Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

— Чемоданчик, — ответил Мозес. — Чемоданчик Олафа. Они так и не нашли его. Иначе зачем было вытаскивать сюда меня?

— А что, вы знаете, где он?

— Что вы, — покачал головой Мозес и снова горестно отхлебнул из кружки. — Я рассказал им все, что знал. И вы бы рассказали на моем месте.

— Но… — начал было я, но Мозес жестом остановил меня, снова приложился к кружке и помахал пальцами, изображая бегущего человечка.

— Чемпион надеется, что я попытаюсь… Попытаюсь найти чемоданчик или выйти на связь со своими, и, когда они попробуют вытащить меня отсюда, можно будет разжиться новыми инопланетными технологиями… Сами понимаете, какие у них методы…

Я кивнул. Мозес замолчал, и стало слышно, как за дверью переговариваются Меб, дю Барнстокр и, видимо недавно подошедший, Олаф. Похоже, ожидавшие в очереди в душ постепенно теряли терпение. Мозес тоже понял это, потому что вдруг заторопился:

— Я знаю, где искать станцию. Точнее, то, что от нее осталось. Там должна быть связь. И я действительно хочу покинуть вашу чертову планету.

— А что вы хотите от меня?

— За мной будут следить! — огрызнулся Мозес, но, видимо вспомнив о чем-то, снова стал любезен и даже мил. — А за вами не будут. Я нарисую вам карту и постараюсь отвлечь их, а вы принесете мне приемник.

— Я?! Почему вы решили, что я смогу это сделать? Почему вы решили просить об этом именно меня? Почему вы вообще допускаете, что я могу поверить во всю эту чепуху с Чемпионом и чемоданчиком?! Ведь Чемпион погиб при катастрофе вертолета. О нем с того самого дня больше никто ничего не слышал.

— Не слышал, — согласился Мозес. — С такими деньгами он мог в любой момент попрощаться с преступным миром и, как бы это точнее сказать, легализоваться. И надо признать, он выбрал для этого самый удобный случай.

— Хорошо, — ответил я как можно более сдержанно, так как почувствовал, что начинаю понемногу заводиться. — Но почему я должен вам верить на слово и ради этого рисковать первой серьезной работой в кино?! И почему вы настолько доверяете мне, что рассказываете все это? Если, конечно, это все-таки правда…

— Увы, уважаемый, — пожал плечами Мозес, — у меня нет другого выхода. К сожалению или к счастью, моя судьба зависит от вас. Прощайте.

Старик снова отхлебнул из своей кружки. Мне сразу стало жаль его. Тем временем голоса за дверью зазвучали нетерпеливее и тревожнее. Мозес сунул кружку куда-то в складки своего шутовского наряда, с необыкновенной ловкостью вспрыгнул на подоконник и скрылся.

Как только в окне исчезла пола его камзола, дверь распахнулась, едва не ударив меня по лицу. Я мгновенно прижался к стене.

— Кэ дьябль! — воскликнул где-то совсем рядом дю Барнстокр.

Поднялся шум. Бухая тяжелыми башмаками, вошел Сневар и, увидев меня за дверью, удивленно приподнял бровь. Я улыбнулся виновато, как нашкодивший школьник, и указал ему на куртку и приемник. На мое счастье, Алек оказался человеком проницательным и веселым.

— Господа! — произнес он глухим голосом, снимая с вешалки куртку и беря со скамейки транзистор. — Я могу только засвидетельствовать факты. Это ЕГО приемник, господа. И это ЕГО куртка.

— Браво! — удовлетворенно воскликнул Меб. — Вот что значит правильно понимать творческую задачу, друзья мои.

А через секунду раздался надрывный смех Симонэ.

Когда все разошлись и Алек, посмеиваясь, выпустил меня из душа, я совершенно взмок от горячего пара, а от злости совершенно уверился в том, что Мозес — выживший из ума старикан, а его история — бред сумасшедшего. Но то, что я увидел, включив свет в своей комнате, заставило меня изменить мнение. У меня кто-то побывал и, судя по оставленным следам: вывернутым карманам брюк и пиджаков и разбросанной бумаге, — искал что-то небольшое. И я знал, что именно.

Это небольшое, белое, свернутое в несколько раз, лежало у меня в кармане. Я инстинктивно сжал в руке записку, совершенно забыв о том, что еще минуту назад принимал Мозеса за ненормального.

Я выскочил в коридор в надежде застать Мозеса у себя. В коридоре, поигрывая ключами, сидели его тюремщики. Старший с подозрением посмотрел на мое взволнованное лицо. Я вернулся в комнату с твердым решением все обдумать и, почти не раздеваясь, лег на кровать и мгновенно уснул.

Из постели меня вытащила Мила. Она барабанила в дверь до тех пор, пока я, с трудом разыскав в развороченных ящиках с бельем парные носки и наскоро одевшись, не выскочил из номера. Меб снова бесновался и даже пытался звонить по номеру «1», но, видимо, не дозвонился и поэтому рвал и метал в два раза сильнее обычного. Он выбился из сил только к обеду, и я наконец смог спокойно вернуться к обдумыванию происшедшего. Обыск в моей комнате не слишком взволновал меня — брать у меня было нечего, ибо все мое богатство заключалось в паре собственных костюмов, нескольких сменах белья и носков да неплохом бритвенном приборе, впрочем далеко не новом. Меня больше волновало то, что человек, рывшийся у меня в комнате в поисках записки Мозеса, если, конечно, я сделал правильный вывод о цели обыска, в отличие от меня самого давно определился с тем, верить ли в историю странного старика. Все это требовало мыслительных усилий, к которым я, признаться, был не слишком способен. И мозговая беспомощность эта усиливалась годами сериалов и рекламы, которые, как известно, не требуют от актера титанического умственного труда. Однако ситуация требовала принятия решения. Обдуманного, взвешенного решения.

Но сперва я решил заглянуть к Сневару. Алек, вынужденный обосноваться в конторе, сидел за столом и, в задумчивости сцепив пальцы в замок, наблюдал, как старшая Кайса делает уборку. Дверь была открыта, но я все равно пару раз постучал костяшками пальцев по косяку.

Алек поднял голову и радостно поднялся мне навстречу, в дружественном жесте протягивая вперед руки.

— Кайса, здесь достаточно чисто, дорогуша, — ласково обратился он к пышечке, отчего та залилась нежным девическим румянцем, поспешно собрала щетки и метелки и вышла.

— Извините, — пробормотал я. — Я на минуту, Алек. Просто хотел поблагодарить вас, что прикрыли меня сегодня в душевой. Эта шутка с курткой и приемником была не слишком удачной.

— Не отчаивайтесь, дружище. — Алек по-отечески похлопал меня по плечу. — Просто в деле розыгрышей вы еще новичок, но даже и профессионал не застрахован от неблагоприятного стечения обстоятельств. Но однако, наш неизвестный шутник заразил своей страстью к розыгрышам даже вас.

— В свою очередь могу сказать то же и о вас, — парировал я.

Сневар улыбнулся и погрозил мне пальцем.

— Так вот как вы платите за спасение репутации! — насмешливо пожурил он.