Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга первая

Нет, не он ласкал жаждущие тела распутных, падших женщин. Не он жил ярко, светло и весело. Нет, не он никогда не знал уныния и грусти! Эта его жизнь — череда горьких потерь. Самая ж большая — потеря себя.

И пальцы вновь сжимались в кулаки. Ярость! Разве в юности был он подвержен ярости? Разве была его юность наполнена ненавистью? Разве ныне яда — не под самые края? И кривились губы….

Вздохнув, он заставил себя подняться на ноги, щелкнул по носу Пайше.

— Уж в улочках Аято я постараюсь не блуждать и без тебя!

Ноги несли в рубку. Остановившись у дверей, он смотрел на экраны. Причудливые кривые графиков наслаивались на космический пейзаж. И Раст-Танхам выглядела не больше, ни меньше — плоской тарелочкой, диском для метания.

Самый оживленный порт Лиги не знал такого количества кораблей и капитанов. Здесь, на рейде можно было встретить кого угодно. На то она и Раст-Танхам. Причудливая планета.

— Дагги? — усмехнувшись, заметил Гай. — По что припрыгал? Не сидится в каюте! Хочешь добрый совет? Вот приземлимся, и беги ты. Со всех ног беги от меня. А то неровен час, и в самом деле повешу, коль не выполнишь обещания.

Губ коснулась легкая улыбка.

— Кто исполнял прыжок, Гай?

— Я.

— Ты? Если еще раз исполнишь подобное соло, вешать не придется. Отдам концы во время полета.

Усмехнувшись, он отметил удивленную мину на лице Гая. Пожал плечами.

Пройдя в рубку, присел в пустующее кресло рядом с местом Гая, изучал графики, отслеживал переменные. Тоже было не впервой.

— Знаешь, — усмехнувшись, заметил Гайдуни, — я оповестил отца, что у Оллами появился новый советник.

— Хаттами был в бешенстве?

— Был. Если он не убьет нас обоих, считай что нам очень и очень повезет. Десять процентов с оборота! И как тебе удалось завести меня на спор, а, рэанин?

Да-Деган пожал плечами.

— Наверное, просто повезло, — заметил беззлобно. — Я в долгу перед твоим отцом. И этот долг я обязан вернуть. Главное, что б Хаттами не склеил ласты, увидев меня. Ну, скажи, — продолжил он, бросив быстрый взгляд на Гайдуни, — ты б взял меня в советники, если б не спор?

— Я себе не враг.

— Самая большая ошибка тех, кто меня видит, — проговорил Да-Деган задумчиво, — в том, что они видят не того.

7

На поле — ветер. Запах окалины, смазки, отработанного топлива. Над головою — небосвод. Ночь распахнула свои крыла, поглощая убожество дальнего порта. Агами ближайший к Аято не для них — слишком дорог, что б обнищавшая Гильдия могла позволить роскошь сажать на нем свои корабли. Этот — пустынный, третьего сорта, с дурной славой — только этот им по карману.

И встречает на поле Хаттами. Такой же, как сын — высоченный, кряжистый, упрямый. Неудачи могли сломить любого. Но этот — будет держаться до последнего. Непокорный норов, ни перед Судьбою не склонится, ни перед человеком.

Выходя из корабля Да-Деган, помедлил. Было боязно. Было скорбно. Как-то ныне встретит его Раст-Танхам? Что ему приготовит?

Бросив быстрый взгляд на поле, усмехнулся. Прав был Гайдуни, намекая на головомойку. Уперев руки в бока, Хаттами готовился ему мылить холку. Десять процентов с оборота! Не то, что немало. Для Оллами сейчас — немерянная сумма. Немыслимая.

И рядом с Гаем — Пайше. Худенький мальчишка меж великанов. Что-то он может сделать? Какое слово сказать?

Тряхнув головой, Да-Деган подошел к Гайдуни, встал по другую руку.

