Николай Полунин - Роско планета Анджела

К сожалению, все эти гордые соображения куда-то девались, стоило Анджелке столкнуться с грубостью и неприкрытыми издевками. Внутри сжималось, губы начинали мелко дрожать, навертывались непрошеные слезы, хотелось убежать и спрятаться. А сталкиваться приходилось. В самых разных видах. Неожиданно и исподтишка. Например…

Например, снежок, метко пущенный в лицо. Или даже два снежка.

Еще ничего не видя, ослепнув от удара, с залепленными глазами, Анджелка услыхала топот двух пар ног, торжествующий вопль. Ей показалось, что голос она узнает. Впрочем, это все равно.

Вопль перешел в отчаянный визг.

— Пусти! Пусти меня! Не смей меня трогать! А-а!

— И меня пусти! Я ничего не делал! Это он! Уй-юй!

Анджелка, всхлипывая, вычищала снег из-за ворота платья. Позади послышались звуки увесистых оплеух.

— Если еще раз возле Анджи я вас увижу! Это тебя тоже касается, Фрай!..

— Погоди, мы еще встретимся…

— Мы с ребятами с тобой еще поговорим…

И в два голоса, отбежав, видно, на порядочное расстояние:

— Анджа — сука одноногая!!! Выродок! Недоделка! Не-до-дел-ка!!!

Ветер сбивал пламя фонаря. Руки были мокрые, волосы были мокрые, мокро за пазухой, и мерзли пальцы ног. Она зря пошла к Управному дому. Или хотя бы следовало взять накидку.

На плечи легла шелковистая шерсть. Руки из-за спины заботливо запахнули на Анджелке шкуру с густым и теплым ворсом. Специфический запах, который ни с чем не спутаешь.

— Это был один из твоих милых братцев. Кажется, Сатти.

— Я поняла.

— А с ним Дылда Фрай с Охотничьей окраины. Я их немножко повозил рожами по стенке.

— С парнями с Охотничьей опасно связываться.

— Мне? Я никого не боюсь.

— Спасибо тебе, Пикор. Это что, шкура чапана?

Пикор со Второй Подгорной смутился. Он был высок и широкоплеч.

— Ну… Не в том смысле. Просто я… я тоже заходил к бабушке Ки-Ту послушать что-нибудь. Потом увидел, что ты пошла, ну и… Думал, ты домой, но потом увидел, что нет, и пошел следом. Мне ведь почти в эту же сторону.

— А шкуру чапана ты брал с собой просто так? Или ты зябнешь, Пикор? — Анджелка на миг ощутила, какую власть имеет над этим парнем. Впервые ощутила. Это было ново и непривычно, но тут же пропало.

— Я не зябну. Я могу шесть дней жить в степи в одной рубашке!

— Я тебе верю. Конечно, можешь, Пикор.

— Это не шкура, это просто накидка.

— Но ты добыл ее сам? — Анджелка не унималась, она ждала, что необычное ощущение вернется. — Для кого, Пикор?

Даже в неверном свете фонаря было видно, как юноша покраснел.

— Мы охотились вместе с отцом, и… А, думай, что хочешь! — Он повернулся, чтобы уходить.

— Погоди! Что, если я оставлю ее себе?.. Нет, не оставлю, Пикор. Но все равно спасибо. Я иду к отцу, в Управный дом. Он еще там, и мама беспокоится. И старший брат в степи. Вот он отправился за чапаном специально. Для Тунии, ты знаешь ее? Она откуда-то с вашей стороны.

Анджелка незаметно двинулась дальше к близкой уже Ярмарочной площади, и Пикор как привязанный пошел рядом.

Они миновали хлебную лавку Гацци, большой дом с башенкой, принадлежащий семейству Рафальдов, Анджелка все говорила. Пикор приноравливался к ее неровному шагу. Он даже покачиваться стал Анджелке в такт, причем совершенно незаметно для себя. Она-то это сразу отметила.

