на голове его зияла глубокая рана, достаточно глубокая для того, чтобы туда поместилось три пальца. Затем труп медленно сел и рывками пополз к клетке с ящерицами. Норден перепрыгнул через него, схватил клетку и метнулся к двери. Он сделал один шаг, потом остановился, вернулся и потянулся вниз. Схватив Армсворта за ворот, Норден поднял его, преодолевая небольшую лунную гравитацию.

Шпион перелетел лабораторию и ударился о заднюю стенку большого генератора. Норден упал на пол под прикрытие компьютера. Раздался взрыв, почти разорвавший барабанные перепонки, и ослепительный желто-зеленый свет прорвался сквозь закрытые веки. Пол мгновенно раскалился и перекрытия обвалились. Произошла разгерметизация. Воздушная волна поднялась вверх, увлекая за собой мелкие предметы.

Норден подскочил к едва различимому в темноте шкафу и распахнул дверь. Он потянул к себе один из скафандров, швырнул внутрь клетку с ящерицами и включил подачу кислорода. Приспособленные к разреженному воздуху Марса, они должны быть в порядке после столь короткого пребывания без воздуха. Он пошарил вокруг, пока не нашел другой подходящий костюм, выругался, выяснив, что он полностью застегнут, но в конце концов сумел забраться внутрь. Оказавшись внутри, Норден закрылся и направился к шлюзу большой вентиляционной шахты. Он прошел через шлюз как раз в тот момент, когда охранники в скафандрах собирались войти, неся аварийное оборудование. Майлз был с ними; он нетерпеливо ждал, пока Норден снимет шлем.

— Кто это был?

— Армсворт, — ответил Норден. — Он прошел проверку!

Майлз вздохнул, но не выразил особого удивления.

— Проклятие! Я должен был еще раз проверить его, когда он вернулся с инспектирования базы в Море Дождей. У них, должно быть, уже был шпион, готовый к пересадке. Или, может быть, проверка ничего не значит.

Охранники вернулись. Один из них начал докладывать, как велики разрушения. Наиболее сильно пострадала крыша здания и генератор. Кроме генератора, который никогда не использовали, ничего не было повреждено. И ящерицы чувствовали себя достаточно хорошо. По истечении двух часов лаборатория снова была в порядке.

Пэт и Норден решили отказаться от сна. Норден начал составлять список новых опытов, а затем вернулся к щиту.

Казалось, он показывал очень небольшое количественное отличие в реакции самок. Проблема была в том, что Норден работал не с естественным феноменом, а с жизнью. Он скривился от своей перевернутой логики, но смысл оставался.

Что-то из записок Хардвика возникло в глубине его сознания. Оно дразнило надеждой, пока сознание едва улавливало это, но как только возникли первые признаки прояснения что-то резко придавило его мысли. Нет!

Он выяснил это, пытаясь не потерять сознание, пока Пэт с подозрением смотрела на него. Дважды он чувствовал, что падает и готов сдаться, но все же одолел чуждое «нет», загнал его в берлогу и задушил. Ответ сделался достижимым.

— К-40,- сказал он. Голос прозвучал ровно, и Пэт расслабилась, словно не замечая его чудовищную усталость. Самовнушение оказалось труднейшей из задач.

— Радиоактивный изотоп калия. Его нужно как-то увязать с жизненными процессами.

Она взяла телефон и что-то кратко сообщила. Затем возникла пауза, она дождалась ответа и передала трубку Нордену. Раздался голос.