— Не гневайся, Хаттами, — проговорил негромко, глядя, как на лице хозяина Оллами удивление сменяет гнев. — Это я поймал на слове твоего мальчика. Прости, не мог иначе. Не было выхода. Но десять процентов за мою голову — это ведь даром!

И не усмешка, но улыбка расцветала на лице! Невозможно иначе было смотреть на неподдельное удивление, неверие и радость, отразившееся на лице Хаттами Элхаса, тот смотрел, как смотрят на солнце — полными слез глазами.

— Ты! — шептал контрабандист, внезапно потеряв голос, этот гулкий раскатистый бас, что мог перекрыть рев стартующего в небо корабля. — Ты жив! Да только ты ли это?!

— Я - отозвался рэанин, чуть склонив голову. — Да-Деган Раттера снова к вашим услугам. Что, накрутим хвосты шакалам Иллнуанари? Просит хороших пинков Анамгимар Эльяна…. А?! Так что чертям тошно станет! Что скажешь на это?

— Что ты не изменился, — отозвался Хаттами, переводя дыхание и неверяще мотая головой. — Говорили, ты умер…. Утонул….

— Э! — рассмеялся Да-Деган, легко отмахнувши рукой. — Существует субстанция, что не тонет. И потом, с каких это пор ты веришь слухам?

— Вы оба на "ты", — удивленно выдохнул Гай, вмешавшись в разговор.

— Мы — давние приятели, — отозвался Да-Деган, — я намекал тебе о данном факте еще на Рэне. Ты не поверил.

— Твои проблемы, — усмехнувшись, добавил Хаттами.

Было время, они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. С краткого жеста. Бывало такое. И кто кроме Хаттами мог отчудить такое — вырвать приз не из рук слабого и немощного, но самую большую драгоценность вырвать из рук Хозяина Эрмэ. Кто еще мог быть столь безрассуден?

А никто. Лишь один. Он. Хаттами. За то и платит. Не покушаются на сокровища короны безнаказанно.

Да-Деган легко пожал плечами. Что ж, если Фортуна не вздумает хмуриться, все изменится. А если и нахмурит соболиные брови строптивая девочка, что ж…. Не впервой — он ее насмешит!

И катилась по небу звезда, торопясь на посадку — давно безнадежно опоздавший флагманский крейсерок Иллнуанари. И кривился рот в усмешке.

Что ж, первым, кто заплатит, за свои грехи и чужие будет Анамгимар. Он так решил. И так оно и будет. Сжатой пружиной дрожала воля, готовая ударить, подбирались пальцы в кулак.

Хаттами заметил, с сомнением покачал головой.

— Не связывайся ты с Анамгимаром. Или одного раза — недостаточно?

Да-Деган заставил себя надменно улыбнуться.

— Я должен Анамгимару, — заметил глухо. — Ты же знаешь, я не люблю неоплаченных счетов.

— Тогда платить придется многим, — заметил Хаттами сухо.

— Многим и заплачу, — отозвался Да-Деган безмятежно.

"Заплачу"…. Огромный счет, неподъемный. Не человеку под силу закрыть такие счета. И горечь полыни разливалась по венам. Не под силу, но только в этом и суть его жизни, и шанс на прощение. Простить себя — еще не значит воскреснуть. Но прощение — первый шаг.

Найти себя. Найти смысл. Найти соль. И жить! Не это ли была мечта? И касаясь висками холодных камней стен старого форта, не об этом ли он грезил, не этого ли ждал, не об этом ли думал?

— Дерзок ты, Дагги, — заметил Гайдуни.

— Пусть его, — усмехнулся Хаттами.

Подхватив рэанина под локоть, Хаттами увлек его к флаеру, стоявшему на границе поля. Гай и Пайше остались у корабля — нужно было проследить за разгрузкой. А следом, после профилактики и проверок — новый полет. Не хочешь потерять последние штаны, вертись, как умеешь. Все верно. Все, как всегда. Оллами не может позволить себе длительных стоянок.