Сборник - Фантастика, 1991 год

– Ага, дошло? - осведомился Христофор.-Так точно, теперь твоя неуклюжая программка заиграла, стала кирпичиком мощнейшей распознающей системы. Вот, смотри: над дисплеем, под этим колпаком, мы разместили сканирующее устройство. Ты знаком с теорией слабых взаимодействий?

– Только с элементарными основами. Знаю, что любое проявление жизни оставляет информационные следы на окружающих предметах. Электромагнитные и механические колебания воздействуют на вещество и производят в нем соответствующие изменения. Но я не представляю, как это можно использовать. Разве что…

Холмов внезапно задумался, смолк на полуслове.

– Именно!-не дожидаясь конца фразы, широко улыбнулся Шулун. - Именно это мы и используем. Коль скоро на любом предмете записываются всяческие возмущения среды, можно записанное прочитать, расшифровать, а затем и снова преобразовать в звук и объемное изображение. Вот почему для первичных экспериментов пришлось отыскать этот чердак - его не ремонтировали со времен царя Гороха. Эти стены сущий клад, они видели и помнят многое.

– Но для таких экспериментов нужна гигантская емкость памяти машины и фантастическое быстродействие,-обескураженно выдавил из себя Холмов.

– Чем мы как раз и располагаем уже сейчас, так сказать, в настоящий момент. Мы сканируем, считываем послойно информацию и вводим ее в компьютер. Распознающая программа выдает результаты на синтезатор речи и на динамический голограф. Возникает движущаяся трехмерная озвученная картинка. Мы уже прочитали и записали на пленку верхние слои - эдак лет на тридцать-сорок назад. Вот табличка оператора со всеми кодами включений - потом полюбопытствуешь. Ну, теперь понял, что к нам в рот мухи не залетают? Работаем…

– Все это безумно интересно, и я рад, что моя студенческая программа распознавания пригодилась,- промямлил Холмов,- но в чем моя задача, я не понимаю, хоть к стенке ставь.

– Эх, молодость,-подмигнул Христофор,-не видишь: я же действую по наставлениям Козьмы Пруткова -не козыряй, не козыряй, не козыряй… Козыряй! Так вот -о самом главном.

Христофор вскочил настолько резко, что взвизгнули пружины хитрого анатомического кресла. Он выпрямился, подтянул живот и величественным жестом запахнул воображаемую мантию. Полуприкрыл глаза, отчего они превратились в щелочки, и начал вещать утробно:

– Начало двадцать первого столетия ознаменовалось величайшими научными открытиями в области вечных вопросов бытия человеческого: Жизни, Смерти, Времени и Пространства.

Тут же сбросил маску, сел, отодвинул тарелку с желудями.

– Вот что, Ростислав,- жестко сказал он,- мы столкнулись с явлениями непонятной природы, а в непонятном всегда таится угроза. У тебя с Ольгой-то как?

Холмов никак не мог привыкнуть к зигзагам, к броскам мысли Христофора и молчал. Оказывается, Шулун изучал его и знает даже интимную сторону его жизни.

…На Ольгу он “положил глаз” еще на первом курсе, да и не он один.

Безупречно сложенная миниатюрная платиновая блондинка своими распущенными по плечам волосами притягивала взгляды аудитории.

– Так насколько у вас серьезно? - требовательно повторил вопрос Христофор.-Я не ради праздного любопытства интересуюсь. Тут у нас один товарищ во время экспериментального информационного путешествия пережил такой шок, что еле откачали. Поэтому лучше сразу предупредить.

При этом Шулун ловко оттолкнулся ножкой и завертелся в кресле волчком.

“А шеф-то - сложный человек”,- вывел про себя Холмов. Его отношения с Ольгой определились вчера, когда она сама пришла в его холостяцкую квартиру. И осталась на ночь.

– Мы конкретно еще ничего с Ольгой не решили,- выдавил он из себя, когда Христофор затормозил кресло,- юридически я свободен.

– Это хорошо. Ты, конечно, знаешь, что время - форма движения материи. Время относительно и является функцией скорости и информационной энтропии. До поры все это было чистой теорией, но когда мы задействовали сверхмощный компьютер,-Христофор похлопал ладонью по серебристому кубу,-начались заметные проявления информационной природы времени. Понимаешь, о чем речь?

– Естественно. Когда в старину экспериментировали с маломощными химическими элементами и получали от них мизерный электроток, невозможно было судить об электросварке, о дуговых электролампах. А когда Петров собрал огромную батарею, электрическая дуга показала себя во всю силу.

– Нет, я в тебе не ошибся - голова работает как надо! - похвалил Шулун.-Все ты раскусываешь с лету. Именно: количество переходит в качество. Точно так же относительность времени проявляется лишь при околосветовых скоростях, а его информационные свойства - при гигантском сжатии обрабатываемых массивов данных. Но есть и негатив…

Он наклонился к Холмову, заставил и того пригнуться, и только после этого свистяще зашептал, будто речь шла о заговоре:

– Еще глубоко в двадцатом веке были известны неопровержимые факты пребывания на Земле представителей высоких цивилизаций. Грешили на инопланетян, но потом так же неопровержимо доказали: сие даже теоретически не мыслимо. Теперь забрезжила идея иного плана. Не были ли это посланцы из далекого будущего? А их, понимаешь, отлавливали сетями, пускали самонаводящиеся ракеты. Выводы делай сам.

“Я, нижеподписавшийся Холмов Ростислав Иванович, младший научный сотрудник лаборатории проблем искусственного интеллекта, даю настоящую расписку в том, что получил инструктаж по технике безопасности и полностью осведомлен о возможных опасных для здоровья и жизни последствиях испытаний информационно-временной человекомашинной системы “Каппа”, а также в том, что дал добровольное согласие на личное участие в указанных выше испытаниях”.

– Все? - спросил Холмов, кончив писать.

– Почти. Пиши дальше: “Устройство аварийного возврата в текущее время получил”.

– Но я ничего не получил.

– Пиши, сейчас получишь. И дату не забудь: 2 сентября 2011 года. Расписался?

Шулун сложил листок в папку и папку убрал в портфель, а из портфеля достал микрокалькулятор самой примитивной модели.

– А ты молодец,- вертя калькулятор в руках и без обычного ерничания заговорил Христофор,-я в тебе не ошибся. Знаешь, все ученые делятся на категории. Есть такие дуболомы, как твой оппонент непотопляемый Федоров, заслуженнейший деятель и науки и техники враз. Я читал его последнюю монографию - это позорище, на восемьдесят пять процентов плагиат. Отнес нашему заму по науке, тот высказался так: “В монографии Федорова много нового и правильного. Но все правильное не ново, а все новое неправильно”. Категория вторая - талантливые чудаки, неудачники.