Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание

На сей раз, благодаря моему знанию, чего ожидать, панике не удалось взять вверх, хотя все время приходилось бороться с желанием повернуться и убежать. Цветное зрение резко выключилось, глаза протестующе заныли, а мир окрасился во все оттенки серого. Растущие неподалеку кактусы выглядели высохшими, а одинокий дракон на побережье — мумифицированным. И, самое главное, за рекой, далеко в пустыне, поднимался в небо огромный черный смерч. Именно от него исходила угроза. Не выдержав, я поспешила отойти на безопасное расстояние. Кстати, при пути из «мертвой» зоны граница, за которой включалась цветное зрение, находилась на добрых полсотни метров дальше, чем при входе в нее. Вынув дочь, взяла ее на руки и снова накрылась корзиной. Конечно, можно перебороть себя и добраться до реки, но вот смогу ли заставить себя пить затхлую воду? Пока — нет: жажда, конечно, мучает, но не настолько. Кстати, смерч ведь располагается почти под прямым углом к реке, чуть-чуть выше по течению. Возможно, возвращаясь к реке, я немного отклонилась от того маршрута, которым убегала, а значит есть шанс, что пройдя вверх, или, скорее, судя по положению смерча, вниз по течению, скоро доберусь до места, где границы «мертвой» зоны отступят и можно будет спокойно утолить жажду. Приняв решение, отправилась в путь вниз по течению реки. При нормальном зрении полоса воды манила и звала, обещая прохладу и живительную влагу, но подходить ближе я пока не решалась: слишком сильным оказался испытанный страх. Одно хорошо — ветер со стороны воды хоть немного снижает температуру воздуха. Через час решила рискнуть и, к удивлению, мне удалось добраться до реки так, что даже Рысь не подняла тревогу. Избегая залазить на глубину, устроилась на самом мелководье, в том месте, где небольшие волны то смачивали берег, то отбегали обратно. Увлажнив шерсть Рыси и недолго поплескавшись, с трудом удержалась, чтобы не опиться, стараясь делать небольшие глотки и подолгу смакуя каждую порцию воды во рту. Немного остудившись, зашла по колено и приняла вместе с дочерью приятную ванну, а потом там же и засела, укрывшись от солнца корзиной. До тех пор, пока жара не спадет, лучше не рисковать. И так, по ощущениям, я уже достаточно сильно обгорела.

Хорошо, что у меня быстрая регенерация. К тому времени, как жара спала, ожоги успели практически пройти, а верхний слой кожи начал шелушиться и облазить, обнажая еще не загоревшую молодую ткань. После отдыха голова прояснилась, и я смогла, наконец, проанализировать произошедшее. Даже если, предположим, погибнуть люди способны почти мгновенно, то для достижения такого состояния, какое я видела, одного часа мало. Нет, в некоторых случаях тело может изуродоваться быстро, при попадании в огонь, например, но при этом его владелец не продолжает ходить и говорить, как ни в чем ни бывало. Это во-первых. Во-вторых, возьмем того же дракона: в «мертвой» зоне он кажется мумией, а после выхода в нормальную — живым и даже здоровым, по крайней мере, на первый взгляд. И, наконец, что-то мне последние события сильно напомнили рассказ Аллы. Может, ее бурная фантазия ни при чем и она действительно видела мертвецов? Вон, я еще недавно испытывала абсолютную уверенность, что все посвященные погибли. А что, если они живы? Задним числом я понимала, что они не нападали и не проявляли агрессии. Скорее вели себя, как нормальные люди, встретившиеся с неадекватным поведением уже привычной соседки… Если так, то дело не в них, а во мне. Но не похоже, что я видела простую галлюцинацию: слишком все систематически, слишком много прослеживается закономерностей. Возможно, где-то недалеко в воздух попадает некое отравляющее вещество. Откуда? Ну, например, из подземного источника, если судить по аналогии с событиями в горах у Аллы. От отравления прямо посреди дня у меня включилось искаженное «ночное» зрение, причем почему-то не в цветном, а в черно-белом варианте. Что это именно «ночное», сомнений не возникало, поскольку оно слишком сильно разнилось с «дневным», чтобы можно было спутать. Возможно, миражи возникли оттого, что оба типа зрения функционировали одновременно? Хотя нет, вряд ли, ведь при смене времени суток тип зрения менялся не резко, а постепенно, так что некоторое время работал и один, и другой. В любом случае, отравление спровоцировало изменения в восприятии формы и цвета окружающего мира, да еще и исказило обоняние, что, вкупе с приступом ужаса и заставило меня покинуть плот. А народ, наверное, до сих пор недоумевает, что же это на меня вдруг нашло.

Возможно, стоит попытаться догнать караван, чтобы проверить предположение. Вот только страшно. Слишком уж яркие картины встают перед глазами. Впрочем, есть способ прояснить ситуацию! Включив компьютер, порадовалась, что по привычке, сохранившейся со времен одинокой жизни в кронах, все полученное от керелей наследство постоянно ношу с собой (впрочем, учитывая его небольшое количество, это не составляет никакого труда).

Надежда оправдалась: Игорь сидел в аське.

— «Вы в порядке?» — на всякий случай спросила я.

— «В полном. А ты?»

— «Теперь — да,» — я задумалась: сомнения, хотя и уменьшились, но все равно оставались.

— «Тут Дет спрашивает, собираешься ли ты нас догонять и, если да, предлагает не затягивать.»

— «Как там Дима?» — не спеша отвечать, написала я.

— «Говорю же: нормально. Скучает,» — нет, дело все-таки во мне. Это не может не радовать.

— «Прости, тут Росс грозится компьютер отобрать и сам написать, если я не передам его слова. Он спрашивает, жива ли Рысь и просит, если что, сохранить тело для вскрытия.»

Я поспешила заверить Игоря, что дочь жива, и Россу ничего не достанется, после чего сообщила, что намерена догнать, если получится, и, попрощавшись, отсоединилась. Поев, на мгновение заколебалась, как лучше поступить: отправиться в путь сразу или все же проверить одно предположение. Пара часов в данном случае ничего не решает, а зная о еще одной своей особенности и встреченной аномалии больше, в следующий раз смогу повести себя адекватнее. Решено — возвращаюсь.

По самому краю берега (так что ноги иногда смачивали набегающие на песок волны) я неспешно пошла вверх по течению, и меньше чем через четверть часа Рысь подняла тревогу. Резко повернув и удалившись на безопасное для дочери расстояние, я оставила ее в корзине, а сама отправилась к «мертвой зоне», прихватив по пути два камня средней величины. Как только пересекла границу — остановилась и, присев на корточки, быстро сгребла ближайший песок в кучку, водрузив на нее один из камней. Хотя перебороть накатывающий при вхождении в «мертвую зону» страх не получается, но и он не лишает меня контроля над телом. Конечно, остается вероятность того, что чем дольше я там пробуду, тем меньше разумного начала во мне останется, но пока ситуация гораздо лучше, чем, например, при том же «жоре». Кивнув своим мыслям, оглядела уже знакомый, но от этого не менее пугающий пейзаж и пошла обратно. Едва зрение вернулось в норму, я воздвигла вторую такую же кучку песка. Теперь осталось подождать некоторое время и проверить, сместятся ли границы аномалии. Если они сдвинутся всего на несколько сантиметров, я, конечно, вряд ли замечу — не так уж точно поставлены холмики, — но при большей разнице смещение станет очевидным.