Джеймс Ганн - Внемлющие небесам

– А чем, к примеру, это может оказаться? – спросил Макдональд. – Чем-то вроде фразы, предложения?

– И на каком же языке? – вопросом на вопрос ответил Олсен.

– Ну, может, на каком-нибудь из математических. Например, один плюс один равняется двум; или теорема Пифагора, или что-либо подобное.

Макдональд улыбнулся.

– Это годится лишь для привлечения внимания, демонстрации того, что сообщение исходит от разумных существ. Однако, помнится, они это уже сделали, не так ли? С помощью ретрансляции наших радиопрограмм.

– А каким должно быть содержательное сообщение? – спросил Митчелл.

– Звук и пауза, звук и пауза, – задумчиво проговорил Томас. – Это должно нечто означать.

– Точка и тишина, – пробормотал Митчелл. – Так это Мак и объяснял Иеремии. Точки и тишина. Как слышится. Точки безо всяких «тире». Точки и пустоты, незаполненные места.

Макдональд пристально смотрел на Митчелла.

– Ну-ка, повтори еще раз.

– Точки и тишина. Ты же сам говорил это Иеремии.

– Нет, – остановил его Макдональд. – Что ты сказал после этого?

– Точки без всяких «тире», – уточнил Митчелл. – Точки и незаполненные места – пустоты.

– Точки и пустоты, – задумчиво повторил Макдональд. – Тебе это что-нибудь напоминает, Олсен? Может, кроссворд? Как думаешь, что это такое… Старая игрушка Дрэйка? Попробуй-ка ее, – попросил он Олсена. – Для всех комбинаций простых чисел. Билл, – обратился он к Митчеллу, – отправь Иеремии телеграмму за моей подписью. Всего три слова: «Приезжайте. Послание прочтено».

– Ты уверен, что нашел решение? – спросил Томас. – Может, подождем, пока все подтвердится?

– Испытывал ли ты когда-либо ощущение уверенности, будто знаешь результат заранее, еще до действительного его подтверждения, я имею в виду, некое подобие телепатического контакта?

– Случалось, – сказал Томас. – Иеремии такое ощущение наверняка тоже знакомо.

– Хотелось бы, чтобы Иеремия присутствовал здесь, когда мы запустим компьютер, – объяснил Макдональд. – Чувствую, это может сыграть решающее значение.

Митчелл задержался в дверях.

– Я не понимаю, до его прибытия ты так ничего и не предпримешь? – спросил он, не веря собственным ушам.

Макдональд медленно покачал головой.

«Может, Томасу удалось-таки понять Макдональда? – подумал Митчелл. – Впрочем, к нему-то как раз и не обращались».

В помещение, куда вместе с Макдональдом вошли Иеремия и Джуди, царило оживление. Здесь уже находились Томас и Олсен и еще несколько десятков сотрудников Макдональда.

Митчелл немало удивился, когда ознакомился с ответной телеграммой Иеремии, своим лаконизмом превзошедшей приглашение, сочиненное Макдональдом. Она содержала только одно слово: «ПРИЕДУ». Но еще больше он изумился, когда пришла телеграмма от Джуди, где она сообщала время прилета. Митчелл, и слыхом не слыхивавший, чтобы Иеремия когда-нибудь хоть раз воспользовался услугами аэрокомпаний, в глубине сердца вообще не верил его приезду.

Мак отправился в аэропорт встречать Иеремию, и для ожидавшего его возвращения Митчелла время, казалось, тянулось бесконечно. «Каково же остальным, – думал он, – тем, кто так долго сотрудничал с ним?» Впрочем, они все оказались исключительно терпеливыми. Никому из них не приходило в голову покинуть зал или же просить Олсена провести пробную демонстрацию.

«Наверное, это следствие естественного отбора за долгие годы Программы наиболее терпеливых, – размышлял Митчелл, когда получали лишь отрицательные результаты. А может, именно благодаря усилиям Макдональда и сформировалось это особое сообщество людей, мужчин и женщин, столь преданных своему делу?» Митчелл про себя отметил, их окружение ему приятно, отнюдь не тяготит его, и он успел полюбить каждого из находящихся здесь почти незнакомых ему людей.

Иеремия переступил порог помещения, облаченный, как и подобает верховному жрецу, в строгие ритуальные одежды, полный холодной сдержанности, невозмутимый и недоступный. Макдональд попытался представить ему своих сотрудников, однако Иеремия царственным жестом остановил его. Окинул пристальным взглядом расставленные вдоль стен и на полу машины, не обращая внимания на присутствующих. Джуди следовала за ним, раскланиваясь на ходу со всеми, как бы компенсируя таким образом прохладную отчужденность отца. При виде ее Митчелла охватила нервная дрожь. В растерянном изумлении он размышлял, почему эта девушка – единственная из многих – способна привести его в такое состояние.

Иеремия остановился перед Макдональдом с видом, словно они находились здесь одни.

– И все это – здесь, – он жестом обвел компьютерный зал, – лишь в надежде прочесть одно единственное короткое послание? Истинному последователю Господа для этого достаточно веры, заключенной в сердце его.

Макдональд улыбнулся.

– Наличие здесь всей этой аппаратуры обусловлено единственной необходимостью: неадекватностью способов наших приемов и действий. Наша вера объективно требует предоставления возможности воспроизведения всех результатов и данных всеми, кто использует ту же аппаратуру и аналогичные методы. И, хотя на свете немало истинно верующих сердец, думаю, все же, идентично воспринять послание им не под силу.

– Неубедительно, – изрек Иеремия.

– Я понимаю, ваши контакты с Богом носят исключительно доверительный характер, – сказал Макдональд. – Но не лучше ли для всех нас, чтобы важнейшие послания предназначались всем верующим одновременно?..

Иеремия смерил Макдональда взглядом.

У Митчелла складывалось впечатление: меж этими двумя людьми разворачивается битва за собственные души. Он протянул руку и сжал ладонь Джуди. Девушка глянула на него, потом на их руки и отвела взгляд в сторону. Впрочем, руки не отняла, и Митчеллу показалось, будто он ощутил ее слабое пожатие.

– Не пригласил ли ты меня сюда, дабы поглумиться над моей верой?! – пророкотал Иеремия.

– Нет, – ответил Макдональд. – Я предпринял этот шаг, желая лишь продемонстрировать свою веру. Мне тоже явилось знамение – несравнимое с твоим, ибо у него нет определенного источника. Есть лишь крепнущая уверенность, из робкой догадки обратившаяся в твердое убеждение: во Вселенной существует иная жизнь, и доказательство этого факта явится прекраснейшим деянием человека. Взаимопонимание с иными существами обратит непостижимую бесконечность, где обитает человек, весь этот темный дремучий лес, в прекраснейшую обитель, нечто привлекательное, чудесное, захватывающе интересное и гуманное.

Митчелл незаметно оглядел присутствующих, зачарованно внимающих каждому слову, произнесенному Макдональдом. Казалось, они впервые слышат эти речи. Теперь же он открывался этому недоверчивому пришельцу с таким красноречием, будто добиться доверия Иеремии означало для него все. Митчелл еще сильнее сжал ладошку Джуди.