Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе

А откуда-то из глубины пещеры отчетливо доносился слабый гул. Так бывает, когда колдун и его помощники уходят говорить с духами, начинают пение и долго тянут какой-нибудь низкий звук, чтобы вызвать нужную сущность. Только у них рано или поздно воздух в легких заканчивался, и они прерывались, чтобы вздохнуть.

Юноша еще раз взглянул вверх. Отверстие в потолке теперь казалось еще более недосягаемым. Нет, не стоило обманывать себя чаяниями выкарабкаться наверх. Хотя стены «колодца», длинной горловиной соединявшего дыру в земле с пещерой, отвесными не были и сброшенные жертвы катились по ним первое время, пока не рухнули на дно, в полость, у Эфия не было никаких приспособлений, даже самой простой веревки, чтобы сделать попытку спастись. Оставалось одно: идти вперед. Только откуда исходит этот странный и оттого пугающий гул? Надо знать точно, чтобы идти от него, а не к нему…

В лицо Эфию подул слабый ветерок. Может быть, здесь есть еще какой-нибудь выход? Сквозняки просто так не случаются…

Обнадеженный, пастух со вздохом посмотрел на погибшую козу. Как же он без нее будет защищаться от злых духов? Он попал в их дом, они разгневаются и убьют его. Но…

Тут у юноши мелькнула хорошая идея. Может быть, предложить им в качестве откупа козлиную тушу? Вдруг они насытятся и не захотят, хотя бы какое-то время, «сладкого мяса»? А это даст Эфию отсрочку.

Труп животного оказался очень тяжелым. Никто из солнцескалов не пронес бы его долго, начал бы задыхаться. Но Эфий был увечным, и оттого вместо прекрасных жабр его легкие разрослись вдвое больше по сравнению с легкими сородичей. Он мог дышать полной грудью, не испытывая в горле жжения, как от проглоченного сухого песка. Поэтому пастух взвалил на плечи свою умершую спасительницу и, согнувшись под ее весом, побрел вперед по светящейся дорожке. Иногда подошвы скользили по заплесневелой пленке на полу. Эфий осторожно приседал и ставил ногу на безопасное место.

Гул не прекращался, но и не нарастал.

Для смелости Эфий начал придумывать всякие истории. Это немного развлекало его. Коза не так давила на плечи, страх отступал.

В какой-то момент юноша перестал глядеть под ноги, и вовремя. Всюду, куда хватал глаз — и влево, и вправо — пол пещеры обрывался отвесной ступенькой во много человеческих ростов. Там, внизу, пещера продолжалась. Она уходила под свод большого наплыва. Эфий вообразил, что когда-то, в незапамятные времена, здесь плавились эти жуткие черно-прозрачные колонны, натекали друг на друга и в конце концов создали нору в норе. Но как же перебраться на нижний ярус пещеры? Ветерок слабо дул откуда-то с той стороны, а это означало, что второй выход мог быть там, под сводом…

Эфий пошел вдоль края «ступеньки» направо, надеясь рано или поздно найти удачную колонну, чтобы, опершись на нее спиной, а ногами перебирая по стенке, тихонько съехать вниз. И он ее нашел! Точнее сказать, колонна-сталагнат по какой-то причине разрушилась. Нижняя сосулька, сталагмит, выросла в виде кривой спиральной капли, и верхняя, сталактит, сломалась, так и не дотянувшись до нее или после объединения, из-за тряски земли. До спирального спуска можно было допрыгнуть, но только без ноши. Эфий снял с плеч козью тушу, перевел дух, утер ладонью под носом. Немного отдохнув и попросив прощения у духа материной любимицы, пастух снова поднял труп, раскачал его и что было мочи швырнул в пропасть. Бедной козе уже все равно, а так есть надежда, что на нижнем ярусе ее снова можно будет подобрать и тащить дальше. Занятый этим, молодой солнцескал не сразу понял, что изменилось. И только когда коза с глухим стуком упала где-то между стеной и сталагмитом, до Эфия дошло: гул пропал. Может быть, это духи насторожились и теперь поджидали его прихода?

Делать было нечего. Эфий разбежался и перепрыгнул на сталагмит. Нарост оказался куда более скользким, чем пол пещеры. Пастух свалился с ног и начал стремительно съезжать по спирали, закручивающейся вокруг основания «сосульки». Дух захватило, но одновременно у Эфия появилась непонятная уверенность, что он уцелеет. Так и вышло. Словно зимой со снежной горки он скатился прямо к дохлой козе, подобрал ее и пошел дальше.

Под сводом, во «второй норе», было совсем темно. Похоже, светящаяся плесень еще не успела нарасти здесь в достаточном количестве или попросту не смела соваться сюда из-за какой-то опасности для нее. И эту опасность Эфий ощутил кожей. Она не пахла, не издавала звуков, ее не было видно… Но она была!

И тут «нора» взревела. На Эфия неслось чудовище-гигант со сверкающей чешуей и множеством глаз. Оно выло, гудело, рычало и визжало, плавно разворачиваясь в воздухе и метя ухватить свои жертвы.

Стаскивая с себя козу, Эфий ринулся прочь. Он не выбирал дорогу теперь, он забыл о кромешной тьме. И когда чудовище уже догоняло, юноша швырнул ему заготовленную дань, а сам влип в невидимую сосульку. Искры посыпались у Эфия из глаз, а впереди забрезжил свет. Туда и кинулся пастух со всех ног.

— А-а-а!!! — заорал он и с разбега налетел на что-то мягкое.

«Что-то» оказалось «кем-то». Их было несколько, и они шли в том же направлении, освещая перед собой дорогу странными негорячими факелами, дающими лишь узкие лучи, которые Эфий сзади и не распознал, приняв за свечение плесени.

Пастуха скрутили, навели на его лицо световой конус из верхушки маленького факела. Голоса в полутьме принадлежали женщинам и мужчинам. Язык был непонятен Эфию, но если судить по виду, это были люди. Или, скорее, злые духи, принявшие человеческие обличия с тем, чтобы обмануть и схватить «сладкое мясо». Юноша обмяк. Он понял, что проиграл и сейчас умрет страшной смертью.

Человекоподобные духи совещались. Эфий слышал их в полуобморочном состоянии и, конечно, не разбирал ни слова. И то, что чудовище куда-то исчезло, уже не могло утешить его.

— Черт! Кто это еще? — спросил детский голос.

— Из местных, что ли? Одежда меховая, мех внутрь, а воняет-то! — проворчал на это мужчина в возрасте.

— Подозреваю, — бесстрастно отозвался третий, тоже мужчина, но, судя по голосу, молодой, — что у здешних дикарей практикуется жертвоприношение и что по какой-то причине жертвой избрали вот этого парня.

— Что с ним делать? — вмешались сразу две женщины, перебивая друг друга.

— Не бросать же! — (снова ребенок).

— Да он дикий. Еще искусает! — (пожилой).

— Скорее! — почти простонал доселе молчавший. — Идемте скорее!

Все решила женщина с командными нотками в тоне:

— Да, давайте-ка спешить! Полковник, Алан! Держите этого типа и ведите к ТДМ… Мы ищем шары и устройство…

Не скрывая брезгливости, два духа, принявшие облик мужчин, сдавили дуреющего Эфия и поволокли к непонятному возвышению в самой глубине «норы».