Олег Никитин - Одноклеточный

— Тони выздоровел?

— Куда он денется, ваш тимпира. Повалялся чуток и встал. А девка эта ко мне приставала! — Она была возмущена. — Сасеко.

— Сегодня уже не приду, наверное, — сказал я. — Мне к отцу надо, у него день рождения скоро. Подарок выбираю. А помнишь, я тебя про терапию для матери спрашивал?

— Знаешь, пока не до неё, извини… Я тут разбиралась с твоими анализами, Егор. Они очень, очень странные. — Девушка с каким-то даже испугом глядела на меня сквозь очки. — Я даже думаю, что могла как следует не вымыть пробирку. И в ней остался предыдущий материал.

— Чей?

— Малыша Генки, украли которого.

Тут робот-менеджер не вытерпел и стал подсовывать мне пакетики с сухим замороженным соком, что-то о скидках вещать. А я всё никак не мог сообразить, чего это Урсула такая испуганная, будто и так не знает, что у меня чёрный паспорт. Мы ведь с Генки оба уроды. Я взял у робота пакетик, чтобы он от меня отстал. Он ещё сунул мне в тележку какой-то подарочный коробок и тогда только отвалил.

— А он мог там остаться? — спросил я. — Материал этот?

— В том-то и дело, что нет… Егор, я в ужасе. Давай ещё раз возьму у тебя сэйки, ёси? Чтобы наверняка установить.

— Что установить-то?

— Вот потом и скажу, когда подтвердится. Лучше тебе не знать, Егор. Я сама поверить не могу.

— Ну ладно, — в сомнении сказал я. — Давай завтра с утра или вечером.

Она сказала, что постарается выбрать время и позвонит мне ещё раз, чтобы назначить час встречи. Думаю, сэйки мне предстояло сдавать у неё дома. Я вспомнил, как она делала мне омонку, и поспешил отвлечься на подарок для оядзи. И тут мне повезло — я увидел полку с вибростельками. Помню, видел про них рекламу. Сунешь такие в сапоги и даже пьяный шататься не будешь, такая это вещь.

Короче, набралось у меня порядочно. Замороженный сок тоже ничего так оказался, из томатов с генами кишечной палочки. Они иммунную систему защищают, так было на упаковке написано. Мамаша любит такие штуки, одобрит. А в подарочном коробке лежала куча нанодвигателей. Штука, наверное, нужная, но мне они зачем? Разве что поставить на байк, чтобы стекло опускали-поднимали, или к смарту приспособить. Помню, у меня робот был, когда я ещё в школу ходить не начал, так у него веки такими двигателями открывались.

Да, ещё горсть эмпешек купил с древними хитами. Уже возле выхода. Пускай отец молодость вспомнит. Загрузил покупки в карманы штанов и домой поехал на кибертране. Тут ещё не такие грязные типы ездят… Надо же почиститься и «демона» взять. Пропало моё посещение Аокиной ротэмбуро.

Когда я забрался по лесенке на свой этаж, увидел Ёсико, опять на мароне.

— Яххо! — крикнула она и подкатила мне под ноги, будто уронить хотела. — Ну ты грязнуля, где только так уделался? Кто это к тебе приходил такой крутой?

— Товарищ-байкер.

— Завёл друзей! Познакомишь? Кстати, отличный у тебя хентай! На Полосе купил?

Почему она не спросила про тюрьму, неужели ещё не знает? Хотя к чему ей по голику новости смотреть, её только анимэ и эччи интересуют. И еще чужие танкобоны. Но родители наверняка расскажут, когда по маншёну слух расползётся. Запретят со мной водиться.

— Верни, — нахмурился я. — Это мне подарили. А если родители поймают?

— Да им плевать, симатта. Держи, я уже посмотрела сто раз. — Она покопалась во внутренностях марона и достала мой танкобон. — Я хочу гейшей стать, они самые уважаемые. Могут эсу с извращениями заниматься и кучу иен за это иметь.

— Уверена? — Я вспомнил сестру Аоки. Что это, новая девичья мода?

— Я даже танец нивака изучила по голику. Показать?

— А я где-то слыхал, что по голику настоящих гейш на работе не показывают. Это всё равно что театр масок. Но крутить, запрещено же. — Я поглядел на часы и хотел уже отодвинуть Ёсико в сторону, чтобы пройти к себе. Но марон торчал крепко. — Одного танца нивака мало. Надо ещё петь научиться, играть на куче музыкальных инструментов, грамотно говорить… И не ругаться при этом.

— Откуда ты знаешь? — насупилась девочка.

— Ещё составлять букеты и заваривать чай. А…

Я хотел сказать про затраты Сатою на обучение, но никаких чисел в мозгах не обнаружил. И физиономия у Ёсико была такая обиженная и упрямая, что я промолчал. Только просочился мимо девочки вдоль стены и поспешил заскочить в свою квартиру. Обошлось, за полу суйкана меня не ухватили.

Пока я гигиеной занимался да одёжку от грязи отчищал, всё про последние свои деяния размышлял. Как ни вертел я их в голове, выходило плохо. Денег не добыл, в полиции засветился, Урсула какими-то ген-страстями пугает… Вернулся к нулевому варианту, выражаясь по-учёному. Одно только обнадёживало. Раз я Тони от ступора подсобил вылечить, то, может, он мне долги скостит или даже вовсе их аннулирует. Значит, что-то у меня в рукаве имеется. Вернусь к прежней жизни, стану ходить на работу и про камайну забуду.

С такими светлыми мыслями я сел на байк и к предкам покатил.

— Хвала Будде, с тобой всё в порядке, — обрадовалась мать, когда я к ним ввалился. — Мы уже думали, что ты в тюрьму сядешь. Тут такое в новостях показали! Соседка записала и переслала нам сюжет. Голодный?

Я понял, что хочу есть. Видно, обед в кутузке совсем не питательный оказался.

— Отпустили, — сказал я. — За отсутствием состава.

Не рассказывать же им, что я лез грабить родной зоопарк. Родители хоть и обрадовались, но всё равно были какие-то слишком мрачные. Пока я варёных кальмаров рубал под соевым соусом, они на меня поглядывали. Даже голик у оядзи орал не так напористо, как всегда.

— Жалко малыша, — выступила наконец мать и вытерла глаз платочком. Вид у неё был такой, словно она потеряла родственника. — Представляю, что сейчас Генки… ваш чувствует. Завтра поеду его навестить. Ты не знаешь, куда этот гад мог мальчика утащить? Как его, Давид… Уродец позорный. А ты ещё его учителем называл. Вон он какой кисама оказался!

— Мария, — с укоризной сказал отец.

— Что Мария? — вспылила она, но осеклась и словно бы проглотила слова. Потом поглядела на меня и вдруг спросила: — А ты можешь чем-то помочь полиции? Если знаешь, где он может прятать мальчика…

— Да что вы так вскинулись-то? — удивился я. Даже щупальце кальмара поперёк горла встало. — Ничего с мальцом не случится, никто его не убьёт. Зато новые лекарства произведут от старости.

— Что? О чем это ты? Кто тебе такое сказал?

Оба родителя уставились на меня, будто я сообщил нечто сверхважное. Я чуть язык себе не откусил! Может, ещё и про Шрама им поведать и его планы выкрасть младенца? Ну я и бака!

— Он же уникальный, от мутанта и обезьяны родился, — выдавил я.

— Сам ты мутант! — вспылила мать и тут же схватилась ладошкой за рот. — Ой, Егор-кун, прости меня, старую! Не подумавши ляпнула. Ты мой хороший! — Она полезла обниматься и заревела в три ручья, пришлось утешать её.