Олег Никитин - Одноклеточный

— Ты в дороге, Егор? — спросила она. — Я тебя не отвлекла? Приедешь ко мне сейчас? У нас такой бардак из-за этой кражи, что работать невозможно. Да ведь этот малыш был моим главным объектом! В общем, того и гляди грант урежут, придётся в университет обратно перебираться. Решила смотаться сегодня пораньше, чтобы глаза начальству не мозолить… Подъедешь?

— Анализы брать будешь?

— Если ты не против, — смутилась девушка.

Пришлось мне активировать карту на стекле «ёкая» и выруливать на другую эстакаду. Кое-как втиснулся в трафик, машины в связи с общей сыростью неуверенно ехали. Да ещё ветер поднялся, того и гляди дорога обледенеет. Через четверть часа я уже спускался по серпантину к подземному гаражу под Урсулиным небоскрёбом. И тут я внезапно вспомнил, как с Давидом в зоопарке «сражался». Чуть в бетонное ограждение не въехал. Подействовала мамашина таблетка от склероза! И суток не прошло, как принял.

Только ничего утешительного мне не вспомнилось. Такая в душе злость на нагваля поднялась, что задушить его был готов. И ведь сам же таскал на шее его «тренажёр»! Он ведь взорвал его, когда я вцепился ему в штанину… Что бы со мной было, если бы я не потерял цилиндр? Тогда бы от моей тупой черепушки точно кусок отвалился. Видать, хранит меня всё-таки ками, что в образе бонсаи ко мне являлся… Хоть и разругал на все корки.

Я втиснул «демона» между старым «приусом» и велосипедом и вдруг очнулся от дум. Кажется, «приус» принадлежал Урсуле, я его на служебной стоянке сто раз видел. Это редкая двухместная модель, такие уже давно не выпускают. Шириной она ровно метр, а длиной — два. У неё всего два мотора на аккумуляторах. Для одиноких девушек в самый раз, в общем. У таких машин только один серьёзный недостаток — на ночь их надо подключать к розетке.

Опередила меня Урсула, значит. И тут я заметил, что в машине кто-то есть. Уперев нос в стекло, я увидел девушку. Она откинула голову и открыла рот, а глаза, наоборот, были закрыты.

«Мёртвая!» — испугался я в первую секунду и чуть не поседел. Но потом пригляделся и понял, что она попросту спит. Пришлось открыть машину. Я выключил музыку и подхватил Урсулу. Вот что значит Уберман, в любой момент свалить может.

Встречные обитатели небоскрёба на меня с подозрением косились. И особенно в лифте какая-то старушка чуть ли не на цыпочки встала, чтобы к девушке принюхаться. Ладно, пусть таращатся, только бы полицию не вызвали.

— Эту гражданку постоянно в непотребном виде таскают, — проворчала бабка. — А то и лежит прямо на полу. Вы бы, молодой человек, с ней не связывались.

— У неё сон по модели Убермана, — сказал я. — Спит она, правда.

— Как же, спит. Знаем мы вашего Убермана. Был у нас в конторе такой Либерман, экстази торговал.

Тут мне повезло, старуха на свой этаж приехала. Скоро и я прибыл на место, подсунул Урсулин палец датчику на её двери и проник внутрь. Положил её на футон и подумал: «Пошариться в холодильнике, что ли?» Но сдержался, чтобы не создавать у девушки образ камайну как безобразных обжор.

Кошка на меня очень подозрительно косилась. Наверное, думала, что я её хозяйку придушил.

Хотел я было почитать трактаты на столе, бестиарии разные поглядеть, но Урсула куда-то всё это затолкала. А рыться по ящикам шкафа мне больше не хотелось. Ещё на какие-нибудь супертрусы наткнусь. На подоконнике только нэцкэ — фигурка бога счастья стояла, и ещё лежал бумель, почему-то пыльный. На нём каной было написано: «Человек на Земле случаен, как динозавр или какой-нибудь сумчатый енот. Мнить себя вершителем судеб планеты — тупость и самообман. Мы забрались в глубины планеты и поднялись в космос, сваяли микрочип размером с молекулу и придумали эффективное управление, это факт. Но в итоге разум противопоставлен природе, то есть самой жизни. А ведь живое подстерегает нас буквально за порогом дома, стоит лишь удалиться за пределы города или войти в клетку к зверю. Прислушайтесь к себе! Животное — это и есть живое, технологии и политика без него мертвы». И ещё там было написано: «Существуют такие дороги, которые люди считают правыми, но их действительный конец лежит в самой бездне ада». Не в тему, по-моему.

Я вернул бумель обратно. В общем, я минут пятнадцать голик глядел, звук через наушники смарта пустил. А потом Урсула наконец проснулась.

— Извини, — сонно сказала девушка и нахмурилась. — Что-то я не помню, как домой поднялась.

— Само собой, мне же пришлось тебя волочь. Кстати, у тебя «приус» без подзарядки остался, — вспомнил я.

— Ничего, завтра с утра минут на десять воткну, до зоопарка хватит. Есть хочешь? Правда, только свёкла осталась… Твоя толстуха всё сожрала, а я никак в маркет не заеду заморозками затариться. Твой друг только экстази мне оставил, пять таблеток. Одну я вчера уже слопала, чтобы не переживать. Хорошая штука Уберман, но есть после него хочется! Зато сон глубокий и яркий. Я сейчас восход солнца видела, представляешь?

— Это к удаче, — кивнул я. Она пошла в тойрэ, а я спросил: — Почему, кстати, свёкла-то? А морковь там, капуста?

— Так у меня уже неделю как холодильник накрылся! — крикнула она с унитаза. — Точнее, микрочип какой-то. Каждый день мне по Инету полкило свёклы в маркете заказывает, заколебалась почтовый ящик разгребать. И выкинуть жалко. Хотя свёкла мне по ДНК-профилю не слишком-то полезна, а поедать её приходится. — Она включила воду и стала умываться. — А мастера вызвать десять тысяч стоит. Вообще-то я холодильник выбросить хочу, слишком большой для меня, но тогда ещё больше заплатить надо. Ты не вынесешь мне его на свалку?

— Есть такие конторы, которые бесплатно на Полосу всё подряд отвозят.

— А если поймают? Штрафы задолбаешься платить. Экстази будешь со свёклой?

— Ну давай.

— А ты знаешь, что женский пол основной, а мужской — экспериментальный? — крикнула она из тойрэ, под шум воды. — Это потому, что я отвечаю за сохранение генов, а ты, наоборот, за внедрение новинок в генотип.

— Я уже ни за что не отвечаю, — сказал я, но не очень громко. Потому что ещё не забыл о том, как Шрам пообещал мне лекарство от бесплодия. Хотя чем дальше, тем больше я сомневался в правдивости Шрама. Да сейчас это, наверное, уже не имело значения. Мной давно двигали совсем другие стимулы.

— Ну вот, если новый ген докажет свою полезность, то через кучу поколений он переберётся в женский геном, — вещала Урсула уже из кухни. — А вообще-то отклонения от нормы есть в каждом двадцать пятом гене, причём у всех.

Робот прикатил на макушке поднос, и мы развалились на футоне, чтобы пожевать химии с овощами. Урсула успела переодеться и валялась в расстёгнутом косодэ. Глаза у меня сами собой притягивались к полоске её кожи от бедра до шеи, которую она не потрудилась спрятать.