Сборник - Фантастика, 2006 год. Выпуск 2

– Ну уж! - я фыркнул. - Нашел, чем хвалиться. Тут наоборот: химия для яда - самое то.

– Э, Костя, дорогой! - заулыбался Марат. - Послушай и запомни, что скажу: химия природу никогда не догонит по ядам! В природе миллион ядов! Куда ни выйдешь на природу - поле, лес, горы, море - оглянулся кругом - везде своя травка, гриб, лягушка ядовитая - выбирай! А по силе? Ты себе там целый завод построил, колбы, печи, центрифуги, химикат туда, химикат сюда, вари-мешай… А тут вот такой, - Марат сложил у меня перед носом шепотку из пальцев. - Вот такой микроб в консервной банке от духоты обкакался, и на тебе - бутулотоксин, самый сильный яд в мире!

– А у тебя есть бутулотоксин?

– Не… - Марат поморщился. - Трактор тоже сильный, а человеку в автомобиле удобно ехать. Бутулотоксин плохой, долгий… У меня нету. Под заказ могу достать. Но только если от десяти штук будешь брать, а то он дешевый, смысла нет живого человека беспокоить на базе.

– Да я вообще не собираюсь ничего брать… - вдруг опомнился я.

И сразу мне стало неудобно, что Марат на меня потратил столько времени, а я у него ничего не куплю. Но Марат отнесся спокойно:

– Конечно, дорогой! Подумай, походи, я тебе каталог дам, полистаешь дома… Важная покупка, один раз за всю жизнь делаешь!

– Ясно, - сказал я. - Но пока не собираюсь. Нет в планах. Не хочу!!!

– Главное, - Марат поднял палец, - не покупай яд, где попало, впарят китайскую подделку, только деньги потеряешь… Они и толченое стекло, и метиловый спирт, все что хочешь намешают, и немецкую этикетку налепят - не отличишь.

– Слушай, а вот ты сам такой умный, чего ты-то не в Нульгороде? - вдруг разозлился я.

– Еще месяца два поработаю, - серьезно сказал Марат. - Дела закрою, денег заработаю. Туда всегда успеется.

– А сам-то как будешь? - полюбопытствовал я.

Марат помолчал, словно раздумывал, доверять ли мне свою тайну.

– Кофе с толченым изумрудом. Вкус - ммм! В древности султанов и падишахов так били…

– Ладно, Марат, удачи. Мне пора.

Я подумал, что все-таки восточная психология для меня всегда останется загадкой. Сделал еще один шаг к двери, но неожиданно для самого себя обернулся:

– Послушай, а у тебя нет ничего поесть? Просто поесть? А? Еды забыл купить, а ни одного магазина…

Марат задумался.

– Так-то у меня здесь ничего нет… - произнес он слегка виновато. - Дома ем. Но… знаешь что? - Он вдруг снял с полки одну из самых больших коробок. - Вот такая штука есть: "Прощальный ужин". Там бутылка вина, ананас консервированный и всякие деликатесы. Вино - так себе, кислятина. Китай делает, не Кавказ, что ты от них хочешь. А остальное можно есть.

– Так оно же отравленное?! - обиделся я.

– Пилюли сами не глотай, брат, кто ж тебя заставляет? Пилюли выкинь, а остальное - нормальное. Я ел, жив, как видишь…

– Сколько стоит? - спросил я.

Черное ночное небо поплевывало холодным дождем, и я весь продрог, пока дошел до дома, прижимая коробку к груди. На двери подъезда висел свежий бумажный лист. Давно я не видел здесь объявлений. А уж с хорошими новостями - очень давно.

"Уважаемые жильцы! По техническим причинам после 20 октября в Северный район города прекращается подача электроэнергии. Убедительная просьба заблаговременно переселиться в свободные квартиры центрального округа города. Администрация Северного округа."

Я громко выругался, но, похоже, меня здесь никто уже не мог услышать. Ни одно окно не светилось - ни в моем доме, ни в соседних. 20 октября наступало послезавтра. А если глянуть на часы, то, считай, уже завтра.

