Олег Никитин - Одноклеточный

Даже в храм чистой воды заехал. Никогда там не был, а вот тут отчего-то свернул с эстакады, когда заметил внизу пирамиду красной крыши. Если бы на машине был, ни за что бы мне не перекинуться на эту боковую дорогу. Или раньше, пока с байкерами не стал ездить, — а тут газанул, подрезал красную «мазду» и вырулил! Ну, думаю, если тут в бордюрах уже стоят датчики, жди штрафа. А, наплевать!

Это был бедный храм. Кому нужна его чистая вода? Я нацедил у входа в пластиковый стаканчик — воду здесь облучали ультрафиолетом. И богов было не очень много, поэтому молящиеся не толпились. Но все же мне тут понравилось. На каменных постаментах стояли колоссальные оригамки, и как только свернули такие? Я понюхал фигуру белого Будды. И правда бумага… Как будто читаешь старинную книгу.

Кажется, не зря меня сюда затащило. В углу стола целая группа катасиро — уродливых божков, на которых следовало скидывать все свои несчастья. И бумагу на них пустили особенную, храмовую. Мне пришлось купить у девушки-мико маленькую бумажную полоску, чтобы ками прислушались ко мне. И ещё одну оригамку, маленького и горбатого человечка. Я подглядел, что поголовно все просители держали эти штуки в руках. Все это «богатство» серьёзная мико держала нанизанным на соломенные верёвки.

— Примите мою духовную грязь, — тихо сказал я богам. Прочие прихожане тоже что-то им внушали. Надеюсь, моих бумажных даров им будет достаточно. — Покажите верный путь среди нечистот. Или нет, о чем это я? Избавьте от пагубных влияний камайну и Шрама. Помогите выбраться из капкана совести. Симатта, снова я не в тему, извините. В общем, понятно я выражаюсь?

Больше ничего путного в голову не лезло, вот я и вышел из храма. Полоску и фигуру человека я бросил в чёрный ящик у входа. Их теперь переполняли духовные нечистоты, и таскать такой плохой груз в кармане было опасно.

Чтобы разгрузить совесть по полной, я ещё у молитвенного терминала задержался. Тут через Инет можно было с богами пообщаться. Я почитал в гостевой книге проникновенные слова людей. «Я грязно ругалась на рынке и бросила осьминога в голову китайцу. Помолитесь за моё прощение, пожалуйста». Что написать? Я вспомнил Тадаси и его слова о тотальной слежке. Нет уж, пусть боги сами догадываются, какие у меня криминальные сомнения. Не признаваться же электронным ками, что я кражу задумал. Тогда они её предотвратят, и я попаду на каторгу. Лучше я потом шёпотом покаюсь, да хоть в этом же храме.

Когда я к пансионату подрулил, мамаша вскочила со скамейки и раскланялась с подругами. Я приткнул байк на стоянке.

— Егор-кун, ты не говорил мне, что у тебя новый мотоцикл, — растерянно сказала мать. — Почему ты скрыл от меня, что тратишь такие деньги? А то мне наши бабки говорят — Егор твой на новом аппарате гоняет, откуда денег-то взял? Не верила ещё!

— Он не новый… Я повредил «хорнет», он сейчас в ремонте. К тому же сыпаться начал, старый ведь уже. Мне в мастерской дали на время этим попользоваться, пока не починят. Ты только оядзи не говори, а то он разозлится.

— Да, да, — покивала она. — Купил подарок?

Мы погрузились в лифт.

— Вот гляди. — Я показал ей распечатку сигнатуры. — Давай отметим самые интересные источники данных. Например, из больниц разных, родильного дома и так далее — как твоя беременность протекала… Поездки ваши. Мне бы самому интересно было узнать, как мы жили двадцать лет назад. Скажем, начать где-то за годик до моего рождения и до пяти лет. А то я ничего не помню.

— Что это? — слабо спросила офукуро и уставилась в мятую бумагу. — Зачем это?