— Ну, вот, — сказала она перед входом в Управный дом, куда вели три высокие ступени. Сняла накидку («Вот как он пахнет вблизи, чапан! Мне будут дарить их еще много-много! Парни будут драться за меня! Они уже готовы, уже дерутся! Мама Сиэна, ты была права!»). Протянула Пикору. — Отец здесь, видишь свет. Спасибо, что проводил. И защитил.

— Я сделаю из них приваду для чапана! — горячо воскликнул парень.

— Мне нужно поговорить с отцом. Не знаю, сколько это продолжится. Домой мы, наверное, пойдем вместе, меня будет кому оберегать.

Пикор переступил на месте. Снег скрипнул. Ночью всегда падал мороз. Накидку Пикор мял в руках.

— А если он… он задержится? Ведь у Большого Карта много дел. С кем ты пойдешь?

— Попрошу кого-нибудь. Скригу или Миса, если они там.

Анджелка чувствовала, как горят щеки. Необыкновенное, опьяняющее ощущение. Если она прикажет, он будет стоять здесь до утра. Она? Хромоногая замарашка? Она! Солнечная!

— Ну, если хочешь, можешь подождать меня. Если хочешь.

— Я подожду. Подожду.

Она поднялась по ступеням, будто летела по воздуху, не касаясь припорошенного снегом камня. Ей казалось, что она совсем не хромает.

— Анджи!

Она повернулась.

— А что, если бы… если бы я добыл этого чапана сам? Один? Для тебя? Ты бы взяла?

Глядя с высоты третьей ступени на Пикора, Анджелка вдруг отчетливо представила совсем другую фигуру и другое место. Свистящая, завивающаяся пороша над ледником. Едва отличимая от черноты неба округлая масса, наполовину утонувшая в таящем под ней льду. Масса излучает тепло и вдруг вспыхивает призывно и часто, и на ее фоне вырисовывается завернутая, как любой охотник, в меха тень. Широкая, мощная и невероятно далекая, хоть находится ближе, чем на расстоянии крика.

«…Нет, нет, ты не вернешься, Роско, я знаю!»

«До свиданья, Анджелка…»

— Оденься, Пикор. Возможно, ждать тебе придется долго.

Рука Большого Карта Анджела легла на черную от времени поверхность стола. Рука, на которой из всех пальцев остались только большой и указательный. Стол в Управном доме был сделан из очень толстых, почти с предплечье, обтесанных стволов колючего стланика. Такие старые деревья не часто отыщешь. Столу, как и самому Управному дому, тоже было немало лет. За ним пересидело много Управников, отполировавших его своими локтями.

— Жаль, ты не застал его, Ник. Мы ждали тебя. Возможно, ты понял бы о нем гораздо больше нашего.

— Зачем же ты так тянул? Я вышел, как только получил известие. Мис совсем замучился, пока добрался.

— Да, я послал его, хотя он пригодился бы мне и здесь. Я послал его, как только смог.

— Он старался. До Хижины путь неблизкий.

— Что заставляет тебя жить так далеко? Далеко и одиноко? Отчего ты чураешься людей?

— Это долго объяснять, Большой К.

— Одному выжить труднее.

— Мне это известно.

— Давно взял бы себе одну-другую жену. Я знаю места вокруг твоей Хижины, там много дичи, прокормились бы. Заставь — бабы охотятся не хуже. Хочешь, сосватаю пару охотниц?

Собеседник Карта Анджела тихо рассмеялся.

— Ни к чему. Я здесь всего день, и то от гомона устал, а ты предлагаешь все это перенести в мою маленькую Хижину. Одна-то женщина — уже толпа.

А две — война. Они раздерут мне все книги.

— Да уж. — Карт Анджел поскреб черные непокорные кудри с густой сединой. — Мои вот — тоже. Спасибо, Сиэна — баба благоразумная. И все-таки мы очень ждали тебя, Ник, — повторил он.