Ольга Онойко - Дикий Порт (Райские птицы)

У певицы был необыкновенный фэйс-арт. Вероятно, сделанный тем же дизайнером-нонконформистом. Кажется, против всех правил, но выглядело изумительно. Не в последнюю очередь из-за индивидуального решения, под это странноватое лицо…

Майк принял собственное решение и стал искать глазами звукорежиссёра группы: тот должен был сидеть где-то рядом, на берегу под парапетом.

Заполучив адрес нонконформиста, Макферсон понял, что жизнь проходит не зря. Таким людям, как Йорн, нельзя губить себя в изначально мёртвых проектах. Пела обладательница уникального фэйс-арта откровенно плохо, кое-как подделываясь под символ-модель Эдлину Реймар. Нельзя было отделаться от мысли, что лучше б она изображала доску для раскраски.

Вслед за Эдлиной почему-то вспомнилась другая красавица, Интан. Дальше мысли потекли вольно и привели к Венди. Майк твёрдо собирался уговорить Лилен. Пообщавшись с живыми нуктами, Макферсон уже не представлял, как будет работать с цифрой.

Лилен.

Он замер.

Краски померкли.

Как голографическая декорация в конце шоу исчезает, оставляя прокуренный и заплёванный зал.

…она куда-то сорвалась, а Майк совершенно потерял чувство времени и очнулся только вчера после обеда, когда пришло письмо от арт-директора. Тогда он позвонил, и сначала всё понял, а потом решил, что всё понял не так. Спокойней было думать, что не так. Лили Марлен сказала, что приезжать не стоит. Но он всё-таки решил приехать. Просто чтобы быть рядом.

Или не просто?

Майк с чувством глубокого стыда понял, что забыл.

Он себя знал. И приноровился различать сразу, что удержит в памяти, а что нет. Сотни кубических метров пространства со всеми содержащимися объектами — запросто; а вот деловые поручения запоминаются с великим трудом. Но на то и придуманы органайзеры.

Майк отошёл в сторону, в тень.

Номер Лилен молчал.

Майк решил, что она выключила браслетник. Ну, скажем, всё ещё спит. Это он, местер Макферсон, постоянно ожидающий делового звонка оттуда или отсюда, глушит звук и настраивает автоответчик. Девушка может и не озаботиться…

Думать, что Лилен заблокировала его номер, не хотелось чрезвычайно.

Они же договорились. У них деловые отношения. Лилен подписала контракт. Она может делать, что хочет, Майк совершенно не имеет права возражать — зачем отрезать связь?

…ах, да. Он собирался не звонить ей, а посмотреть, что написал вчера в органайзере.

Там оказалось единственное слово.

«Биопластик».

У Майка руки опустились.

Болван.

Это же надо уродиться таким болваном, чтобы ухитриться забыть! Так вот почему ему спать-то не хочется! Неполный костюм, принадлежавший когда-то местре Янине. Он сейчас на Майке. Местра Анжела отозвала его с тела матери Лилен, и ничего последней не сказала: та была почти невменяема и, очень вероятно, потребовала бы, чтоб мать в биопластике похоронили. Костюм не покупной, местра Янина в бытность свою экстрим-оператором получила его в качестве трофея. Но это слишком дорогая вещь, чтобы истратить её на красивый жест. «Отдай его Лили, — сказала местра Мариненко. — Думаю, она уже успокоилась, насколько это возможно… и примет наследство. Пластик бесполезным не бывает».

Сказала она это после того, как Майк заявил о намерении ехать в Город по следам своей актрисы.

Или до?

Вот чего он, хоть убей, не мог вспомнить.

Но где она? Как её искать, если браслетник выключен? А вдруг что-то случилось? Лили Марлен уехала вместе с семитерранкой Чиграковой, ксенологом-дипломатом, которая занималась расследованием убийства супругов Вольф. И — Майк вспомнил и впился ногтями в ладони — Великая Мать Ития велела одному из своих мужей сопровождать Лилен.

Зачем дракону сопровождать человека?

Уж точно не ради развлечения.

Хотя кто его знает, как нукты воспринимают то, чем занимаются, будучи частью экстрим-команды…

«Охрана», — уверенно подумал Майк. И тут уж долго рассуждать не приходится: Лилен занята каким-то очень опасным делом.

Она мастер.

А те люди охотятся на мастеров.

Под ложечкой затомило. Если уж полный питомник не смог защитить её родителей, что сделает один-единственный дракон?!

Макферсон обозвал себя тупицей. Бревном. Долбодятлом. Она в опасности. Почему он не уделил пять минут времени на то, чтобы прийти к этому несложному выводу раньше? В экраноплане? В питомнике? Он мог бы поразмыслить. Кое-кому позвонить. Узнать что-нибудь существенное. Как будто не мог самую малость подождать его драгоценный сценарий, ведь речь о живом человеке, о Лилен!

«Я безнадёжен, — уныло подумал он. — Вот поэтому она и… я всегда это понимал. С самого начала».

Но грустное обстоятельство не отменяло необходимости найти Лилен. Отдать пластик и со всей имеющейся силой убеждения остеречь.

Майк заозирался. Ему пришла в голову нехитрая мысль: ничего особенного, что туристы в незнакомом городе потеряли друг друга. Местная полиция как бы даже не специализироваться должна по таким случаям.

Гуляя, он шёл от порта к центру Города. Не административному, а туристическому центру — к тому району, где располагались самые дорогие рестораны, кафе и клубы. По правую руку от Майка поднималась резная ограда пляжа, по левую — мраморно-белая стена казино «Жасмин». Дорогие его сердцу уличные лавочки исчезли, вместо них над головой полыхали голограммы-афиши, доступно разъясняющие, в каком кафе Терры-без-номера самая большая карта настоящих земных чаёв, и какая галактического масштаба звезда засверкает нынче вечером на Морской сцене. Чуть впереди, точно цветы, парили многочисленные балконы «Пелагиали», связанные со зданием-стеблем лишь неширокими переходами: само по себе свойство космического ампира, но изящный флерон, на который походила постройка, напоминал о нео-рококо.

Майк оценил. Потом подумал, что ещё метров пятьсот — и с набережной можно будет свернуть прямо на Морской бульвар. А там уже пойдёт настоящий, деловой Город.

Объявление он заметил сразу. Намётанный глаз сначала увидел нетипичность дизайна голограммы, следом — примитивность этого дизайна, и только потом — содержание.

«Уважаемые жители Города! Дорогие гости! Напоминаем вам, что улицы патрулируются. Ведётся спутниковое наблюдение».

Это удивляло. Вообще-то патрульные на улицах нормального города есть всегда, и наблюдение тоже ведётся постоянно.

Широкое устье Морского бульвара спадало белой лестницей прямо в прибой. Над лестницей висела полицейская «крыса». Блестящая, недавно заново окрашенная. Майк пока ещё сам не мог бы ответить, что подумал, но шаги ускорил.

Бульвар, проложенный по линейке, вёл от моря до центральной площади. С того места, где остановился режиссёр, было отлично видно здание Управления флота: классика космического ампира, полный комплект автономных архитектурных элементов на гравигенераторах… цветущие острова парят над далёкой эспланадой, широкая металлическая лента, никак не закреплённая, обвивает три узкие, как лезвия, башни…