Сборник - Фантастика, 1978 год

Но самое сенсационное сообщение сделал биофизик Джахангир Алиев:

– Присутствующие здесь знают, что в нашем институте уже много лет ведется работа по созданию элалломы - электронного робота, способного “снимать” с клеток коры головного мозга весь мир мыслей и чувств человека. До сегодняшнего дня наШа задача представлялась нам узкопрактической - помочь криминалистам восстанавливать по “воспоминаниям” погибших картину преступления. Это ограниченное применение элалломы диктовалось причинами физиологического свойства - клетки человеческого мозга начинают распадаться уже через несколько часов после смерти, и восстановить картину жизни погибшего возможно только в том случае, если его мозг будет заморожен после смерти или сохранен еще каким-либо образом… Первые опыты, проведенные нами, позволили узнавать мысли и зрительные образы людей за несколько секунд до их гибели. Элаллома может пока воспринимать только самые яркие, лежащие “на поверхности” мозга впечатления, относящиеся к последним моментам его жизни. Для того чтобы проникнуть дальше, в глубь виденного и осмысленного человеком, нам предстоит проделать еще огромную работу… Мозг Шамсйбека сохранился достаточно хорошо, и это дает нам надежду на восстановление если не всех, то самых важных обстоятельств его жизни, наиболее сильно запечатлевшихся в сознании ученого. Нашему электронному мозгу нужно колоссальное количество энергии, которое можно сопоставить лишь с энергией, потребляемой мощнейшими ускорителями элементарных частиц. Успех работы зависит от того, сочтет ли Академия наук возможным отпустить нам на создание совершенной элалломы необходимые средства.

После горячих и долгих споров академия разрешила эксперимент.

Через два месяца новая элаллома была в основном смонтирована. Ее аппаратура помещалась в нескольких залах подвального этажа института. Джахангир Алиев, озаряемый россыпью разноцветных огней, бегавших по пультам управления, сновал из помещения в помещение, везде находя себе делo. Все последние дни перед опытом он спал урывками, а о едв вспоминал только тогда, когда жена напоминала ему об этом по телефону. Лицо ученого осунулось, на лбу прорезались глубокие складки. Друзья говорили ему: “Ты никак готовишься стать следующим объектом экспериментов для элалломы? Плюнь на все и выберись на недельку в горы - отоспись, побездельничай…” Джахангир с улыбкой отмахивался: “Вот закончим с работой - на два месяца уйду в личную жизнь. Тогдa клещами меня не вытащите из санатория”. Наконец настал день, когда Алиев смог доложить, что элаллома готова к опыту.

– Вы думаете начать в ближайшее время? - спросил прeзидент академии.

– Мы можем приступить к опыту хоть сейчас. Но без спeциалиста по истории средневекового Востока не обойтись. Элаллома “снимет” все впечатления и образы сознания Шамсйбека в обратном порядке, и воспроизводить их мы будем поле записи в ячейках памяти электронного мозга, “прокручивая” в хронологической последовательности. Вот здесь-то и необходим знаток истории мусульманского мира - ведь то, что для Щамсибека было привычной повседневностью, для нас, незнакомых в деталях с условиями тогдашней действительности, мозкет оказаться совершенно непонятным… Я предлагаю, чтобы Группу возглавил академик Джамшид Акбаров, могущий скоординировать наши впечатления. А вести дневник эксперимента будет молодой писатель Тулкун Мансуров…

К медресе [Мусульманское духовное училище] подошел, ведя на поводу лошадь карабаирской породы, молодой человек в новом шелковом халате. Остановившись, он завороженно оглядел здание. Огромное сооружение с четырьмя куполами и двумя минаретами поразило его. Вспомнились слова отца: “Когда минуешь дворец султана, увидишь стоящие друг против друга медресе и ханаку [Пристанище дервишей.], Их красоте, как говорят мудрые, завидует само небо…” Путнику казалось, что бирюзовые купола медресе сливаются с пронзительной голубизной вечернего неба и что громада здания, покрытая паутиной орнаментов, поддерживает не только эти купола, но и весь небосвод. И чудилось: под его тяжестью напряженно гудит земля. Глазурь на стенах и минаретах пламенела в лучах заходящего солнца…

Юноша направился навстречу вышедшему из медресе статному бородачу в длинном халате, с большой белой чалмой на голове. Почтительно поздоровавшись, путник услышал в ответ сказанное нараспев приветствие и тогда сказал:

– Уважаемый, не сочтите за дерзость, но я хотел бы видеть одного из воспитанников медресе…

– Кого именно?

– Муллу[Образованный человек.] Абдулвахаба.

– Абдулвахаба?! - Бородач нахмурился и каким-то новым взглядом оглядел юношу с головы до ног. - Кем он вам приходится? Не брат ли?

– Нет, мы просто односельчане. Хочу передать ему весточКу от отца.

– Абдулвахаба здесь нет, - сказал мужчина после недолгого размышления.

Молодой человек вопросительно смотрел на него.

– Ваш земляк проявил черную неблагодарность… - нехоТя начал бородач. - Он был достоин виселицы, но, благодарение всевышнему, великий султан помиловал его… Учебе он предпочел безделье… Абдулвахаб ушел из медресе.

– Он вернулся домой?

– Вы можете найти его в ханаке.

– Здесь? - Юноша кивнул в сторону ханаки, расположенной против медресе.

– Нет, сюда он не заглядывает. Поищите его на окраине…

Дo вечерней молитвы оставалось еще немного времени, и молодой человек решил прежде всего договориться о месте в караван-сарае. Отправляясь в Самарканд, он рассчитывал на помощь Абдулвахаба: земляк в чужом городе - немалое подспорье. Теперь же приходилось обходиться своими силами…

Земли их родителей лежали рядом. Но угодья отца Абдулвахаба были в несколько раз больше. На его полях работали многие жители кишлака. А по предгорьям - от Андижана до Оша - паслись его стада… Шамсибек учился с Абдулвахабом в одной школе; сын бая уже тогда не отличался усердием и сообразительностью. Но тем не менее, повинуясь воле отца, он отправился в столичное медресе. Устроив сына, Байбува вернулся в свой кишлак очень довольным. С тех пор его отпрыска именовали не иначе как “мулла Абдулвахаб”…

Оставив лошадь в конюшне, молодой человек занял одну из верхних комнат. Затем спустился во двор и, умывшись из медного кумгана, отправился на молитву.

Дорогой он разглядывал всех встречных в надежде отыскать знакомое лицо. Но Абдулвахаба не было видно ни на улице, ни в многолюдной мечети.

Прочтя молитву, юноша провел ладонями по лицу и вместе со всеми стал пробираться к выходу. Возле минарета он увидел двух дервишей и направился к ним в надежде разузнать прр своего школьного товарища. Он уже открыл рот для приветствия, как один из дервишей воскликнул: - Щамсибек!