Она вдруг выронила листок и стала падать, едва я успел её подхватить. Её старинный смарт воткнулся мне в бок своей острой гранью. Я испугался, что у неё какая-то болезнь обострилась, а мы в лифте, и робота-сиделки нет! К счастью, мы уже приехали на свой этаж, я помог матери выйти и закричал:

— Сюда! Доктор!

Ближайший медицинский автомат вскинулся и покатил к нам на полном ходу, разворачивая все свои лапы.

— Нет, — встрепенулась офукуро и твёрдо встала на ноги. Она была очень бледной и какой-то испуганной. Но робота отослала, даже простой укольчик не дала поставить. — Со мной всё нормально, просто голова закружилась.

— А, из-за лифта, — догадался я. — Так что насчёт флэшки с памятными кадрами?

— Нет, — резко ответила она. — Ему это не понравится. Я тоже против. Пора уже в будущее заглядывать, о перерождении думать, а не в прошлом копаться.

— Ты права… — пробормотал я. Мог бы и сам допереть.

В квартире, как обычно, орал голик — оядзи глядел очередную медицинскую рекламу и даже подскакивал от возбуждения. Крутили фильмец про инвалидное кресло. Как оно по ступенькам ездит и поднимает седока на два метра. Наверное, в толпе такое свойство удобно. Мол, и гироскопы там есть, и прочие навороты.

— Отличная штука! — вскричал отец, когда меня заметил. — Нравится, Егор?

— Ага, сбежать к этой сасеко с первого этажа хочешь, в окно к ней влезть, — проворчала мать. — Подъёмную коляску ему подавай.

— Да какая ещё сасеко? Сама такая! Всё, я в депрессии! А для мужчин она в сто раз опаснее. Тут мне и рак, и слабоумие, и сердечно-сосудистые, всё в куче. Смерти моей хочешь?

— А кто ночные очки в Инете заказал? Чуть не опоздала заказ отменить!

— Ну и как бы я отсюда в них смотрел?

— Это уж тебе видней, сукэбэ.

Папаша надулся, потом незаметно поманил меня, пока мать связывалась с роботом-сиделкой и заодно копалась у плиты. Я наклонился к оядзи, а он громким шёпотом спросил меня про экстази. У меня как раз было с собой две таблетки. Он тут же съел одну и снова стал счастлив. Очень не вовремя, потому что прикатил робот, и они с мамашей на пару насели на отца.

— Депрессия у тебя? — мстительно сказала она. — Будем лечиться!

— Мария! — завопил он.

— Давай-давай. Отличный метод. Мозги альфа-ритмами постимулируем, бинарными колебаниями всякими, слабоумие и пропадёт. Станешь сильный разумом старик, симатта.

Автосиделка вставила ему в уши по динамику, и он поначалу дёргался, хотел вынуть их, но мать не давала. А тут и экстази подействовал. Оядзи стало всё до лампы. Он расплылся в улыбке и расслабился на футоне с закрытыми глазами. Офукуро ещё протеина кап-2 ему в рот натолкала, таблетки три, и заставила проглотить. Штука хорошая, стабильность ДНК поддерживает — только мне она ни к чему. А то так и закоснею в тупости.

— Ну вот и славно, — сказала мать и отослала робота. Теперь можно было уменьшить громкость у голика. — Совсем уже с головой плохо стало, — устало добавила она и уселась.

Мы немного пожевали разогретых колбасок из устриц и салат из консервированных корешков лопуха гобо. Я наседал на гохан, а она так, едва на зуб кидала. Какая-то нелёгкая дума донимала мамашу, но поведать о ней она не торопилась. Я переключил голик на канал новостей и стал краем глаза глядеть, что у нас в городе происходит. Как он к закрытию байкерского сезона готовится. Но репортаж про завтрашние гонки над заливом не попался. Я раньше в этом событии не участвовал, мне было бы интересно поглядеть — но голик про политику гнал. Сейчас же выборная кампания в местные органы власти, она главнее байкерского праздника.