Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга вторая

— Я не должна была вас мучить. Но я ужасная эгоистка. Пытаясь узнать, шла напролом.

— Ничего, мадам, это нормально! Гораздо терпимее, чем стоять перед Энкеле, зная, что не в силах разорвать путы и придушить мерзавца! А уж с фортом и сравнивать не стану. Каждый раз во время прилива вода врывалась в расщелины скал, поднимаясь до моей камеры, а вода там, у Файми ледяная, стылая.

— Как вы выжили?

— Видно, Судьбе было угодно, что б выжил….

И вновь, это робкое прикосновение, нежданная нежность. И так хочется верить ей. В каждый жест и взгляд. Как верят в детстве. Только кончилась вера, не выдавить из себя ее крох.

— Бедный, бедный мой!

— Не нужно меня жалеть, Фориэ.

А вместо ответа нежданное тепло, близость тела. Обняв его плечи, стоит за спиной, словно желая укрыть от печалей и биение сердца так ощутимо — слышимо, близко! И волнует кровь ее женственность, нежность, только не рабу Императора познать легкомысленность этой любви, вкусив тепла, оттаяв, ринуться в огонь страсти.

— Не нужно…

Встав, не оттолкнуть, но отстраниться, спрятав чувства за маскою безразличия. Отойдя к окну, смотреть на причудливый рисунок звезд, в котором быстрыми метеорами привносят орнамент хаоса корабли. Ох, не спокойно небо над Раст-Танхам. Кипуче!

Обернувшись, смотреть в лицо Фориэ, усмехнуться равнодушно — невесело, пряча за усмешкою горечь. Отмечать и взволнованное дыхание, вздымающее грудь и отблеск мечты и надежды в глазах. Любоваться этими зелеными омутами, не позволяя себе в них утонуть.

— Я б хотел сохранить между нами деловые отношения, мадам. Вы привлекательны, я привлекателен, но не стоит на этом строить отношений. У нас с вами общее прошлое и одна планета. Только и всего. Да, забыл… у меня была весьма веская причина взять Вас с собой. Хотите знать отчего?

— Не хочу!

— А я скажу — и только полуулыбка — полуусмешка цветет на губах. Подойдя к окну показать на точку, идущую параллельным курсом. — Почему я предложил вам совместный полет? Да потому, что, моя дорогая, я не уверен ни в чем. Но мне дорога моя шкура. Анамгимар Эльяна не преминет напасть, чувствуя свою полную безнаказанность. Он будет встречать нашу яхту где-то по дороге. А Вас сопровождает крейсер Разведки, и даже не особо прячется. Стратеги обеспечат нам безопасность полета, а я за это подтвержу вашу легенду. Как видите, все понятно, логично, совершенно законно! И никаких следов благотворительности!

— Вы ли это, Дагги Раттера?

Усмехнуться вновь, глядя, как затухает мечта в зеленых бездонных глазах. И выражение ее лицо становится обиженным, как у маленькой девочки.

Развернуться б, уйти, но жалость сильнее негодования и злости, смотреть, как она кусает губы, как жаркий неровный румянец заливает и щеки и шею — не пытка ли? Вздохнув, подойти. Мягко коснуться сухими губами лба.

— Простите вы меня, Фориэ. Неужели думаете, что я не вижу всех ваших хитростей, шитых белыми нитками? Не нужно мне врать! Давайте будем искренны. Возможно, я сумею помочь Вам. Ведь какие б мотивы не побуждали меня к этому — я везу Вас на Рэну. Ну?

— Странный вы, Дагги. Неужели вы думаете, что я совсем не смогла б обойтись без вашей помощи? Благодарю, но без Вас я всего-то потратила б чуть больше времени. Видите, я тоже откровенна. Но я благодарна Вам, за все, что вы сделали для меня. Если Вам нужна будет моя помощь, что ж, я попробую помочь.

Только покачать головой в ответ на эти слова. Неужели верит сама в то, о чем говорит? Да хоть в то, что у них у всех есть оно — это лишнее время? Как раз минуты — и есть самое ценное. Самое дорогое. Их нельзя расходовать безумно соря.

Уйти, в каюту, что б нечаянно не сказать больше, чем уже сказано. Не попасться на удочку женских чар. Искать одиночества и бояться остаться наедине с собой. Разметаться на широком ложе, кусая губы, жалея о времени, потерянном зря. О равнодушии. О безразличии. Вспоминая….

— Вам плохо, господин?

Обернуться на звук, усмехнуться, глядя на пряди волос напоминающих цветом аквамариновую синь океанов. Тэнокки! Человек-игрушка, подарок Императора. Невысокий, как все дети Эрмэ, тонкокостный, изящный, словно статуэтка хрупкого фарфора и внимательно, зорко смотрят глаза, такие чистые, пронзительно — прозрачные глаза!

— Иди отсюда!!!

— Вам плохо, господин… — на этот раз не вопросительно. Утверждающе.

— Иди отсюда, — уже глуше, спокойнее. Взял разум верх над чувствами, успокаивая муть.

Отрицательно качнув головой, тэнокки приблизился, без позволения сев рядом, на край кровати. Молчание, опущены ресницы, и слабая улыбка играет на губах. И просьбой срывается с губ, раньше чем успел осознать страх свой перед одиночеством.

— Отвлеки меня. Расскажи что-нибудь о себе. Ну, хоть как твое имя?

— У тэнокки нет имен, господин.

Верно, все верно! И как он забыл? Как посмел забыть? У воинов и Властителей, у рабов и вещей у всего есть имена. Но только не у тэнноки! Даже в этом отказано париям Эрмэ.

Закрыв глаза, лежать, думая ни о чем, пропуская сквозь себя межзвездную пустоту. И только благодарить Судьбу, что родился не в этом ублюдочном черном мире, лишенном даже нормального неба.

Там где рос, небо было. И россыпи звезд, щедро разбросанных по небосводу, и неторопливый бег двух лун, и солнце жаркое, щедрое!

Это небо звало! Манило! Нельзя было напиться светом этих небес! Сколько раз ночами он выискивал в хаосе Весло и Корму, Колесо и Визиря. Сколько раз мечтал покататься в колеснице Звездной Королевы? Как звало! Как теснило в груди, как хотелось, стоя на пике — дотянуться руками до звезд!

Как смеялся отец — светло, беззлобно, глядя на эти нелепые попытки его.

Как звало… словно чувствовал что-то… Там, в Морщинке у левого глаза Визиря. Прогоняло покой и сон. А ведь верно, видно звал голос крови. Там в Морщинке, на грани зрения слабых человеческих глаз — желтоватая точка — Анэрли. Солнце Ирдала. Солнце его отца. А в другой стороне — в Сандалии Звездной Королевы, у самой пяточки и вовсе незримо — Аэйрас. Солнце Рэны, ставшей ему домом.

И над Эрмэ тоже плывет в вышине золотая звезда. Даже просто смотреть отчего-то тепло. Так тепло, как разве что у Лассара и Вьяны — пустынных, бесплодных, но толпы туристов летят к рукотворным островам, просто что бы побыть, напитавшись их светом! Откликаются тела на сам спектр, впитывают жадно, как воду из родника, которую пил из колодца у дома.

И можно только биться, ища ответа, а разгадать нельзя, где в каком мире найти звезду, что выпестовала своим светом все Человечество. Все племена и расы. Откуда, от какого корня пошли они, заполонив сотни миров, если не тысячи. И разве поверить ему словам Императора, что исток всех племен и народов — там, в душно-угарном мире. На Эрмэ. Да не поверить в это ему ни за что!