Сборник - Фантастика 2002. Выпуск 3

Крупные международные телекомпании, вроде Си-эн-эн, знакомя обывателя с основами метеорологии, выдергивали из-за рабочих столов умных очкариков из Национального бюро погоды в Пасадене; прочие охотно обращались к местным авторитетам в области прогнозов. Все без исключения специалисты в один голос утверждали перед телекамерами то, что любой человек со средним образованием мог припомнить из школьного курса, если только не прогуливал уроки географии: в Северном полушарии тайфуны бесчинствуют с июля по октябрь, в крайнем случае по ноябрь. Но разрушительный тайфун на рубеже февраля - марта?.. Нонсенс, господа. Исключительнейшая редкость. Хотя, по правде сказать, теперь трудно утверждать что-либо наверняка, так как из-за перемены местоположения Антарктиды изменилась вся картина морских течений… кхе-кхе… она еще нуждается в тщательном изучении, и только потом можно будет делать какие-то выводы… кхе-кхе… в том, разумеется, случае, если на исследования будут выделены необходимые, кхе-кхе, ассигнования…

Иные тщились показать на пальцах, что получается, когда теплые течения сталкиваются с холодными. На Антарктиду с ее ледяным щитом кивали все как на виновницу. Детально прослеженный путь Роберты ясно указывал, что тайфун обогнул Антарктиду по широкой дуге, не желая связываться со льдами и туманами. Тем не менее в юго-западном Китае тайфун сопровождался таким градом, что некий репортер «с места событий» утверждал, будто с неба падали айсберги. Врал, конечно: самая крупная из взвешенных градин не потянула и трех килограммов, далеко не превзойдя китайский же градовый рекорд столетней давности. Никто почему-то не задал репортеру вопрос: как же он сам умудрился остаться в живых?

Но слово «айсберг» было произнесено и прямо указывало на обледенелый шестой континент.

Каждое подобное заявление вызывало бурю негодования в кают-компании станции Новорусская. От эпитетов дрожали стены.

– Ладно, - возражали рассудительные, - а мы-то тут при чем? В огороде бузина, а в Киеве дядька…

На рассудительных шикали. Здравомыслие в свихнувшемся мире - штука опасная. Тут иной уровень логики.

К метеорологу Жбаночкину, выловившему из сети карту погоды над Тихим океаном и глубоко над нею задумавшемуся, заглянул Игорь Непрухин:

– Что нового на небеси?

– Да вот тут, кажется, зарождается еще один тайфун. Почти там же, где Роберта.

– Сильный?

– А черт его знает. Через денек-другой увидим. Дверь закрой - дует.

Непрухин помялся.

– Слышь, а как будет уменьшительная форма от имени Роберта, а?

– Тебе на что?

– Так просто размышляю. Если уменьшительное от Роберта - Боб, то от Роберты - Бобина?

– Исчезни.

– Странное имя. Я давно говорил, что эти американцы…

– Кто-нибудь! Дайте ему в ухо!

– Нет, ну правда…

– Уменьшительное - Бобби, понял? А теперь вон отсюда! Уничтожу!

Раскорячкой двигаясь по мокрому льду, Непрухин жаловался туману:

– Нет, все-таки они уроды. Женщину - собачьей кличкой… Бобби в гостях у Барбосси…

Аркадий Степанович Типунов страдал в медпункте от приступов головокружения и ноющих болей в загипсованной руке. Но еще больше он страдал от невозможности что-либо изменить в творящемся вокруг беспределе.

Поздно. Ушел момент - теперь ищи-свищи его. Момент, ау!..

Нету. Прошляпил. Выпустил из рук рычаги управления. И кто там, на Большой земле примет во внимание уважительную причину - перелом какого-то мосла, пусть даже открытый? Кому в контексте мировой геополитики интересен сломанный мосол, да еще чужой?

– Можно к вам, Аркадий Степанович? - возник на пороге Непрухин. С мокрой каэшки капало на пол.

– Ты уже вошел, - мрачно констатировал начальник станции. Бывший начальник. Непрухин помялся.

– Вот… пришел узнать, как ваше здоровье.

– А тебе зачем?

– Да так. По-человечески…

Типунова передернуло.

– А как, по-твоему, я должен себя чувствовать?!!

– Либо как козел отпущения, либо как наш лидер. - У Непрухина был заготовлен ответ.

– Какой еще лидер! - взорвался Типунов. - Лидер! Козел я. Отпущения. А вы вот все - просто козлы! Магадана не видели? Так увидите!

– Там посмотрим, - загадочно улыбнулся Непрухин. - Да и что такое Магадан для антаркта? Климатический курорт, только и всего.

– Антаркты! - с презрением выговорил Типунов. - Тьфу, слышать противно. Да вас к ногтю возьмут в пять секунд!.. Да вас в бараний рог…

– Как?!

– Что - как?

– Я спрашиваю: как нас скрутят в бараний рог? Технически.

– Найдут как! Пришлют кого-нибудь и повяжут.

Непрухин просиял и со значением поднял вверх палец.

– О! В точку. Вчера по всем каналам передали: к нам вылетел «Ил-76» с судебным приставом на борту. Вязать нас, значит. А есть ли на борту кто-нибудь еще, кроме пристава, - о том молчок.

– Ну а если есть?.. Стой, повтори! Вчера, говоришь, вылетел?

– Вчера передали, а вылетел позавчера. Сидит, наверное, во Владике или в Токио, погоды ждет.

– Дождется ведь! Эта самая Роберта пошумит и успокоится.

– Знамо дело, успокоится, - беззаботно кивнул Непрухин. - Прилетят - примем.

С минуту Типунов немигающе смотрел на олуха царя небесного и думал, не ослышался ли он.

– Ты что, правда дурак?

– Вам виднее, - сдерзил Непрухин. - Если дурак, то это вы дурака зимовать оставили.

– Я за все отвечу! За все и за всех, понял? И за тебя в том числе!

– Значит, решили лететь?

– Идиот! Кто ж тебя спросит-то? Под белы рученьки - и домой, в ближайший СИЗО! ТАМ за нас за всех уже решили!

– Да? - Непрухин казался озадаченным. - А мне вот почему-то кажется, что за себя я буду решать сам. И Жбаночкину то же самое кажется, и Полосюку, и Нематодо, и Сусекову…

– Ну-ну! Посмотрим!

– А что так зловеще-то? Допустим, «семьдесят шестой» умудрится сесть. Допустим, на борту есть группа захвата. Ну и?.. На крайний случай снесем вездеходом стойку шасси и пополним население Антарктиды за счет опергруппы.

– Запрут вас по помещениям и вызовут второй самолет! Или судно.

– Оно, конечно, могут, - согласился Непрухин. - Да только без нас им на Новорусской до следующей оказии не выжить, так что как запрут, так и выпустят. Дизелистов, завхоза, повара выпустят в первую очередь, а там и до остальных дело дойдет. Аркадий Степанович! - Непрухин умоляюще прижал руки к груди. - Да задумайтесь вы хоть на минуту! Полезная же привычка думать, ей-ей! Народ к вам всей душой, а вы в кусты! Мы же антаркты, понимаете? И все эти опера через пять дней станут антарктами, зуб даю.

– Чушь собачья!

– А вот увидите. В смысле, увидите, если нас действительно прилетят брать. Лично я думаю, что никакой группы захвата на борту нет.

– Это еще почему?

– Да так. Просто мнение.

Типунов издал звук, средний между стоном и рычанием.