Переезжать… Господи. Допустим, взять только самое необходимое. Одежду. Холодильник я там найду где-нибудь. Что еще? Перевезти терминал. Где-то надо брать машину. Где? Подыскивать новую квартиру. Это не трудно, но надо походить по домам, потолкать двери, повыбирать. Когда это я все успею до завтра?

Вынув мобильник, я набрал номер. Долго никто не подходил, затем трубку взяли.

– Николай Борисович? - сказал я. - Это Костя. Я завтра на работу не смогу выйти. У меня дом от электричества отключают, переезжать надо срочно.

В трубке помолчали.

– Костя, без тебя никак завтра. Рейд закрыть некому, сам знаешь, какое время сейчас, никого не осталось. А у нас по нижнему сектору нарушения сегментации идут. Ты вот чего… Переночуй в дежурке? Завтра пятница. А в выходные переедешь.

– Отпадает. - Я покачал головой, хотя мой собеседник конечно не мог этого видеть. - В дежурке терминала нет.

– Зачем тебе терминал ночью?

– Николай Борисович, у меня жена, сын…

– Ну, подождут денек! Каждый день туда-обратно вредно ходить, мозги сотрешь себе.

– Это у нас - денек! А у них наш денек - две недели! Значит, они меня месяц не увидят?

– Костя, не могу отпустить, - сухо произнес Николай Борисович. - Кто в смену выйдет? А ведь сегментация завалится - ищи потом свою жену и сына… Ты бы хоть раньше предупредил, хоть бы с Шухиным договорился, чтоб он подменил. Кто в смену пойдет?

– Николай Борисович! - заорал я. - Они меня ждут по две недели! Если я завтра не приду, и все выходные буду переезжать, то у них - два месяца пройдет!

– Что ж ты на меня орешь, Костя?! - сухо пробасил Николай Борисович. - Хочешь, вообще прекратим дежурства? Хочешь? А если полетит целый сегмент вычислителя, а с ним полетит твоя жена и ребенок - то и ладно, да? Кто виноват будет?

– Не полетит, - сказал я. - Они дублируются троекратно. И в Штатах резерв. А вы роботов пустите в смену! Хватит уже людей гонять!

– Каких роботов, Костя? - устало произнес Николай Борисович. - О чем ты?

– Проект новый! - рявкнул я. - В Нульгороде сейчас все только об этом и говорят! И по Теле показывают!

– Вы там совсем с ума сошли в своем Нульгороде? - безнадежно вздохнул Николай Борисович. - Какой проект? Какие роботы, Костя? Возьми себя в руки. Мне казалось, мы с тобой всегда ладили. Мне казалось, ты получаешь очень неплохую зарплату. Мало кто на земле получает такую.

– Да это не сложно, на земле вообще мало кто! - отрезал я, и вдруг окончательно взорвался: - Плевать я хотел на вашу зарплату! А если я воспользуюсь своим конституционным правом на эмиграцию в Нульгород? Что вы будете делать? А?! Вот помру - и все! Не остановите!

– Костя, милый мой, а кто тогда вообще останется… - начал Николай Борисович, но я нажал отбой, а затем выключил телефон, чтобы он не смог перезвонить.

Когда я дико голоден, у меня нервы совсем ни к черту. Я знаю это, но ничего поделать не могу. Толкнул дверь и вошел в подъезд. Пахло здесь омерзительно - похоже, опять кто-то недавно эмигрировал, не потрудившись даже из Нульгорода сообщить санитарной бригаде.

Еды в наборе оказалось мало. Жестянка маринованных устриц. Банка с ананасовыми шайбами. Фигурные сухари, призванные заменить свежий хлеб, сколько бы не провалялась коробка на складах. Еще какая-то пищевая ерунда, которую я распаковал и проглотил раньше, чем успел рассмотреть. Уж не знаю, о чем думали создатели "Прощального ужина", но ничего особенного в нем не было. Ни прощания, ни ужина. Может, потому, что я умял его один всухомятку, а предполагалось - романтически, на двоих?